Артания - Юрий Никитин

А потом, шатаясь от усталости, он шел вверх через залы, топор в опущенной руке, не в силах поднять даже на уровень пояса, с лезвия срывались частые красные капли, а за ним тянулись вихляющие кровавые следы.

В знакомом зале с распахнутым окном он даже не перевел дух, сразу же полез в эту щель. Топор за плечами цеплялся за камни, не шел в узкую щель, а когда взял в руку, зацепились ножны с торчащей из них рукоятью меча. В голове от усталости гудели шмели, во рту пересохло, даже не ликовал, что рукоять наконец-то у него за плечами. Руки дрожали, несколько раз повисал на кончиках пальцев, плакал от изнеможения, но за всю долгую дорогу к земле не остановился перевести дух.

– Конст, – сказал он одними губами. – Какой из меня вождь… если со мной гибнут люди, а я не могу спасти…

Мелькнула мысль, что Скилл сумел бы выручить и Конста, и не дал бы погибнуть Туру, и все добыл бы гораздо меньшей кровью. Но могучий Скилл уже нашел свое счастье, горькое и запоздалое, но все же счастье. Если готов рисковать жизнью, то это счастье…

Отдыхал, прислонившись к башне, не позволив себе даже сесть. Вторая перевязь заметно потяжелела. Скоро привыкнет, но пока что он чувствовал, что в ножнах появилась рукоять волшебного меча. Сердце еще колотилось учащенно, когда он всхрапнул и заставил себя двинуться в обратный путь.

Поле ледяных камней, прозрачных глыб льда миновал быстро, замок эльфов обошел по дуге, дорога пошла резко вверх, он почти бежал, в легких сплошной клекот, грудь надсадно сипела. Он карабкался, как слепой, ударялся головой о нависающие камни, стер до крови щеку, прижимаясь ею к стене, стонал в полузабытьи, почти не выбирал дорогу, помнил одно, что должен карабкаться наверх, только наверх, там гребень…

Он не помнил, сколько шел, сколько полз, потому что не давал себе отдыхать, он теперь один, Конста нет, надо идти, двигаться, ползти, ломиться через этот красный туман в глазах и грохот крови в ушах…

И однажды сквозь этот грохот в черепе донесся далекий крик:

– Придон!.. Это же Придон!

Он рухнул вниз лицом, тьма накрыла, как морская волна.

Глава 18

В ноги грело, однако щеку холодило так, словно он лежал на сосульке. Приоткрыл глаз, над ним скальный навес, свисает смерзшийся снег. Уже превратился в мелкие сосульки, доносится потрескивание веток, оттуда веет теплым воздухом. Сам он лежит на груде меха и под теплой длинной шубой. Спасибо Яське, уговорила дураков взять с собой…

Аснерд и Вяземайт неспешно разделывали горного козла. Красные куски мяса аккуратно разложены на камне, внутренности вывалены неопрятной кучей. Услышав шорох, Вяземайт оглянулся. Лицо его было суровое, осунувшееся.

– Проснулся?.. – спросил он с некоторым сомнением. – В самом деле проснулся?.. А то ты просыпался вроде, но такую чушь нес…

– Где Конст? – спросил Придон, вспомнил, что Конст погиб, как воочию, увидел его красивую смерть, застонал и закрыл глаза. Минуту боролся с собой, открыл глаза, прошептал: – Конст погиб как мужчина… Он ехал слабым, но погиб сильным… Мой меч… где мой меч?

Подошел Аснерд, присел на корточках. В глазах были тревога и глубокое участие.

– Лежи, лежи, – сказал он. – На месте твой меч. В ножнах. Вон они, рядом. Мы уж думали, что не выживешь… Вместо тебя пришел чуть ли не скелет, обтянутый кожей!.. Что там с тобой делали?.. Двое суток спал беспробудно. А потом еще трое только ел и спал. Хоть мясо чуть наросло… Лежи, лежи!.. Яська должна прилететь только через три дня.

Придон прошептал:

– Аснерд… Снова Аснерд! Как ты догадался выйти навстречу?

– Ты бы и сам дошел, – сказал Аснерд.

– Не знаю… – прошептал Придон.

– Дошел бы! Ты бы видел, как ты пер!.. Как лось по молодым кустам.

Вяземайт тоже присел рядом, лицо волхва было очень серьезным, в глазах глубокое участие.

– Как погиб Конст, расскажи.

Придон хотел вкратце, но перед глазами встали во всей страшной красоте огромные залы дэвов, их несметные сокровища, мимо которых проходил, как в тумане, странный облик этих обитателей Башни, их нечеловеческую жизнь, к которой приспособились со времен, как появилась Луна, сам чувствовал, как голос дрожит и прерывается, но тот постепенно креп, в нем зазвучали сила и гордость, ибо Конст погиб… а не помер в постели, как женщина, погиб достойно, отдавая жизнь за други своя, а это самая достойная смерть для человека…

Хотя он был дэвом, добавил для себя, но смолчал. Незачем теперь, кем был Конст, из какого народу и под какими богами жил.

Костер полыхал неярко, но в тесной пещере красные сполохи бегали по стенам и своду, а выход Аснерд заткнул каменной плитой, так что воздух прогрелся, словно в жаркий летний день, даже снег у далекого выхода начал таять.

Вяземайт несколько раз гадал на Конста, хмурился, ворчал, пробовал снова и снова. Придон помалкивал, делал вид, что не замечает неудачи волхва. Для того чтобы гадать, надо хотя бы знать, что Конст был нечеловеком…

– А то, что началась снежная буря, – объявил Аснерд, влезая в дыру, – знаете?

Вместе с ним в пещеру ворвалась струя ледяного воздуха. Придон зябко повел укутанными в меха плечами и придвинулся к огню. Вяземайт оторвал взор от веревочки с узелками. Глаза были измученными, а взор недоумевающим.

– Странно, – пробормотал он, – среди лета…

Аснерд коротко хохотнул, тут же умолк, лицо стало напряженное, Придон сразу вспомнил Тура, у того точно так же поднимались брови, когда он к чему-то напряженно прислушивался.

– Похоже, – проговорил он негромко, – это дракон… Его рев.

Вяземайт сказал недоверчиво:

– Что можно услышать при таком ветре? К тому же рановато… Яська точно сказала, когда прилетит!

Придон приблизился к выходу из пещеры. Сплошная метель, снег мечется с жутким леденящим свистом. В груди тревожно екнуло. Вяземайт прав, дракон прилетел слишком рано. А что, если это враги?

Он оглянулся на топор. Широкое лезвие заледенело, топорщится острыми иглами инея. Вся рукоять покрыта ледяной корочкой… При мысли, что надо будет выходить в этот леденящий ужас, дрожь пронзила все тело. Зубы начали постукивать, он подул на замерзающие пальцы и поспешно сунул их под мышки.

– А тебе не почудилось? – спросил он с надеждой.

– Дракон, – ответил Аснерд уже увереннее.

– Может быть, просто летит мимо?

– Может, – согласился Аснерд. – Хотя нет… не зря ревет.

– На охоту, – продолжал Придон с надеждой, – или у них брачный период…

Вяземайт бросил раздраженно:

– Да бросьте!.. Какая охота, какой брачный! В такой мороз только до брачности. Гору не видать, а какие коровы пасутся в эту метель?.. Это к нам, точно. Ревет, предупреждает.