Шерас - Дмитрий Стародубцев

Очень скоро ДозирЭ крупными шагами возвращался в расположение Белой либеры, очень спешил, но удерживался от бега, боялся расплескать радость, которая с избытком переполняла его сердце. А еще он без конца повторял слова, которые сказал великий правитель, отпуская воина с миром, повторял, словно боясь их забыть: «Я тебе помогу, десятник. Я сделаю так, чтобы ты и твоя люцея не расставались никогда!» О небо, о Гномы! Сам Инфект Авидронии примет участие в судьбе Андэль. Она станет свободной. Какое счастье! Эгоу, Божественный!

И влюбленный грономф, минуя казармы и лечебницу, прямиком устремился в храм Инфекта, чтобы провести в благодарственных молитвах столько времени, насколько хватит сил.

Глава 30. Успехи Бредероя

Известный грономфский путешественник и географ Тэгетхф утверждал, что нет на материке гор прекрасней, чем Малльские горы, расположившиеся в ста итэмах от границ Авидронии между реками Пилонес и Голубая. «Теплое равнинное раздолье, — писал Тэгетхф, — вдруг упирается в возвышающиеся стеной холодные кручи. Величественные хребты тянутся здесь бесконечно, то взлетают к небесам могучими заснеженными вершинами, то ниспадают волнистыми склонами в скалистые седловины. На всем этом безграничном пространстве Малльские горы теснятся почти единым каменистым массивом, украшенным сотнями высокомерных пиков. Только иногда между хмурыми утесами пролегают узкие долины, где бьют тугие ручьи, где, распушив хвосты, перекликаются купидоны, и где сочные краски буйной растительности необыкновенно оживляют однообразие обнаженной породы…»

Действительно, Малльские горы только слепцу казались невзрачными. Человек впечатлительный видел перед собой не мертвые нагромождения, но полные природного разнообразия совершенные формы, прекрасные в своем застывшем величии.

Ранним утром, когда солнце просыпалось, вставая с величавой медлительностью из-за ближайшего отрога, всё вокруг окрашивалось сначала в бледно-розовые, потом в красные, сине-зеленые и фиолетовые тона. Поднимаясь, раскаленная солнечная плоть едва не застревала между двух вершин, обжигая их каменистую гриву, а из лощин в это время поднимался влажный туман, растекаясь лилово-серым молоком по подошвам гор. Когда солнце было уже высоко, хребты, подернутые парным маревом, сияли посеребренными пиками, окутанными ореолом рыхлой облачности, а горы играли угловатыми тенями, иногда разражаясь раскатистым камнепадом.

Неописуемой красотой здешних мест восхищался сам Радэй Великолепный, хотя было доподлинно известно, что он тяжело переносил свежий горный воздух и у него случались здесь приступы удушья, а когда он смотрел в пропасть или вверх, на нависающий утес, у него кружилась голова. Величайший из правителей сказал однажды, что, взобравшись на самые высокие горы, можно достичь звезд, а по пути встретить богов, ибо эти удивительные вершины, скорее всего, и есть их царственные жилища.

Племена, обосновавшиеся в этих местах, жили здесь небольшими родовыми поселениями. Маллов обычно делили на две части — «горных» и «равнинных», ибо одни от других многим отличались. «Равнинные» маллы занимали плодородные предгорья, сытные берега рек и тучные долины, возводили конические глиняные дома, а иногда соломенные хижины и, в сущности, вели мирный образ жизни, довольствуясь пойманной рыбой, взращенными злаками и натуральным обменом с соседями. «Горные» же маллы, чаще живущие в домах, высеченных в скалах, были не столь безобидны; выросшие среди суровой природы, скупой на дары, но щедрой на стихию, они переняли ее угрюмый непредсказуемый характер — были неуступчивы, вспыльчивы и жестоки.

В безмятежные времена горцы пасли коз на каменистых склонах, разводили маленьких выносливых лошадок и справляли праздники, которых насчитывалось чуть меньше, чем дней в году, и казалось, нет народности миролюбивее и гостеприимней. Но если случалась война — все до одного с радостью бросали свои повседневные унылые занятия и устремлялись в низину, где безжалостно и с охотой проливали кровь и в сражениях были беспощадны, а смерти и вовсе не боялись. Из походов они возвращались с пленными, которых сажали в кунжуды, потом некоторых убивали, принося в жертву горному духу Якиру, а некоторых заставляли работать.

Сначала все эти столкновения носили случайный характер, но со временем «горные» маллы привыкли жить набегами и уже не мыслили своего существования без жаркой схватки и доброй военной добычи.

Между собой племена маллов иногда ладили, заключая союзы или подчиняясь воле сильнейшего вождя, но никогда не являли собой единую силу, ибо были горделивы, невежественны и поэтому всегда разобщены. Только когда появились авидроны — первый достойный противник, который умел не только защищаться, но и нападать, — возникли устойчивые племенные объединения. Несколько раз маллы собирались воедино, но всё же чаще сражались небольшими отрядами, которые неожиданно нападали, внезапно спустившись с гор, и после схватки мгновенно исчезали, ускользая малоизученными, только им известными тропами.

Со временем, когда в предгорьях возникли поселения пришлых, когда в этих краях появились две широкие дороги, а в опасной близости от поселений маллов выросли неприступные авидронские цитадели, и многие непокорные деревни были уничтожены, а их вожди казнены, большинство малльских племен, сначала «равнинные», а потом и «горные», предпочли мирные соглашения с Авидронией и даже были наняты могучим соседом для охраны рубежей и возведения Великой Подковы.

Еще не рассвело, когда конный отряд — всадников сто или чуть более — спускался вереницей по каменистой крутой расщелине в тесную долину, густо поросшую тонкоствольными деревьями и ползучим кустарником. Низкие широкоскулые лошадки, с худыми крупами, безгривые, многие неказистые и облезлые, все линяло-черные, двигались медленно, нехотя, будто спали на ходу, однако уверенно шли след в след, ступая на коварном спуске с привычной твердостью.

Казалось, у воинов нет строя, каждый передвигается сам по себе, да и воины ли это — все вооружены кто как. Но если присмотреться, можно было заметить следопытов и наблюдателей, авангард и арьергард, а в середине отряда, в окружении приближенных, — нескольких вожаков, отличающихся гордой осанкой, богатой одеждой и дорогим оружием.

Ехали все по-малльски — в высоких седлах и на коротких стременах. Да это и были маллы, что подтверждали, помимо прочего, тесные паррады из козьих или медвежьих шкур, груботканые штаны и кожаные сапоги, подбитые мехом.

Крутой спуск занял много времени. Когда же всадники оказались в долине и спешились, вдруг вспыхнула заря, разметав по вершинам и склонам радужные мазки и подпалив края низкой беззвездной мглы. Не успели воины развести костры, чтобы немного согреться и выпить горячего козьего молока, как выглянуло из-за вершин солнце и опрокинуло за горизонт рваные остатки тьмы.