Проклятие Ирода Великого - Владимир Меженков

– Итак, Ферора, если ты, не разделяя моих объяснений, сам по личной инициативе расстанешься с этой женщиной, которая только подает повод к распрям между нами, и если теперь же решишь отпустить ее, то таким образом ты останешься мне братом и ничто не нарушит наших родственных с тобой отношений.

Ферора сгоряча чуть было не ответил Ироду, что он никогда не вмешивался и не собирается вмешиваться в личную жизнь царя, а вот он, Ирод, почему-то считает себя вправе это делать, решая за него, с кем из женщин ему жить и кого выбирать в жены. Однако он вовремя удержался, решив, что синедрион, где кипели свои страсти, далекие от него и его женщин, не лучшее место для выяснения отношений, сложившихся между ним и царем, и как можно вежливей сказал:

– Я не считаю возможным ни отречься от своих родственных чувств к тебе, царь, ни отказаться от моей жены, которую люблю. Я охотнее умру, чем отпущу ее от себя.

– В таком случае, – сказал Ирод, – я предоставляю тебе право избрать себе любые области Иудеи, которые ты выберешь по собственному усмотрению, назначаю тебя их тетрархом и требую, чтобы ты удалился из Иерусалима.

Вернувшись с заседания синедриона, Ирод потребовал, что до тех пор, пока Ферора будет еще находиться во дворце, никто из его родственников не смел общаться ни с ним, ни с его простодушной женой, не отдающей себе отчета в последствиях своих поступков. Молодая жена Фероры, почувствовав себя оскорбленной, в тот же день уехала в Рим. До Ирода стали доходить слухи, что его родственники по наущению Дорис не только не перестали общаться с Феророй, но устраивают по ночам даже пирушки, а жена брата, оказавшись в мировой столице, спуталась с Антипатром и живет с ним, как с мужем.

Ирод в исполнение своего слова, данного в синедрионе, действительно назначил Фероре тетрархию и потребовал, чтобы тот немедленно удалился туда. Оставшийся без молодой жены, отвергнутый братом, Ферора, собираясь в дорогу, заявил Ироду:

– Клянусь тебе, брат, в том, что не вернусь в Иерусалим прежде, чем узнаю о твоей смерти.

На том они и расстались. Болезнь Ирода после отъезда Фероры обострилась. Все лекарства и процедуры, назначаемые царю врачами, не помогали. Ирод решил, что умирает, и написал Фероре письмо с просьбой приехать в Иерусалим, чтобы он мог успеть передать ему последние распоряжения относительно его тетрархии. Ферора ответил отказом. Раздраженный упрямством брата Ирод стал поправляться, а никогда ни на что не жаловавшийся Ферора опасно заболел. Узнав об этом, Ирод спешно выехал к брату. Там он застал и возвратившуюся из Рима его жену. Ферора был тронут благородством, проявленным в отношении к нему Иродом, и долго молча держал его руку в своих руках, не находя нужных слов для благодарности. Так он и умер, держась за руку брата и улыбаясь ему сквозь слезы.

Ирод приказал перевезти тело Фероры в Иерусалим, назначил семидневный траур и в скорбно-торжественной обстановке предал его земле. Молодая жена его, неотлучно находившаяся рядом с мужем все дни его скоротечной болезни, сопровождала тело его к месту погребения. Антипатр на похороны не приехал, ограничившись письмом, в котором выразил свою скорбь по поводу горячо любимого дяди и друга и соболезнование всем родным и близким.

По окончании траура к Ироду явились двое вольноотпущенников покойного брата и попросили царя не оставлять смерти Фероры без расследования.

– Вы подозреваете, что мой брат умер насильственной смертью? – спросил их Ирод.

– Наш хозяин никогда не болел и ни на что не жаловался, – ответили вольноотпущенники. – Его отравили.

– Кто?

– Его молодая жена.

– Но ведь она вернулась из Рима, лишь когда узнала о внезапной болезни мужа?

– Нет, царь, когда она вернулась, наш хозяин ни на что не жаловался. Он заболел после того, как поужинал со своей женой, и после этого уже не поднялся с постели.

Новость, услышанная от вольноотпущенников, огорошила Ирода. Он потребовал, чтобы они рассказали все, что им было известно. Из того, что они поведали царю, вырисовалась мрачная картина. Будто бы молодая жена брата, вернувшись из Рима, уговорила мужа отведать блюдо, которое придает мужчине особую силу в постели. Это блюдо она назвала «любовным зельем». На самом же деле, уверяли вольноотпущенники, в любовное зелье был подсыпан яд, который жена Фероры, спутавшись в Риме с Антипатром, заказала изготовить неким женщинам-арабкам, состоявшим на службе у Силлея. Узнав, что яд изготовлен и доставлен в Иудею, жена Фероры спешно покинула Рим и вернулась домой. В тот же день Ферора заболел и больше уже не поднялся с постели.

Ирод назначил следствие. Были арестованы и допрошены все женщины, находившиеся в ближайшем окружении молодой жены Фероры. Пытки, примененные к ним, ничего не дали. Ирод приказал пытать женщин огнем. Тогда одна из рабынь вскричала:

– Да пошлет Предвечный муки, которые испытываю я, матери Антипатра!

Ирода это насторожило. Каким образом к делу о смерти брата оказалась причастна его жена Дорис? Из последующих допросов рабыни он узнал о тайных пирушках во дворце женщин во главе с Дорис, в которых принимали участие Ферора и его молодая жена, о письмах, которые посылал из Рима Антипатр матери и дяде, о том, что не последнюю роль во всех этих делах играли фарисеи, прижившиеся во дворце, и о связи этих фарисеев с первосвященником Матфием. Круг арестованных расширился. На допросах они показали, что Антипатр давно возненавидел своего отца, что в своих письмах он постоянно жалуется матери на то, что Ирод все еще жив и что когда он умрет естественной смертью и Антипатр станет, наконец, царем, зачем ему эта власть, если к тому времени он и сам станет стариком. «Даже в старости своей я не почувствую себя царем, – писал Антипатр, – поскольку отец уже сегодня готовит мне замену в лице детей этих гнусных выродков (так он назвал казненных Александра и Аристовула), который кичились своим происхождением от Хасмонеев, и дети их окажутся не лучше, чем их отцы». Далее он писал, что отец разъяренный зверь, подобный Кроносу, пожирающему своих детей, и что он, Антипатр, опасаясь разделить участь Александра и Аристовула, настоял на своей поездке в Рим, где он чувствует себя в относительной безопасности.

Узнав все это, Ирод приказал арестовать самаритянина по имени Антипатр, который заведовал делами его старшего сына и потому не взял его с собой в Рим. Здесь я вновь вынужден обратиться к свидетельству историка:

«Между прочим, этот самарянин сообщил под пыткой, что Антипатр приготовил яд и вручил его Фероре с советом всыпать его отцу во время его, Антипатра, отсутствия, чтобы тем менее навлечь подозрение именно на него. Этот яд привез из Египта Антифил, один из друзей Антипатра; затем яд этот был послан Фероре через Фейдиона, дядю Антипатра со стороны матери; таким-то образом яд попал в руки жены Фероры, которой последний передал его на сохранение. При допросе со стороны царя та созналась во всем и, побежав якобы для того, чтобы принести яд, бросилась с крыши дома; однако она не убилась насмерть, потому что упала на ноги. Приведя ее затем в чувство, царь обещал ей и ее родным полную безопасность, если только она скажет всю правду, тогда как пригрозил ей ужаснейшими мучениями, если она вздумает скрыть что-либо. Тогда она клятвенно обещала рассказать все по правде и действительно, по мнению многих, рассказала эту правду следующим образом: “Яд был привезен из Египта Антифилом, которому дал его брат – врач. Затем этот яд доставил нам Фейдион, и я спрятала его, получив его от Фероры, которому вручил его для тебя Антипатр; когда же Ферора заболел и ты, прибыв к нему, отнесся к нему столь ласково, он увидел твое к нему расположение и переменил свое первоначальное намерение. Призвав меня, он сказал: “Жена, Антипатр соблазнил меня и подговорил меня к умерщвлению своего отца, моего брата, задумав адское дело и дав мне яд для совершения его. Теперь же, когда брат мой ясно доказал неизменность своих прежних чувств ко мне, а я сам собираюсь покончить все свои счеты с жизнью, я не желаю осквернять памяти своих предков, соглашаяся на братоубийство. Принеси поэтому яд и сожги его на моих глазах”».

Во всем, что постепенно становилось известно Ироду, его больше всего заинтересовала роль своего старшего сына в интригах, завязавшихся вокруг Александра и Аристовула и в конце концов восстановивших Ирода против них до такой степени, что он приказал их казнить. Ответить на эти вопросы мог только сам Антипатр, для чего его нужно было выманить всеми правдами и неправдами из Рима. Очень кстати пришлось очередное письмо Антипатра, адресованное отцу. В этом письме Антипатр сообщал, что со всеми делами, которые он планировал выполнить в Риме, покончено и он наконец может вернуться в Иерусалим, чтобы прижать к своему сердцу любимого отца. Ирод не мешкая ответил ему, чтобы Антипатр поторопился, поскольку здоровье его в последнее время сильно сдало и он боится не дождаться его.