Сумрак - Пенелопа Дуглас

Но Айдин ответил: "Нет". Он смотрел на девушек, пока Эмми спускала вторую бретельку, а руки Алекс следовали по ее телу. "Она ставит одну ногу впереди другой, делает то, что должна делать, и живет честно".

"Она не стыдится своего гребаного достоинства". Его голос окреп. "Она верна, она всем мать с теплыми объятиями и доброй улыбкой, она выжившая, и она решает проблему, не зацикливаясь на потере".

Его глаза затвердели, наполнившись гордостью.

"Она чертов викинг", — сказал он. "И у меня больше никого не будет".

Мое сердце на мгновение упало, когда я посмотрел на Эм, потому что все это было правдой. Все остальное не имело значения. Если бы это убило нас, она была единственной. В тот момент меня не волновали ни ее грехи, ни то, прикасался ли к ней кто-то еще, кроме меня, ни то, что мы оба были нашими злейшими врагами.

Это была моя девочка, со шрамами, разорванной душой и всем остальным. Она была прекрасна.

Алекс встала, ее тело напряглось, когда она медленно отступила назад, и Айдин тоже поднялся, его взгляд остановился на ней.

Поднеся свои и мои руки ко рту, он зубами ослабил ремень, и Алекс дышала так тяжело, что я слышал это, пока она продолжала отступать.

Ремень ослаб, и я потянул за него, наконец освободив левую руку, и мы оба повернулись к другим рукам и развязали себя.

Айдин рычал, не в силах освободиться, а Алекс задыхалась, когда он вырвал крюк из стены и бросился за ней. Она бросилась в ванную, а он схватил ее под мышки и притянул к себе.

"Прикоснись ко мне", — прохрипел он ей в рот.

Она сломалась, закрыла глаза и зарыдала. "Не сейчас", — плакала она. "Не после всего. Как ты мог сделать это сейчас?"

Он зарылся ртом в ее шею, прижав ее голову к своему телу и крепко сжав ее.

Я посмотрел на Эмми, в ее глазах стояли непролитые слезы. Она встала и отступила от меня, а я пошел вперед, глядя на ее обнаженные плечи и бретельки, лениво лежащие на руках.

Она побежала, я поймал ее, и в следующее мгновение мы все бросились в душ, в хаосе рук и ног, пока я крутил ручку. Я включил воду, заливая ее и заманивая в ловушку, когда мой рот накрыл ее рот. Я просунул язык между ее губами, лаская ее язык, и тепло каскадом спустилось к моему паху, когда я прижал ее к стене и двигался по ее мягким, полным губам.

"Возьми его, Эмери", — сказал ей Айдин рядом с нами. "Позволь ему прикасаться к тебе везде".

Я уставился в ее глаза, почти забавляясь тем, что он думает, что все еще имеет над ней какую-то власть. "Пусть он попытается остановить меня", — бросил я вызов, а затем спросил ее: "Ты готова к этому?".

"Если только ты не говоришь мне пристегнуть ремень безопасности", — ответила она, — "заткнись, Уилл".

Я ухмыльнулся, сорвал с нее шорты, сорвал лифчик с ее тела и повернул ее вокруг себя, стягивая трусики до бедер.

Она хныкала, и я потянулся к ней, обхватил ее горло, снимая очки и кладя их на мыльницу, и дышал ей в ухо. "Это уже не юношеская любовь", — сказал я ей, вдавливая ее сиськи в стену душа. "Это не влюбленность. Это мужчина, которому давно пора показать тебе, на что он способен".

И я снова прильнул к ее рту и расстегнул джинсы.

ГЛАВА 30

Уилл

Семь лет назад

Мама кричала снизу, и я слышал мужские голоса, когда шаги ударяли по лестнице.

Моя дверь распахнулась, и я приподнял голову, оглядываясь через плечо, когда лежал на животе на кровати.

Я несколько раз моргнула, увидев Кая, стоящего в дверях в шортах цвета хаки и без рубашки.

"Ты приехал и не позвонил нам?" — прошипел он.

Моя голова раскалывалась, и я перевернулся на спину, застонав. Колледж был плох для меня. У меня никогда не было такого похмелья.

Кто-то еще протиснулся в дверь, и тут я услыхал голос Деймона. "Черт. Я думал, у него хотя бы будет компания".

Они вошли, и я посмотрела на часы, увидев, что уже 10:13 утра.

"Какого черта, Уилл?" прорычал Кай. "Прошли месяцы. Если ты приедешь в город, дай нам знать".

"Прошло уже десять недель", — пробурчал я, потянувшись за сигаретой на тумбочке. "Мы все только что были в Майами на весенних каникулах. Господи."

Кай подошел и выхватил сигарету у меня изо рта, прежде чем я прикурил ее, а затем прошел в ванную и включил кран.

Я посмотрел на него. "А я только вчера вечером приехал", — заметил я. "Поздно".

У меня еще не было времени ни с кем связаться. Все они уже пару недель были дома на летних каникулах, но я не смог смириться с мыслью о возвращении, пока не позвонила мама и не устроила мне сеанс вины. Очевидно, без меня все пропали, и если я не появлюсь, чтобы ей не пришлось иметь дело с Дэймоном и Каем, приходящими каждый день, она отключит мою кредитную карту.

Конечно, она шутила. Я был ее хорошим мальчиком.

Хотя я едва успел закончить свой первый год в Принстоне, и я не ждал этого разговора. Я ненавидел разочаровывать своих родителей. Письмо от моего консультанта лежало у меня на тумбочке, потому что я пропустил слишком много занятий и завалил пару курсов по общеобразовательным предметам.

Это было мучительно — пытаться заботиться об этом дерьме. Я не хотел быть там, но в итоге я остался в Нью-Джерси даже после окончания семестра, потому что Тандер-Бей был для меня пустыней.

Этой осенью прошло почти два года с тех пор, как я в последний раз прикасался к ней, и ничего