Астровитянка - Ник. Горькавый

— Значит, наши расчёты должны быть озвучены так, чтобы от них нельзя было отмахнуться и чтобы они были проверены максимально быстро — пока реактор не будет запущен.

— Правильно, — согласился Робби.

— Неплохая задачка, клянусь Зеноном! — озабоченно сказала Никки.

Друзья углубились в международные кодексы и законы, хранившиеся в бездонной памяти Робби. Так родился многоходовой план, включающий Лунную Регату и симпозиум Спейс Сервис. Сценарий учитывал возможные неудачи и развитие событий по боковым вероятностным каналам.

Но пока план реализовывался по оптимальному магистральному варианту. Правда, «оптимальный» не всегда означает «самый короткий и простой». С точки зрения некоторых авантюристов, оптимум предполагает повышенную концентрацию интересных приключений.

И вот Никки стояла перед собранием высокопоставленных сотрудников Спейс Сервис: она получила возможность рассказать результаты компьютерного моделирования так, чтобы её информацию нельзя было проигнорировать. Робби представлял их расчёты эффектным динамическим мультиком, показывающим развитие подземных событий на Обероне. Появление нового источника тепла — реактора Азиатской базы — вызывало появление и расползание прорехи в «зеркальном» слое водного стекла, который так успешно отражал подземный прибой оберонских шумов. Анимация показывала, как на плато врывались губительные сейсмики и сбивали тонкую настройку гравитационных и других телескопов; одна за другой Оберонские обсерватории выходили из строя.

Шум в зале по мере короткого Никкиного доклада быстро нарастал.

— Новый реактор запускать нельзя! — уверенно заключила Никки. — Его придётся демонтировать и переносить. Поэтому нельзя допустить даже пробный впрыск плазмы — конструкция станет «горячей» и проблема демонтажа — сложнее. Доклад в качестве официального рапорта уже отправлен в экологический отдел Спейс Сервис.

Десять минут истекли, и Никки остановилась. Зал немедленно зашумел, а журналисты защёлкали блицами.

— Вы отдаёте себе отчёт в серьёзности таких заявлений? — В первом ряду, отведённом для самых почётных участников симпозиума, встал мрачный человек. — Новый реактор обошёлся во много миллиардов долларов, его ждут с огромным нетерпением все учёные Королевского плато, а вы предлагаете его демонтировать! Ваша модель должна базироваться на десятках различных предположений и допущений. Геологическое строение Плато ещё практически неизвестно, получены лишь самые первые результаты сверхглубокого бурения. Я не доверяю результатам ваших расчётов ни на грош. Вижу в вашем докладе и громких заявлениях лишь стремление к сенсации!

— Представьтесь, пожалуйста, — попросила нахальная Никки, которая прекрасно знала, как обидно звучит такая просьба для любого человека, полагающего себя всем известной личностью.

— Главный инспектор Спейс Сервис, доктор Влад Жаркофф! — раздражённо и с вызовом ответил мрачный человек.

— Я полностью отвечаю за свои слова и расчёты, сэр Главный инспектор Жаркофф, — холодно сказала Никки. — Численная модель приложена к моему рапорту, и её легко проверить. Вывод корректен практически при всех возможных вариантах строения Плато. Я хорошо понимаю, что под проектом Азиатской базы стоит ваша утверждающая подпись, и мой доклад вам о-очень не нравится. А вы готовы осознать, что пуск реактора нанесёт ущерб Обсерваториям на сумму в пять триллионов золотых долларов?

Эта цифра взорвалась как бомба! Зал громко загудел, а журналисты как по команде поднесли т-фоны к губам и принялись диктовать срочные сообщения на первые страницы своих газет: Никки Гринвич, этот генератор сенсаций, утверждает, что знаменитые Оберонские обсерватории вот-вот погибнут.

— Мне тоже всё это кажется несерьёзным, — из второго ряда медленно поднялся морщинистый пожилой человек. — Проект Азиатской базы рассчитывался несколькими научными институтами и прошёл тщательную международную экспертизу, в том числе и в Спейс Сервис. И вот появляется — извините, конечно, ради всех богов — маленькая девочка, которая начинает всех поучать. Объём Королевского плато составляет сто тысяч кубических километров при температуре минус двести по Цельсию! Это сто тысяч миллиардов тонн крепчайшего льда, спаянного с камнем! Возможность крупного геологического изменения такой гигантской системы из-за включения всего одного, пусть даже и большого, реактора кажется смехотворной. И не нужно нас пугать мифическими убытками! Я знаю, что новый реактор обошёлся в реальные восемнадцать миллиардов. И закрывать его из-за сомнительных расчётов школьника… Мне смешно, коллеги!

— Действительно, — в первом ряду зашевелился другой мэтр, — в столь сложных моделях трудно не наделать ошибок. Обычное дело; помню, когда наша группа проектировала гамма-телескоп…

Никки посмотрела на растерянного коммодора Юра, который пустил дискуссию на полный самотёк, и бесцеремонно перебила оратора, вспоминающего полную проблем гамма-молодость.

— Господа! Я слышу не вопросы, а только общие и, пардон, не очень компетентные рассуждения. При проектировании Азиатской базы никто не предполагал наличия под Плато линзы из водного стекла, и опасность ледяной кристаллизации не учитывалась при экологических расчётах. А вот почему после обнаружения аморфного льда экспертиза не была немедленно повторена — это уже вопрос не ко мне… Глубокомысленные замечания типа «такая возможность кажется смехотворной» я не собираюсь комментировать. Расчёты должны быть проверены независимой комиссией, достаточно квалифицированной, чтобы её умственная активность не была парализована моим возрастом… и своим. Повторяем расчёты — и смеёмся все вместе…

Под оживление и хохот в зале Никки спустилась с трибуны. Коммодор Юр приступил к заключительному выступлению, но выглядел рассеянным, да и публика чрезмерно гудела. Наконец симпозиум объявили закрытым, и все принялись шумно вставать. Журналисты дружной рысью устремились к Никки, но ещё раньше к ней подошёл Коммодор Юр:

— Мисс Гринвич, Главный коммодор хотел бы поговорить с вами.

И Юр, к полному разочарованию журналистов, увёл Никки в кабинет Главного коммодора Спейс Сервис.

Берлога Главного коммодора была полна всевозможными космическими диковинами и сувенирами. В центре великолепной коллекции инопланетных кристаллов и руд на специальной подставке блестел крупный железный метеорит с редкими по чёткости видьманштеттеновыми узорами на полированном и протравленном срезе. На всю стену раскинулась голографическая панорама голубого рассвета Сатурна. Диск планеты был пересечён полупрозрачными кольцами. Внимание Никки привлёк большой кусок обгорелого крыла старинного шаттла. Она осторожно провела кончиками пальцев по шершавой вспенившейся поверхности. «К обломкам кораблекрушения у меня глубокий личный интерес…» — с грустной иронией подумала она.