Власть в тротиловом эквиваленте. Тайны игорного Кремля - Михаил Полторанин

А с таким режимом несовместим конвергентный, смягченный большим набором социальной ответственности капитализм, с его всепроникающей конкуренцией, с его свободами, неприкосновенностью прав человека и собственности. И из президентской кухни россиянам стали порциями выдавать (и сейчас по-прежнему выдают) политическую систему-винегрет, где перемешаны элементы военного коммунизма, дикого капитализма, феодализма и даже рабовладельческого строя.

Все это прикрыто, как мусорная свалка, высоким цветастым забором, декоративным парламентом и декоративными выборами, результаты которых должны всегда услаждать слух Кремля.

Конкуренция осталась только внутри царского двора — между нуворишами: кто первый пробьется к Хозяину, чтобы получить доступ к большим деньгам и ресурсам. Люди из окружения президента, не пораженные алчностью, постепенно отдалялись от Ельцина — проходимцы заполняли пространство в Кремле.

18

Борис Николаевич хоть и обрюзг волей без борьбы, привечал и одаривал разных мазуриков, но особой симпатии к ним не питал. Кто они — подлокотники для удобного сидения в царском кресле, ненасытные овчарки у подножия трона? Преданно смотрели в глаза, ластились, лишь бы им достался кусок пожирнее. Но сменись хозяин — бросятся лизать другие башмаки, погавкивая на прежнего благодетеля.

Так, думаю, смотрел на них Ельцин.

А пока он, не свыкнувшись до конца с положением мумии, все еще походил на курильщика, только что порвавшего с табаком, — ему хотелось иногда затянуться втайне от эскулапов. Он, видимо, заскучал без споров, без чьих-то откровенных мнений, не подкрашенных корыстными интересами.

Осенью 95-го я был в Омске по депутатским делам. Туда прилетел решать проблемы оборонных заводов первый вице-премьер Правительства РФ Олег Сосковец — в то время особо доверенный человек президента. В конце наших командировок губернатор области Леонид Полежаев позвал на дачу поужинать втроем по-землячески — с вареной картошкой и соленой рыбой из Иртыша.

С Леонидом Константиновичем мы подружились еще в 76-м году, когда я собкорил в Казахстане от «Правды». Полежаев был в республике звездой первой величины: возглавлял империю-управление «Иртышканалстрой», которое прокладывало водную трассу от Павлодара до шахтерской Караганды и богатого рудой Жайрема, сооружало в степи озера-гидроузлы и рабочие городки. Мы налетали с Леонидом Константиновичем на вертолетах по его объектам не одну сотню километров.

Шла иртышская вода по каналу и к гиганту отрасли — Карагандинскому металлургическому комбинату. Там я и познакомился с Олегом Николаевичем Сосковцом: он прошел на этом предприятии путь от вальцовщика, мастера, начальника листопрокатного цеха до генерального директора. Потом, до развала страны, работал министром металлургии СССР.

Пока варилась картошка, Олег Николаевич отвел меня в сторону и начал попрекать за то, что я рассобачился с Ельциным.

— Найди повод и позвони Борису Николаевичу, — сказал Сосковец. — Мы с ним говорили о тебе, он хочет, чтобы ты позвонил. Он чувствует себя одиноко среди лавочников.

Зачем ступать в непролазную топь, из которой только что с трудом вытащил ноги! Ельцин по доброй воле создавал панаму вокруг себя, пусть сидит теперь в этом раю и вкушает тяжелый дух гнили кремлевской власти.

Я подумал и звонить отказался. А через полгода науськанный жучками-интриганами президент прогнал из власти и самого Сосковца — он мешал Чубайсам с чубайсятами вольно распоряжаться государственной, а точнее, народной собственностью.

(До Сосковца Ельцин уволил в авральном порядке председателя Госкомимущества, вице-премьера правительства Владимира Поливанова. Он пришел на место Чубайса с должности главы администрации Амурской области и с изумлением обнаружил, что Госкомимущество РФ — это филиал администрации США (или ее ЦРУ?) по расхищению России, где хозяйничали больше сорока американских советников. Янки притащили в нашу страну своих жен с другими родственниками и за бесценок скупали крупнейшие производства, в том числе — уникальные предприятия военно-промышленного комплекса. Чтобы остановить выпуск высокотехнологичной продукции.

А трескучий Чубайс, с павлиньим хвостом высочайшей самооценки, бегал у них в шестерках.

Поливанов сгоряча отобрал у хозяев российского протектората пропуска в свое учреждение. На Ельцина из Вашингтона тут же прицыкнули. И проработавший всего-то два месяца вице-премьер получил от президента волчий билет. Американцам вернули пропуска с извинениями.)

Мракобесие в Кремле становилось притчей во языцех. Секретом не было, что волю президента давно уже формулируют «оттуда», но и местечковые олигархи хотели активнее участвовать в этом процессе. Для проталкивания выгодных им экономических и политических решений. А Ельцин, зная подленькую суть олигархов, иногда подозревал в идеях подвох устоям своей власти и давал от ворот поворот.

Как заставить президента верить всякому бреду нуворишей безоговорочно? О, вспомнили они, имеется золотой ключик даже к самым жестоким диктаторским сердцам — Чадолюбие. Не зря о Чадолюбии слагают поэмы.

У Ельцина есть дочь Татьяна Дьяченко, он в ней души не чает: в общем-то, пичужка свердловская, неприметная трясогузка, но с большими претензиями орлицы — вся в папашу. Ее можно играючи развести на что угодно, и она пойдет к отцу с твоим мнением как со своим, будет ласково уговаривать его: «Ну папа!» — и президент на глазах начнет таять.

Этим самым, как я уже говорил, олигархи вооружались надежной «фомкой» к главным кремлевским дверям, отмычкой к воле Бориса Николаевича.

Из всех их совместных набегов на царские сундуки возьму для примера один — президентские выборы 96-го года.

Экономическое положение большинства населения было хуже некуда: люди сидели без пенсий и зарплат, страна все время лезла во внешние долги, а деньги расхищали нувориши. Росли преступность и отряды бездомных детей. Ко всему прочему шла неудачная война в Чечне. (Перед нападением российских военных на Грозный Александр Коржаков застал в кабинете Ельцина Олега Сосковца, упавшего перед президентом на колени: «Борис Николаевич, умоляю, не надо с Чечней воевать». Бывший металлург с мировым именем, бывший ключевой министр Советского Союза унижался перед бывшим партийным секретарем-неудачником — вот как поворачивается судьба! — ради престижа России, но олигархи уже сагитировали хозяина Кремля начать кровавую заварушку: чем больше мутной воды, тем проще ловить рыбку.)

Ельцин прятался от народа в Горках, а после инцидента в ирландском аэропорту Шеннон россияне на всех углах говорили, чем занимается президент на даче. По разным данным, рейтинг Бориса Николаевича составлял от четырех до шести процентов.