Когда мертвые оживут - Джон Адамс

Открыв папку, я увидел две фотографии невероятно красивой женщины. Надо думать, уроженка Ирака. Темные волосы, полные губы и прекраснейшие глаза, какие я видел в жизни. Настолько притягательные, что, несмотря на плохое качество снимка, я ощущал их огонь. Лицо покрыто грязью и, кажется, кровью, засохшей под носом и в уголке рта.

Я глянул на шефа.

— Эту фотографию передали нам сейсмологи из швейцарской экспедиции, изучавшие подземный взрыв в долине реки Гильменд. Мы проверили фото на программе, идентифицирующей лица. Девяносто семь процентов вероятности, что это Амира.

Мои губы пересохли.

Срань господня!

Когда меня месяц назад впервые привлекли к работе в отдел военных наук, я получил задание остановить группу террористов, обладающих биологическим оружием. До сих вспоминаю его, словно кошмарный сон. Кроме шуток. Пару раз в неделю просыпаюсь в холодном поту вздрагивая, и крепче сжимаю зубы, чтобы не огласить ночную тишь отчаянным криком объездчика мустангов…

За преступным замыслом стояли три человека: британскии фармацевтический магнат по фамилии Себастьян Голь, религиозный фанатик из Йемена по имени эль-Муджахид и его жена Амира. Эта женщина, талантливый молекулярный биолог, создала новый болезнетворный микроорганизм «Сейф аль-Дин» — «Меч Веры». Они испытывали патогенный микроб в отдаленных кишлаках Северного Афганистана, пока не остановились на штамме, который не поддавался лечению. «Сейф аль-Дин» — фактически это и есть чума, упомянутая в предсказаниях Судного дня. Эль-Муджахид попытался привезти штамм сюда, но группа «Эхо» его остановила. Если сосчитать погибших здесь военных и афганских крестьян, то число жертв доходит до тысячи двухсот человек. Но, по мнению мистера Черча и его ученых засранцев, это еще далеко не все. Жертв могло быть гораздо больше, миллионы и даже миллиарды. И вот теперь — эти фотографии.

Большинство людей, зараженных «Сейф аль-Дином», превращались в безмозглых убийц. Вирус настолько изменял их метаболизм, что они не способны были думать, не осознавали себя как личность, не реагировали на боль, зато пылали жаждой убийства. Зараза снижала все функции организма практически до нуля, поэтому инфицированные казались мертвыми. А может, и были мертвыми на самом деле, ученые все еще спорят по этому поводу. Этих непоседливых мертвецов называли бродягами — главный научный руководитель немножко подвинулся на поп-культуре. А мои парни, из отряда «Эхо», использовали другое слово. Да, то самое, на букву «з».

Вы хотите спросить, что же такое мне снится? Шесть недель тому назад я был простым балтиморским копом, честно работающим на благо родины, устраивал прослушки и тому подобное. А теперь стал важной шишкой в секретном отряде быстрого реагирования. И не спрашивайте, каким образом из одной персоны получилась другая. Просто принимайте меня таким, какой я есть.

Я все смотрел на фотографии.

Амира.

— Слухи о ее смерти были сильно преувеличены, — сказал я через некоторое время. У Черча в лице ни один мускул не дрогнул. — И если вы готовите нас к отправке, значит она не арестована.

— Нет, пока лишь обнаружено ее укрытие. Я направил два отделения морской пехоты окружить его и по возможности задержать ее.

— А что, если Амира заражена?

Я поделился некоторой информацией по служебной цепочке. Если поступит сообщение о подозрительном поведении Амиры или еще кого-то, площадь будет выжжена.

— Каким образом?

Рассматривается возможность применения ядерного оружия в ограниченной зоне поражения.

— Но вы, по крайней мере, подождете, пока мы с ребятами отойдем подальше?

Ни один из нас не улыбался.

Вы будете действовать по распоряжению правительства Соединенных Штатов, а следовательно, располагаете полной свободой передвижения.

— Вы заставили самого президента подписать этот приказ? Черч молча смотрел на меня.

— Ладно. Какая задача перед нами стоит?

— Наша первоочередная задача — установить наличие свободно перемещающихся по Афганистану лиц, зараженных патогеном «Сейф аль-Дина».

— Да, задачка не труднее, чем узнать почтовый адрес бен Ладена.

— Вы уж постарайтесь. А мы берем под контроль всю информацию, поступающую с данной территории: от военных и гражданских. При малейшем подозрении вам будет отправлен сигнал и пойдет отсчет времени.

— Если я не вернусь, прошу, позаботьтесь, чтобы кто-нибудь кормил мою кошку.

— Заметано.

— А как насчет Амиры? Вы хотите, чтобы ее доставили сюда?

— Амира — ценная добыча. Есть длинный список людей, которые мечтают с ней познакомиться. Вице-президент считает, что ее участие в нашей собственной программе по разработке бактериологического оружия могло бы стать неоценимым.

— И вы тоже этого хотите? — уточнил я.

И Черч ответил на мой вопрос.

Долина реки Гильменд.

Шестьдесят один час назад

Мы сразу принялись за дело. Когда Черч желает расчистить дорогу, он идет напролом. Временно, для прикрытия, мы переименовались в «Морской ОКЛ», что означало «ограниченный контингент ликвидаторов», действующий по специальному распоряжению правительства. А больше никому ничего знать и не надо. Почти все вокруг полагали, что мы команда «Дельта», и не пытались проверять наши бумаги, потому что не хотели получить по мозгам сразу от всей верхней части иерархической лестницы. Но если и приходилось предъявлять бумаги, они у нас были подлинные — настолько подлинные, насколько требовала ситуация.

Когда вертолет уже готовился доставить нас к месту операции, Черч радировал:

— Будьте настороже. Я приказал двум отделениям морской пехоты покинуть территорию. Одно из них подтвердило получение приказа и в данный момент выдвигается в точку погрузки. Второе молчит. Будьте внимательнее в холмах.

И оборвал связь без каких бы то ни было объяснений. Но я в них и не нуждался.

Вшестером мы выдвинулись в пустыню, разделившись на две группы, и направились в сторону Индии. У нас имелись оперативные клички, я был Ковбоем.

Сумерки укутывали пустыню фиолетовыми тенями. Едва солнце скрылось за горами, нестерпимая жара сменилась ледяным ветром. В придачу он казался каким-то липким и был полон отвратным кисло-сладким смрадом, пробуждающим животные инстинкты. Банни принюхался и повернулся ко мне.

— Да, — кивнул я. — Тоже чувствую.

Впереди всех двигался Боб Фарадей — здоровенный, как лось, парень по кличке Худой. Темнело быстро, а до восхода луны оставалось не меньше часа. Еще десять минут, и придется включать приборы ночного видения. Худой скрылся в тенях. Банни и я следовали за ним чуть помедленнее, чутко оглядываясь по сторонам. Тьма выползала из-под скал и вздымалась над барханами, стремясь к тому, чтобы редкие островки дневных теней расплылись и слились с тем океаном мрака, который звался ночью.

Худой дважды стукнул по камню, подавая сигнал приблизиться как можно быстрее, но скрытно.

Догнав дозорного, я увидел, что он остановился на границе зоны взрыва, среди серых камней, торчащих из песка, будто пальцы. Но, подойдя поближе, я понял: это никакие не камни.

И тут же вскинул оружие.

Серые камни на самом деле оказались людьми.

Одиннадцать трупов торчали из песка наподобие статуй среди древних руин, обугленные до неузнаваемости. Ожоги четвертой, пятой, да что там, шестой степени. Мы не могли определить не только расу но и пол большинства из них. Тела напоминали мумии, но были все еще настолько горячие, что не дотронешься.

— Похоже, там была какая-то подземная лаборатория, — пробормотал Худой. — Взрыв поджарил этих несчастных, а ударная волна выбросила наверх.

— Надеюсь, они умерли быстро, — сказал Банни.

— Если они работали в той лаборатории, — покосился на него Худой, — то их не назовешь хорошими людьми.

— И что с того?

Мы выбрались в предгорья на скалы, где было холоднее, чем в песках.

Вторая группа вызвала нас по радио: они нашли пропавших морпехов.

— Автопроигрыватель — Ковбою. Нужен совет. У нас есть мертвецы. Пятеро. Трое мужчин, две женщины. Ожоги третьей степени, резаные раны, удары тупыми предметами. Похоже, они вышли из горячей зоны и погибли здесь, в скалах. — Он помолчал. — Тела в плохом состоянии. Стервятники и шакалы потрудились.

— Убедись, что это действительно работа зверей, — приказал я.

Он снова замолчал.

Пауза затягивалась.

Я включил рацию.

— Ковбой вызывает Автопроигрывателя. Как меня слышишь?

Две омерзительно долгие секунды тишины.

— Ковбой вызывает Автопроигрывателя. Как меня слышишь?

И тогда до нас долетели звуки перестрелки. И крики.

Мы побежали.

— Ноктовизоры! — рявкнул я.

Мы включили приборы, и темный пейзаж мгновенно преобразовался в люминесцентно-зеленый, переливающийся тысячей оттенков. Каждый из нас тащил по рюкзаку «Элис», а это значит примерно пятьдесят фунтов различного рода припасов, включая немалый запас взрывчатки, а к этому автомат М-4 с боезапасом, на бедре пистолет АМТ калибра 0,22 и тяжелые армейские бутсы. Нести такой груз нелегко, он не дает передвигаться быстро. Кроме тех случаев, когда твои товарищи по оружию угодили в переделку, тогда у тебя отрастают крылья и ты мчишься, словно за тобой гонится тигр. Именно это мы ощущали, когда бежали туда, где приняла бой наша вторая группа.