Маледикт - Лейн Робинс

Силясь подняться, Джилли зашатался и обнаружил, что в поисках поддержки схватился за юбки Мирабель. Она покачнулась под его весом, и он дернул сильнее, стараясь повалить ее, стиснуть руками ее шею. Наконец ему это удалось. Руки его заскользили вверх по телу Мирабель, желая добраться до заветной цели.

Мирабель принялась скрести по полу ногтями, потом взмахнула руками, обрушив кусок вонючей тьмы ему на лицо: Джилли догадался, что это была тушка ворона, — клюв оцарапал ему шею и плечи. Мирабель хохотала — визгливым, диким смехом; она снова швырнула в Джилли птицу. Он откатился, оглядывая комнату. Маледикт кинулся на своего двойника из тени, почти дотянувшись клинком до головы юноши.

— Нет, Мэл! Нет!

Если Маледикт убьет себя ребенка, в кого он превратится, лишившись детской невинности? Тогда Ани поглотит его целиком.

Мирабель схватила Джилли за волосы, напоминая, что он ведет собственную битву, и ударила его по лицу.

— Я хотела, чтобы он был зрителем. Кажется, получится наоборот. Можешь понаблюдать, если хочешь. Мужчина с мечом против мальчишки с палкой. А когда все закончится… он убьет тебя сам, несмотря на все молитвы, на все ничтожные предостережения, которые ты посмел прошептать. Против меня. — Кровь на миг окрасила губы Мирабель, когда в одержимой проявилась и скрылась Чернокрылая Ани, заставив Джилли задрожать от Своего присутствия.

Меч опустился сверкающей дугой, прижимая к полу палку мальчишки. Джилли поморщился, но палка выдержала, заскрежетав о меч. Мальчик из тени пнул Маледикта в голень, и тот, бранясь, выпустил палку. Воспользовавшись крошечным преимуществом, мальчик размахнулся, метя в голову Маледикту. Тот блокировал удар, но его теневой двойник быстро изменил направление удара, сделав выпад в живот. Маледикт отскочил.

Джилли застонал, охваченный страхом. На благоприятный исход битвы надеяться не приходилось. Либо Маледикт убьет собственную совесть, либо проиграет в борьбе с собственной тенью… Мирабель хохотала, прижимаясь к боку Джилли, царапая его кожу своими перьями. Мальчик отер лицо; его плечи тяжело поднимались и опускались от усилий, но вытянутая вперед палка ни разу не дрогнула. Сжимающая меч рука Маледикта тряслась, клинок тоже дрожал.

Мальчик, пританцовывая, приблизился, и Джилли прочел в его лице решимость, выдавшую его ошибку: Маледикт блефовал. Мальчишка в полной мере обладал свирепостью Мэла, кровожадным желанием дотянуться до глотки, но не имел представления о фехтовании и стратегии.

— Нет! — выкрикнул он. — Нет.

Но мальчик уже растянулся в ударе, слишком далеко выбрасывая палку, и Маледикт выбил и отшвырнул прочь его примитивное оружие. Палка растворилась в тени, не успев коснуться пола. Двойник заскрежетал зубами, в безумных глазах отразились паника и ярость. Клинок Маледикта беспрепятственно и беззвучно пронзил плоть мальчика, чиркнул по горлу. Рука и гарда меча прошли сквозь загривок мальчишки, проливая сумрачную кровь.

Объятый ужасом, Джилли мог только смотреть. Он просто не в силах был осознать, что со смертью мальчика Маледикт лишится самых зачатков совести и доброты.

Мирабель стояла, раскинув руки и улыбаясь.

— Мой соратник…

Маледикт, продолжая движение, ступил сквозь растворяющуюся тень самого себя и отделил голову Мирабель от тела; фонтан крови брызнул на Джилли.

Мирабель повалилась, ее кровь хлынула ручьем. Джилли отшатнулся, поспешно отодвигаясь на слабых ногах, чтобы не коснуться ее. Маледикт равнодушно наступил в лужу крови и пронзил сердце Мирабель; потом разорвал ее тело, вываливая внутренности на пол.

— Нужно большее? — спросил он едва слышно. — Сможет ли Ани залечить такое?

— Не знаю, — пролепетал Джилли. Онемение в его руках и ногах охватило и губы. Он чувствовал себя окоченевшим словно мертвец. Его мышцы, перенапряженные в борьбе, отказывались повиноваться. Джилли повалился на пол и растянулся, оказавшись лицом к лицу с головой Мирабель. Он взглянул в ее немигающие глаза, и его стошнило пустотой.

— Совершенно с тобой согласен, — проговорил Маледикт. Он поднял голову Мирабель и швырнул ее в клетку ворона, прикрыв сверху ветхим сукном.

Джилли свернулся в дрожащий клубок; по его щекам струились слезы.

— Джилли, — позвал Маледикт, опускаясь на колени рядом с другом. Джилли ощутил, как его накрыло мягкое тепло рваного плаща Ливии, как заскрипел дощатый пол, когда Маледикт уселся рядом. — Джилли, ты… — хриплый голос оборвался и зазвучал снова: — Ведь ты же поправишься?

У Джилли не осталось слов — только слезы, которые текли ручьем, словно стремились смыть пролитую кровь. Он положил голову Маледикту на колени, спрятал залитое слезами лицо и тихо всхлипывал.

— Бедный мой Джилли, — проговорил Маледикт так тихо и нежно, что Джилли с трудом расслышал его слова. Он постарался унять слезы. — Ворнатти должен был вышвырнуть меня обратно на улицу и не рушить твой уклад жизни. — Пальцы Маледикта рисовали успокаивающие черточки на его спине, так медленно, так нежно возвращая тепло замерзшему телу.

Джилли вздрогнул. А как же мальчик из тени…

— Ты убил… — начал Джилли.

— Я должен сожалеть об этом? Мирабель была чудовищем.

— Но мальчик, — проговорил Джилли. — Твоя собственная тень. — Он заставил себя взглянуть в темные глаза, боясь встретить в них бездушную пустоту.

Черные глаза, вокруг которых от тревоги и усталости залегли глубокие тени, оказались спокойнее, чем Джилли привык видеть.

— Да, — сказал Маледикт. — Мне давно следовало так поступить.

— Но твоя невинность…

Маледикт рассмеялся — беззвучно, как кошка; его плечи тряслись почти истерически.

— Неужели ты думал, что крыса из Развалин невинна? Тварь, которая не знала доброты, лишь голод, страх и ярость, тварь, чьей единственной добродетелью была любовь столь безумная, что Ани решила поживиться моей душой? Я изменился. Ведь ты учил меня доброте. Несмотря на все мое тлетворное влияние на тебя, мой милый Джилли, ты пересилил. Я бы не сделал того выбора, что прежде, предложи Она мне его теперь.

Джилли выдохнул; его грудь судорожно поднималась и опускалась.

— Мэл…

Маледикт обнял Джилли, принялся целовать в ухо, в висок, и отстранился, коснувшись губами раны на голове.

— Мирабель обошлась с тобой очень жестоко, — проговорил он. — Как ты очутился в ее власти… Ливия тебя заманила?

— Нет, — сказал Джилли, вспыхнув от смущения и вновь накатившей боли — объятый надеждой, он на миг позабыл о ней.

Маледикт неловко укачивал Джилли.