Добротолюбие. Том II - Святитель Макарий Коринфский

69. Такова воля Духа, чтобы возлюбленные Его пребывали в трудах. Не Дух Божий пребывает в тех, кои пребывают в покое. Тем и отличаются сыны Божии от прочих, что живут они в скорбях; а мир гордится роскошью и покоем. Не благоволил Бог, чтобы возлюбленные Его покоились, пока они в теле, но паче восхотел, чтобы они, пока в мире, пребывали в скорби, в тяготе, в трудах, в скудости, в наготе, в нужде, в унижении, в оскорблениях, в утружденном теле, в печальных мыслях, чтоб исполнялось на них сказанное: в мире скорбни будете (Ин. 16, 33). Господь знает, что живущим в покое невозможно пребывать в любви Его, и потому отказывает им в покое и услаждении оным.

70. По любви, какую святые показали к Богу, страдая за Имя Его, сердце их приобретает дерзновение взирать на Бога непокровенным лицом и просить Его с упованием. – Велика сила дерзновенной молитвы. Потому попускает Бог, чтобы святые Его искушаемы были всякою печалию, и также опытно изведывали помощь Его и то, сколько промышляет о них Бог. Вследствие искушений приобретают они мудрость, и из опыта почерпают ведение о всем, чтоб не потерпеть осмеяния от демонов. Если б Бог упражнял их в одном добром, то не доставало бы им обучения в другой части, и во бранях бывали бы они слепы.

71. Если человек не бывает сперва искушен испытанием худого, то он не имеет вкуса в добром, чтоб когда встретится в худом доброе, воспользоваться тем с ведением, как своею собственностию. Как приятно знание, заимствованное самым делом из опыта и из упражнения, и какую силу доставляет оно тому, кто долговременным опытом своим приобрел оное в себе самом, – сие познается теми, которые изведали содействие сего знания, равно как немощь естества и помощь Божественной Силы, – и уверились в этом. Ибо тогда только познают они сие, когда Бог, удержав сперва силу Свою от содействия им, приводит их в сознание немощи естества, трудности искушений, лукавства вражеского и того, с кем у них борьба, каким облечены они естеством, и как были охраняемы Божескою силою, сколько совершили пути, сколько возвысила их Божия сила, и сколько бывают они немощны в борьбе со всякою страстию, если удаляется от них эта Божия сила, – так что из всего этого приобретают они смирение, приближаются к Богу, начинают ожидать Его помощи и пребывать в молитве. И откуда бы заняли они все это, если бы не приобрели опыта о многом худом, впав в сие худое по Божию попущению, как говорит Апостол: за премногая откровения да не превозношуся, дадеся ми пакостник плоти, аггел сатанин (2 Кор. 12, 7)? Но в искушениях, многократно испытывая Божию помощь, человек приобретает и твердую веру; от чего делается небоязненным и приобретает благодушие в искушениях.

72. Искушение полезно всякому человеку. Подвижники бывают искушаемы, чтоб присовокупить нечто к богатству своему; расслабленные, чтобы охранять им себя от вредного; погруженные в сон, чтобы приуготовляться им к пробуждению; далеко стоящие, чтоб приблизиться им к Богу; свои Богу, чтоб веселиться им с дерзновением. —

Всякий необученный сын приемлет богатство из дома отца своего не в пользу себе. Поэтому-то Бог сперва искушает и томит, а потом показует и дарование.

73. Человек, пока в нерадении, боится часа смертного; а когда приблизится к Богу, боится сретения суда, когда же всецело поступит в предняя, тогда любовию поглощается тот и другой страх. – Почему же это? – Потому что пока человек остается в ведении и житии телесном, ужасается он смерти. Когда же бывает в ведении духовном и в житии добром, тогда ум его всякий час занят памятованием будущего Суда; так как право стоит он по своему естеству, движется в душевном чине, занимается своим ведением и житием и благоустроен для того, чтобы приближаться к Богу. Но когда достигнет оного ведения истины, по возбуждении в нем ведения Таин Божиих и по утверждении надежды будущего; тогда любовию поглощается и оный телесный человек, подобно животному боящийся заклания, и человек разумный, боящийся Суда Божия; соделавшийся же сыном украшается любовию, а не устрашающим вразумляется жезлом, говоря: Аз же и дом отца моего служити будем Господеви (Нав. 24, 15).

74. Блажен, у кого помышление всегда о Боге, и кто с Ним одним пребывает в беседе ведения своего. Радость о Боге крепче здешней жизни; и кто обрел ее, тот не только не посмотрит на страдания, но даже не обратит взора на жизнь свою. Любовь сладостнее жизни, и разумение по Богу, от которого рождается любовь, еще сладостнее паче меда и сота. Любви – не печаль, принять тяжкую смерть за любящих. Любовь есть порождение ведения; а ведение есть порождение душевного здравия, здравие же душевное есть сила, происшедшая от продолжительного терпения.

75. Жизнь Вечная есть утешение в Боге; и кто обрел утешение в Боге, тот почитает излишним утешение мирское.

Приял ли кто мудрость от Духа, познает он из самой мудрости, которая в сокровенности его и в чувствах учит его смиренным нравам.

Достиг ли кто смирения, узнает он из того, если находит для себя гнусным угождать миру своим общением с ним, или словом; и если в глазах его ненавистна слава мира сего.

76. Страсти (в действии) суть приражения, которые, бывая производимы вещами мира сего, увлекают под предлогом необходимости удовлетворять потребностям жизни; и приражения сии не прекращаются, пока стоит мир сей. Но человек, который сподобился Божественной благодати, вкусил и ощутил нечто высшее сего, не попускает приражениям сим входить в сердце его; потому что вместо них возобладало в нем другое, лучшее их вожделение, – и к сердцу его не приближаются ни самые сии приражения, ни порождаемое ими, но остаются они вне бездейственными, – не потому, что нет уже страстных приражений, но потому, что приемлющее их сердце мертво для них и живет чем-то иным; не потому, что человек успокоился вследствие хранения рассудительности и дел, но потому, что в уме его нет ни от чего тревоги, сознание его насыщено, насладившись чем-то иным.

77. Если будем хранить закон трезвения и дело рассудительности в ведении, то борьба с страстными приражениями совсем не приблизится к уму. Воспрещается же войти им в сердце вследствие не борьбы, но пресыщения сознания и ведения, каким наполнена душа, и желания чудных, находимых в душе созерцаний.

Пока человек живет, имеет нужду в трезвенности, попечительности и бодренности, чтобы охранять свое сокровище. Но если оставит он назначенный ему предел (пост), то сделается немощным и будет окраден.

Не до того только времени трудиться должно, пока увидишь плод; но надо подвизаться до самого исхода. Ибо нередко и созревший плод побивает внезапно град.

78. Если приобучим себя к доброму размышлению (поучению в сердце); то будем стыдиться страстей, как скоро встретимся с ними. Но будем стыдиться приближения к страстям и по причине их виновности.

79. Когда из любви к Богу желаешь совершить какое дело, пределом желания сего поставь смерть; и таким образом на самом деле сподобишься взойти на степень мученичества в борьбе с каждою страстию и не понесешь никакого вреда от того, что встретится с тобою внутри оного предела, если претерпишь до конца и не расслабеешь. Помышление немощного рассудка немощною делает и силу терпения: а твердый ум и тому, кто следует помышлению его, сообщает силу, какой не имеет природа.

80. Житие мира сего подобно начертанию букв на таблицах; и когда кто захочет и пожелает, прибавляет к ним и убавляет, и делает перемену в буквах. А жизнь будущая подобна рукописаниям, начертанным на чистых свитках, запечатанным царскою печатию, в которых не допускается уже ни прибавление, ни убавление. Поэтому, пока мы среди изменения, будем внимательны к себе, и пока имеем власть над рукописанием жизни своей, какое пишем своими руками, постараемся делать в нем дополнения добрым житием и изглаждать в нем недостатки прежнего жития. Ибо пока мы в мире сем, Бог не прилагает печати ни к доброму, ни к худому, до самого часа исшествия из сей жизни.

81. Молитва имеет нужду в упражнении, чтобы ум умудрился долговременным пребыванием в оной. Молитву предваряет отшельничество (уединение, отвлечение мыслей от всего стороннего). Отшельничество нужно ради молитвы, а молитва – для того, чтоб приобрести нам любовь Божию; потому что вследствие молитвы сыскиваются причины любить Бога.

82. Надлежит знать нам, что всякая беседа к Богу, совершаемая втайне, всякое попечение доброго ума о Боге, всякое размышление о духовном установляется молитвою, и нарицается именем молитвы, и под сим именем сводится воедино, – будешь ли разуметь различные чтения, или глас уст в славословии Богу, или заботливую печаль о Господе, или телесные поклоны, или псалмопение, или все прочее, из чего составляется весь чин подлинной молитвы, от которой рождается любовь Божия; потому что любовь от молитвы, а молитва от пребывания в уединении; в уединении имеем мы нужду для того, чтобы нам была возможность удобнее беседовать с Богом.