Дорога в Омаху - Роберт Ладлэм

Полковник Том Дирфут, по общему мнению, самый умный офицер в военно-воздушных силах США и первый претендент на должность председателя комитета начальников штабов, шагал по улицам Вашингтона, знакомя свою племянницу и племянника с достопримечательностями этого города. Когда троица повернула с Конститьюшн-авеню направо, к зданию Верховного суда, до Дирфута долетели отзвуки песнопения, запечатленного его памятью сорок с лишним лет назад, в далекие годы детства, прошедшего на севере штата Нью-Йорк, неподалеку от канадской границы. Дело в том, что Том Дирфут — Оленья Нога — был чистокровным могауком, слова же и ритм, услышанные им сейчас, показались ему чуть ли не полностью заимствованными из фольклорной сокровищницы его собственного племени.

— Эй, дядя Томми, там восстание! — закричал племянник шестнадцати лет.

— Может быть, нам вернуться в отель? — предложила племянница, юная леди четырнадцати лет.

— Зачем? Вам же ничего не угрожает, — ответил дядя. — Подождите меня здесь, я ненадолго. Там словно с ума все посходили.

Дирфут, прекрасный бегун, в полном согласии с его именем, менее чем через тридцать секунд был уже у здания Верховного суда, на ступеньках которого бушевала охваченная гневом толпа, и, как бы подчеркивая ненормальность происходящего, индейцы — его индейцы! — в полной боевой раскраске топали, танцевали и вопили во всю глотку, выражая фанатичным упорством протест, суть которого было трудно понять.

В памяти полковника всплыли легенды, передававшиеся старейшинами племени от одного поколения к другому. Прислушавшись к языку и ритму песни, исполнявшейся под топот ног и барабанный бой, он вдруг понял: перед ним — уопотами из далекого прошлого!

Древние истории изобиловали рассказами о том, как они крали все, что ни попадалось на глаза, и поэтому нет ничего удивительного в том, что они похитили у его племени и язык, — во всяком случае, большую часть его, а еще из преданий было известно, что они никогда не покидали своих вигвамов во время снегопада.

Полковник Дирфут, согнувшись, схватился за живот, чтобы не упасть на тротуар от овладевшего им приступа истерического смеха. В ускоренном темпе, в сопровождении протестующих возгласов и яростной жестикуляции, исполнялось не что иное, как знакомая ему с детских лет «Песня празднования брачной ночи». Эти уопотами никогда ничего не делали должным образом!

— Телячий Нос, выполняй мое распоряжение! — свирепо шептал Хаукинз в микрофон своего переговорного устройства, пробираясь сквозь толпу танцевавших уопотами ко входу в здание суда.

— Что на этот раз? Твоего генерала мы увели отсюда, не обращая внимания на его вопли, что он, мол, «еще не кончил»! Маленький Джо прав, он и в самом деле псих!

— Маленький Джо?.. Псих?

— Мы с Джо заключили сделку: он возвращает нам половину денег, а двадцать процентов остающейся у него суммы отдает мне за посредничество.

— Джонни, мы оказались в тяжелой ситуации!

— Вовсе нет. Тех двоих мерзавцев мы препроводили в бар — вон туда, чуть ниже по улице. Сам должен понимать, рыжий парик Винни не делает чести нашему имиджу. Дешевка, если ты понимаешь, что я имею в виду.

— О Боже, ты выражаешься теперь точь-в-точь, как он!

— Винни, собственно, не такой уж плохой парень, когда узнаешь его поближе. Ты обратил внимание на тот факт, что к чистокровным индейцам в Лас-Вегасе относятся с большим уважением? В былые дни вся огромная территория Невады была заселена краснокожими...

— Я говорю не о том, что было, а о данном моменте. О данном! Пора приступать к осуществлению плана "Б", позиции номер два, — к мирному штурму суда!

— Да ты совсем рехнулся: нас же могут подстрелить!

— Нет, если только, попав внутрь, вы все падете на колени и поднимете вой. Это не по-американски — стрелять в коленопреклоненного человека.

— Кто это тебе сказал?

— Так записано в конституции. Вы не должны стрелять в человека, стоящего на коленях: он молится, а потому и умрет в состоянии благодати, вас же, за то, что вы прервали молитву, Господь Бог поразит огненной стрелой.

— Без шуток?

— Какие уж тут шутки! Так что давай начинай! — Хаук, уже пробравшись в просторный холл Верховного суда, спрятал переговорное устройство в карман своего видавшего виды пальто.

Сайрус между тем удерживал Арона, Дженни, Сэма и обоих Дези в стороне от детекторов металла, изогнутых в форме арок.

— Слушайте меня внимательно, — сказал им наемник-химик. — Когда уопотами вломятся сюда, Дези-Один и Дези-Два поднимут веревочные ограждения, и вы, Сэм, Дженни и мистер Пинкус, проскользнув под ними, направитесь на второй этаж — по лестнице или на лифте — это уж сами решайте. Ваша одежда — в пластиковом мешке во втором шкафу справа. Переоденьтесь в женском и мужском туалетах и отправляйтесь в западный конец холла, где я буду ждать вас.

— А как же Маккензи? — спросил Дивероу.

— Если только я его знаю, а я склонен думать, что это так, то он прибудет на место нашей встречи еще до того, как вы разберетесь, кому предназначена какая одежда. Хотел бы я, парень, чтобы он был моим командиром в тех нескольких компаниях, в которых довелось мне участвовать. Я сам профессионал, но то, чего достиг он, — это верх мастерства, просто непостижимо!

— В общем, вы аттестуете его весьма положительно, Сайрус? — молвил Пинкус.

— Да. И уж поверьте мне, раввин, у меня имеются на то все основания. Охотно последую за ним хоть в ад, поскольку буду знать, что непременно вернусь.

— Но ему ни разу в жизни не приходилось; преодолевать в море двадцать миль во время урагана...

— Успокойтесь, Сэм... О, а вот и они!

— Великий Авраам! — зашептал Арон Пинкус.

Ворвавшись шумною оравой в холл, уопотами, с раскрашенными навощенными физиономиями, по которым гротескно катились слезы, мгновенно упали на колени, обратив взоры свои к потолку, и тут же, словно испрашивая у богов благости небесной, затянули слаженными голосами все ту же «Песню празднования брачной ночи», о чем, впрочем, никто из них не подозревал.

Охранники, числом около дюжины, вытащили из кобуры пистолеты и прицелились в головы манифестантов. Но стрелять не стали. Независимо от того, было ли записано то в конституции или нет, что-то подсказывало этим людям, коим было доверено поддержание правопорядка в здании Верховного суда, что открывать огонь по молящимся недопустимо.

Внезапно раздался сигнал тревоги, но исходил он не от детекторов, а откуда-то из внутренних помещений. И не прошло и нескольких секунд, как в холл устремились новые охранники, клерки и обслуживающий персонал. Неразбериха все возрастала.

— Пора! — шепнул Сайрус.

Воспользовавшись сумятицей, всполошившей полицию и гражданских сотрудников Верховного суда, Арон, Сэм и Дженни ринулись под толстые бархатные шторы, которые подняли для них Дези-Один и Дези-Два.

Во время этой совершенно неожиданной для него новой волны хаоса Маккензи Хаукинз благополучно прошел сквозь детекторы металла, поблагодарив судьбу, что рядом в тот миг не было ни души, и помчался по лестнице на второй этаж.

Возникла проблема. Иного быть и не могло. Ибо Анджелина, тетя Бам-Бама, перепутала шкаф справа со шкафом с пультом управления системой кондиционирования воздуха, в результате чего они уже в течение нескольких драгоценных минут разыскивали безуспешно черный пластиковый мешок с одеждой. И когда послышался издали приглушенный взрыв, никто из них не обратил на это особого внимания.

— Нашел! — воскликнул вдруг Сэм в радостном возбуждении и нажал нечаянно на какой-то рычаг. Гул тотчас же смолк, свидетельствуя о том, что кондиционеры перестали работать. Из груди Сэма исторгнулся отчаянный вопль: — Я, кажется, испортил все!

— Кому до этого какое дело! — изрекла глубокомысленно Дженнифер, указывая Пинкусу на Хаука, который несся по коридору, сбрасывая на ходу свое потрепанное пальто.

— Вот вы где! — заревел он. — Дверь на эту проклятую лестницу была заперта с той стороны!

— Так как же тогда вам удалось пробраться сюда? — поинтересовался Дивероу, вытаскивая из мешка одежду Редуинг.

— Я всегда имею при себе немного пластиковой взрывчатки.

— Мне казалось, будто я слышал какой-то шум, — произнес наконец измученный Пинкус.

— Так оно и должно было быть, — ответил Хаукинз. — Но не будем терять зря время!

— Где тут дамская комната? — спросила Редуинг.

— Вон в том конце коридора, — указал Маккензи на восток.

— А наша где? — задал аналогичный вопрос Сэм.

— Она намного ближе — вон там, слева. Но только молодые люди направились каждый в свою сторону, Дженнифер, неожиданно повернувшись, крикнула:

— Сэм, могу я переодеться вместе с тобой? У нас всего несколько минут, а дамская комната отсюда на расстоянии двух футбольных полей.

— О, разве не ждал я давно этих слов!