Мыс альбатросов (СИ) - "-Edelweiss-"

— Я тоже хотела бы поздравить тебя, Рон! — воскликнула Гермиона, стянув с плеч его свитер и всунув ему в руки. — Пойдём! Твоя мама не любит ждать.

Он выглядел крайне неловко, но позволил ей втянуть себя в дом.

— Теперь все на месте, — миссис Уизли разглаживала скатерть, пока Джинни поддерживала в воздухе многочисленные тарелки.

— Рассаживайтесь скорее! — скомандовала Мюриэль, заняв место во главе стола. — Я хочу наконец выпить!

— Фред! Джордж! — грозно произнесла Молли, подпрыгнув из-за рассыпавшейся над ней шутихи. — Артур, ты только посмотри на них!

— Но что я могу сделать, дорогая?

Гермиона села рядом с Гарри. По левую руку от неё молча опустился Рон. Джордж метался вокруг стола, спасаясь от матери, вооружённой полотенцем.

Рон был прав, говоря о дне отдыха. Они его заслужили. Они все.

— Индюшка немножко подгорела, — хихикнула Джинни, ткнув в чёрный бок птицы вилкой.

— Это соус слегка запёкся, — невозмутимо сказал Гарри.

— Ты это слышал, Дред?

— Конечно, Фордж. У меня же есть уши.

— Подхалим, — в один голос протянули близнецы и прыснули от смеха.

Молли дала обоим сыновьям полотенцем по шеям.

— Вам бы поучиться у Гарри тактичности.

— Не открывайте вино и огневиски одновременно, — Мюриэль пробилась сквозь грянувший с новой силой хохот. — Только когда что-то одно закончится!

Перед Гермионой приземлилась порция плюм-пудинга.

— Кому достанется монетка, того ждёт удача, — объявила Молли, внезапно расчувствовавшись и промокнув глаза передником.

Из кухни вылетела дивизия тарелок с традиционным десертом.

— Надеюсь, я не сломаю об неё оставшиеся зубы, — проворчала хозяйка дома, водрузив на нос пенсне.

В эту минуту было так легко притвориться, что мир и тепло этого вечера сохранятся надолго, минует ночь, и наступит следующий день, в котором не будет ни войны, ни горя, ни разлуки с друзьями.

— С Рождеством, — сказал Гарри, подмигнув Гермионе.

— С Рождеством! — произнесла Джинни, протянув ему бокал с гоголь-моголем.

Гермиона беззлобно покачала головой, глядя на подругу. Нашла к кому ревновать. Если бы Джинни знала, кем были заняты её мысли большую часть суток. А уж вспомнить один сон… рассказать о нём — всё равно что вслух прочитать роман Барбары Картленд. (1)

Она была влюблена в Регулуса Блэка. Это было безумие, притяжение — всё, что угодно, ведь увлечься им было так просто.

Регулус не мог предать, но зловещий голос в голове подсказывал: «Как и не мог стать жертвой Империуса».

Регулус притворился. Он планирует обмануть Волдеморта в очередной раз, только и всего.

Она найдёт его и скажет, что ей всё равно, был он Пожирателем смерти или нет! Она сожалела о каждом брошенном ему в гневе слове. Но сначала нужно его вернуть.

После ужина пришло время танцев. Близнецы смилостивились над старшими и поставили привычную их слуху музыку. Отгремел «Весёлый гиппогриф», отзвучал Фрэнк Синатра, ценимый магами наравне с магглами. Одному богу известно, где Фред раздобыл пластинку Эллы Фицджеральд.

«В следующем году все наши проблемы улетучатся, — обещал её голос из граммофона. — И однажды, ещё раз, как в старые деньки, как в давнишние счастливые золотые деньки, верные друзья, что так дороги нам, будут опять рядом». (2)

Гермиона снова и снова прокручивала в голове вечер в «Гнезде альбатросов» и отчаянно желала повернуть время вспять. Теперь она ни за что, ни за что бы не отказалась от танца с Блэком.

Она сама не заметила, как начала покачивать головой в такт знакомым аккордам.

— У тебя серёжки разного цвета, — сказал Джордж, плюхнувшись на диванчик рядом. Он явно перебрал с Огденским, даже взгляд был слегка расфокусирован.

— Это подарок Луны на прошлое Рождество. Я подумала, что надев эти серьги, я мысленно поддержу её, где бы она ни была. Они меняют цвет в зависимости от настроения владельца.

— И какое оно сейчас? Правая у тебя — почти чёрная, левая — зелёная.

— Я встревожена, но надеюсь на лучшее.

— О-о! Цвет надежды… А если бы цвет был синий?

— Синий символизирует преданность, свободу, спокойствие. Парвати рассказывала, что Будду часто изображают синим.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Жёлтый?

Гермиона усмехнулась, включаясь в блиц-опрос.

— По данным Би-Би-Си, большинство психологов считают, что сдавать экзамены лучше всего в жёлтой комнате. Это о чём-то тебе говорит?

— Я-я-ясно. Цвет ботаников, — протянул Джордж, скорчив забавную гримасу. Едва ли он понял, что такое Би-Би-Си, но переспрашивать не стал. — А коричневый? Светло-коричневый. Как глаза у Анджелины.

— Здравый смысл.

Джордж захохотал и посмотрел на брата, что-то втолковывающего Гарри.

Гермиона вдруг почувствовала себя неуютно. Она понятия не имела, что происходило между Фредом и Анджелиной на шестом курсе, так как могла думать только о Турнире, но ходили слухи, что эти двое встречались. Неужели Джордж был углом в этом треугольнике? Нет. Он бы никогда не соревновался с братом за внимание девушки.

— Ладно. Что насчёт серого? С чем ассоциируется этот цвет?

«С глазами Регулуса Блэка».

— С одиночеством, — отрезала Гермиона. Вот и всё. Рождественское настроение растворилось.

— Фигово, — пробормотал Джордж.

— Необязательно. Иногда в одиночестве можно услышать себя.

— Кого-то потянуло на философию, а ведь ты почти не притронулась к запасам тёти Мю. Нечего хандрить! Встряхнись и потанцуй с Роном. Он наберётся храбрости и подойдёт к тебе через пять секунд.

— Что?

— Четыре.

— Но я не…

— Три.

Гермиона повернула голову и увидела Рональда, направляющегося к ней через комнату.

— Два. Один, — закончил Джордж, положив руки на спинку дивана.

— Потанцуешь со мной? — спросил Рон, оказавшись перед Гермионой секунда в секунду.

— Да, пошли, — ответила Грейнджер, с укором стрельнув глазами в фыркающего от еле сдерживаемого смеха Джорджа.

Рон казался хмурым и застенчивым одновременно, но она его не винила. Неловкость вернулась и к ней, стоило им встать в пару. Гермиона посмотрела на партнёра по танцу снизу вверх. Уизли нерешительно улыбнулся и первым начал движение.

Рон, милый добрый Рон оказался гораздо, гораздо смелее её. Он склонил голову, заглянув ей в глаза.

— Это того стоило. Я бы весь извёлся, потеряв шанс впустую.

Гермиона была готова провалиться под землю после этих слов.

— Я поторопил события, да? — неуверенно произнёс Рон.

Она не знала, что ему ответить, боясь, что их время упущено безвозвратно.

— Всё в порядке, Рон. Не переживай.

*

Рождественское утро дышало свежестью. Чары вечного лета дали слабину, и нескольким снежинкам удалось пробраться к окнам.

Укутанные в фольгу рождественские дары волшебным образом появились у подножия кровати Гермионы.

Открытие подарков — важное, священное действо, которому она с детства уделяла максимальное внимание. Особым мастерством считалось умение развернуть заветные коробочки, не порвав упаковочную бумагу. Но только не сейчас. Гермиона сорвала фольгу, не зная: радоваться или плакать. Неужели мальчики рисковали собой, выискивая для неё подарки? Слёзы всё-таки брызнули из глаз. Виной тому её любимый «Vimto» в дешёвой картонной упаковке. Три баночки с запиской от Гарри: «Этого хватит на маленький фонтанчик».

Справившись с собой, Гермиона развернула презент от Рона — флакончик духов с огромным бантом на боку. Пахло чем-то ягодным. Рука потянулась к свёртку, в котором наверняка лежал подарок Молли, когда в дверь постучали.

— Гермиона! — позвала Джинни. — Ты уже проснулась?

— Да, входи!

Младшая Уизли осмотрела порванную обёрточную бумагу и озорно улыбнулась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Кому-то не терпелось увидеть подарки? Там шарф, — она кивнула на свёрток на коленях Гермионы. — Мама всем связала по такому. Да, спасибо за серёжки. Очень красивые. Где ты их взяла?

— В последнее время я много думала о Луне и вдруг вспомнила её серьги-редиски, так что пошла в сад и заколдовала кое-что из цветника Мюриэль, скрепив чарами долговечности.