Имортист - Юрий Никитин

Но, если честно, если бы он не проливал кровь щедро и безжалостно, разве сумел бы сохранить народ с тем же партийным уставом, который принес Моисей?

Только решительные и крайне жестокие меры спасли от растворения в общечеловеческом море более культурной и развитой цивилизации… какой она считалась, да и до сих пор считается большинством недоумков. Он не просто вернул к прежним порядкам, он создал народ заново, снова из такого же говна, что вывел Моисей из Египта. Навязав жестокие принципы, каноны, Ездра непроницаемой стеной отгородил иудейство от язычества. Мне, конечно, по фигу, уцелели бы вообще иудеи или нет, но они несли ценнейшую идею, потому Ездре надо отдать все пряники и медали, он их спас, вернее, воссоздал по старым чертежам заново, в то же время я не жалею, что исчезла якобы прекрасная греческая культура, в которой даже бог богов трахался со всеми встречными, а сама Вселенная возникла в результате инцеста.

Да что там вавилоняне… Александр Македонский завоевал Иудею, после чего там распространился греческий язык, греческие обычаи, включая и греческую любовь, греческие нравы и греческую систему воспитания, намного более продвинутую, гуманную и красивую, чем иудейская. Понятно, что вся иудейская верхушка тут же охотно забыла своего бога, свой язык, свои обычаи и приняла все греческое. И по ее подсказке в иерусалимском храме поставили статую Зевса Олимпийского, стали приносить ей жертвы, а о своем суровом и требовательном боге постарались забыть…

И снова едва-едва не угасла искра, но пророки встали за свое родное, не такое демократичное и общечеловечное, как прекрасное греческое, но… более духовное, более высокое. К счастью, Сирия тогда отчаянно дралась с Римом, было не до покоренной Иудеи, так что удалось уничтожить огречившуюся верхушку и снова огнем и кровью вводить свой язык, свои обычаи, рушить прекрасную мраморную статую Зевса Олимпийского, ибо это всего лишь идол… А если не идол, то что за бог – верховный бог! – который не пропускал ни одной красивой бабы?

Я плохо знаю историю, но, наверное, это была величайшая победа. Горстка повстанцев одерживала множество побед, сумела освободить Иерусалим и полностью изгнать чужеземных захватчиков… почему бы не праздновать, как мы празднуем Куликовскую битву или сражение под деревней Бородино? Но эти странные люди не обвели красным в своем странном календаре ни одной даты, хотя побед силой оружия, как ни странно для нас, у них немало. Но они учредили праздник возжигания светильника, ибо, когда в оскверненном храме нужно было зажечь светильник, во всем Израиле нашелся только один кувшин чистого масла. По правилам же, светильник должен гореть постоянно, однако кувшинчика вряд ли хватит даже на сутки. Можно, конечно, не зажигать, это понятно и правильно, или можно сразу начать готовить свежее масло, на это уйдет всего восемь дней… но нетерпеливые повстанцы зажгли светильник… и тот горел восемь дней, пока приготовили и привезли новое масло! Вот ради этого чуда и учрежден самый крупный праздник, праздник возжигания светильника.

Им повезло, крупно повезло: этой суетливой, галдящей и неумной толпой всегда руководили умные люди. А у этой раздемократичненной толпы хватало то ли ума, то ли чего-то еще, хоть и ворчать, но своих лидеров слушаться. Эти лидеры и установили праздник возжигания светильника, указывая, что, какие бы беды и разорения американского образа жизни ни нахлынули на мир, как бы юсовцы ни стремились разрушить подлинные ценности, все равно отыщется хоть «один чистый сосуд с маслом», хоть один человек, который будет стоять и светить, пока не получат «новое масло».

Важно и то, что повстанцы сразу зажгли светильник, а не стали благоразумно ждать, пока изготовят масла столько, сколько нужно. Не следует откладывать на понедельник или утро Нового года новую жизнь, нужно сегодня же, вот прямо сейчас начинать ее, надо прямо сейчас встать и сказать отчетливо и громко: «Я – имортист!» – и начинать жить по новым заповедям, а Творец поможет тебе, подбавит масла, если идешь к нему, а не от него.

Могли же вовсе не найти масла? И в нарушении заповеди не виноваты: таковы, мол, обстоятельства, на которые мы всегда так охотно ссылаемся в повседневной жизни. Или нашли бы целый склад с маслом – тоже не было бы внутренней борьбы, что показала бы нам, чего стоим на самом деле. Тот единственный кувшинчик масла показывает, как важно, чтобы мы выполняли заповеди имортизма без принуждения и с сохранением полнейшей свободы выбора.

Все из рук валится не только у меня: по всей Москве возникают баррикады, к тому же все средства информации настойчиво напоминают, что штатовские войска вокруг России уже в состоянии полной боевой готовности. Отменены не только отпуска, но и увольнительные, все ночуют возле машин.

Казидуб в Кремле не появлялся, тоже проводит ночи в командном пункте стратегических войск, клянется, что сам лично запустит все ракеты, если только радары засекут хоть одну вражескую…

Похоже, это уже знают, он умеет организовывать утечку информации, так что к нашим берегам направляются эскадры с морскими пехотинцами. Штаты рассчитывают, что наши войска будут сдаваться без сопротивления, а в этом случае применять ядерное оружие покажется чересчур даже имортистам.

В самих же Штатах разгорелись выступления против интервенции. Потемкин отнесся к ним скептически, никогда еще протесты не останавливали эту Империю Зла, ни свои, ни чужие, но я ухватился и за эту соломинку, обратился с призывом ко всем имортистам мира не дать дочеловекам погасить наш светильник.

В Нью-Йорке демонстранты перегородили улицы, полностью перекрыв движение, в Вашингтоне митингующие осаждали Белый дом, но, что было по-настоящему серьезно, ведущие эксперты по аэронавтике, специалисты по сверхсовременным видам вооружений вспомнили, что они прежде всего ученые, и тоже оставили рабочие места. Нет, они не вышли на улицы вместе с митингующими, но вслед за профессором Норбергом, лауреатом Нобелевской премии по физике, направили в Вашингтон протесты и прошения об отставке.

Поступок американских коллег послужил примером. В Англии профессора массово оставляли работу, научно-исследовательские институты замерли, студенты уже осаждают правительственные здания, и в это время произошло знаменательное событие в ливерпульских доках…

Чудом уцелел диск, выброшенный взрывом из искореженной и обгоревшей видеокамеры, специалисты восстановили ход событий, поступок четверки молодых студентов из вполне аристократических семей казался немыслимым, его пытались трактовать так и эдак, но все же поле для догадок слишком узкое: они снимали свои последние часы жизни подробно, надеясь, что флэш-память уцелеет.