Легкое отклонение от канона. Или гоп со смыком по-корейски - esteem

Но главная веселуха началась оказывется в самом финале! Зазвучала новая композиция…и зрители, а также мэтры от музыки, от министерства и от других КЕМА, просто потеряли дар речи! Раздались девичьи визги и на сцену вышли…французские кокотки? В одеждах конца позапрошлого века! Или всё же группа Quartz Seal? Поди сейчас, разбери! Викки так сжала подолокотники кресла, что даже ухоженные и покрытые ярко-алым лаком ногти, побелели! Что началось в зале, трудно себе представить. Девчонки жгли!

https://www.youtube.com/watch?v=Ot8-CyVr0y4

https://rutube.ru/video/01d1ce910a16bd75804cd2ae3660c9db/

Шок!! Зал в ауте. Чиновники в коме! СуМи наплевала на все условности и тоже задирает ноги прямо перед носом Кумихо. Омма в прострациии. Лиса желает прямо сейчас утащить уточку вместе с её группой в дальние леса! А «Струнная группа» выходит на поклон. Зал ревёт и требует повторения банкета. Вегугины счастливы. Настоящее шоу! Никто такого ещё не показывал! До такого и додуматься, мудрено! Это бешенный успех, это сумасшедшие гонорары! Это вообще революция в мире шоу-бизнеса! И всё это совершила вон та малявка с розовыми волосами. Нет, не та с гитарой, а вот эта со штопором вместо дирижёрской палочки. Телевизионщики в панике, прямо сейчас начнётся делёж контрактов.! Кто быстрее тот и выиграл. ИнСона уже обступили менеджеры всех каналов и чего-то от него требуют. Но он ещё не понимает чего. А группа кланяется и кланяется.

— Любите нас! — кричат артистки.

— Любим!! — орёт зал. — Ещё как любим!!

Вдруг, эта со штопором в руке, покачнулась и как настоящий, кондовый, корейский айдол, от нервного и физического истощения, свалилась в обморок. То что происходило в зале раньше, это оказывается были цветочки, по сравнению с тем, что началось потом!

Впрочем полностью упасть девчонке не дали, сначала ГопСо, подхватил СыЧон, стоявший рядом… Вот он, случай! Викки, как-будто её кто-то шилом в зад уколол, перелетела через первый ряд, прямо через головы деятелей КЕМА, показав при этом чудеса акробатики в вечернем платье. На миг засветив нижним бельём, что вызвало бурю восторгов у определённой части публики, но на остальную, впечатления не произвело. Она — остальная часть, в это время штурмовала сцену. Викки уже было собралась последовать её примеру…Как на сцену выскочил здоровенный кореец,( Викки даже удивилась, разве бывают такие огромные корейцы?) и подхватив уточку на руки уволок её за кулисы!

Людоед! Невольно содрогнулась м-зель Ренуа. Уволок её в свою пещеру! Косточки утиные обгладывать!…Потом Викки быстро привела свои расшалившиеся мысли в порядок. И о чём она только думает? Оглянулась в зал, где толпа охотников за талантами из самых известных мировых лейблов окружила слабо отбивающегося ИнСона.

Вот и отлично! Дам ему денёк-другой побарахтаться среди этих акул, подумала молодая женщина. Пусть на своей шкуре почувствует, что такое настоящий, мировой шоу-бизнес! А не этот застоявшийся прудик под названием k-pop. А потом спасу. Скажем за двести… да за двести миллионов…даже за двести один миллион долларов! Двести за уточку и один за корыто в котором она плавает! Хи-хи. А ещё говорят самые большие деньги крутятся в спорте! Да ни одного самого наизнаменитейшего футболиста не продавали за такую цену!

— Двести миллионов долларов, сынок? — голос МёнСу звучал не очень удивлённо.

— Да, самчон. Мадмуазель Ренуа, предлагает двести миллионов за ГопСо-ян и один миллион, за «Струнную группу».

— Ну, что ж, ИнСон. Это приемлемая цена. Продавай!

— Но вы обещали…дядя…

— Я свои обещания всегда выполняю! Сынок!…Как там она? — голос МёнСу, смягчился.

— Третий день в коме.

— ХёЧжин?

— Не отходит от её кровати. Её Нэко-тяна…

— А с кошкой-то что?

— Никого кроме нескольких человек к ней не подпускает. Даже врачей! Орёт, визжит и рычит! Даже мне стало страшно. Может сообщить её абоджи? — неуверенно спросил ИнСон.

— Это должна сделать ХёЧжин, сынок. Это их ребёнок, — мягко произнёс харабоджи. — Даже я не решаюсь…

Ночь. Клиника св. Петра.

— Кто около неё?

— Никого, хозяин. Кроме её подруги МиНа.

— ХёЧжин?

— Хозяйку и маленькую госпожу Майко увезли домой.

— Старый пройдоха?

— Доктор Пак МёнСок, спит в соседней палате.

— Усыпите девчонку, пусть отдохнёт.

— Хай, Ваше Высочество!

Через несколько минут.

— Хозяин, можно. Нэко не сердится.

— Оставьте нас.

— Хай!

Сору Тойода, да теперь уже можно было называться и своей исконной фамилией, подошёл к современной подключенной ко всяческим медицинским аппаратам, больничной кровати, на которой лежала его дочь. Его дочь! Его, чёрт побери, дочь! У него есть дочь, а он болван пятнадцать лет, убивал себя день за днём, за то что она умерла! ХёЧжин он ничего не скажет…Ну может попеняет за обман. Женщина, что с неё взять? Тем более обиженная женщина. Существо непредсказуемое. ИнСону…по дружески набьёт морду. За то, что скрывал правду от лучшего друга и пошёл на поводу у ХёЧжин. Но опять же…они друзья детства и он возможно не мог подругому. Можно его понять. И именно ИнСон всё ему рассказал. Испугался, что Чжуна не выйдет из комы и он, Сору так и не увидит свою мусумэ.

Такэда сидел в кресле рядом с кроватью дочери, и одной рукой гладил розовые волосы Чжуны, а другой, розовое пузико довольно урчавшей Нэко.

Сам виноват, думал Сору. Вечно думал о работе о строительстве новых корпусов, о постоянном расширении и охвате новых территорий и мощностей. Изо дня в день, только работа, работа и ещё раз работа. Ну и ещё о чувстве вины перед любимой женщиной. И верил всем её словам. А надо было задуматься, ведь все нестыковки её поведения, лежали на поверхности! Но чувство вины побеждало. Ладно, проехали. Впредь буду умнее. Моя жена, ещё та кицунэ, усмехнулся он. С доктором тоже нужно разобраться, ведь по сути он спас его Чжуну от смерти, вынув уже из мёртвого тела ХеМин. Клинику, что ли ему купить? Или построить? В Японии. Такие врачи везде нужны. На кровати беспокойно заворочалась ЧжунГи.

— Всё-всё, тталь, — по-корейски прошептал Сору Такэда. — Уже ухожу. — Но девчонка внезапно раскрыла глаза и мутным взором уставилсь на него.

— Аппа? — прохрипела дочь. — Аппа, — утвердительно кивнула она млевшей на её груди кошке. — Аппа, омма беременна, — сообщила ЧжунГи обомлевшему Такэда. Передай ей, что бы не курила, а то родится такое «чудо» как я.

— Ты у меня самое драгоценное чудо, — прошептал отец.

— И ещё, — не слушая его поведала