Музыкант (трилогия) - Геннадий Марченко

А перевод какой-то будет нашей болтовни между песнями? Или, может, программа пойдет с субтитрами? А вероятнее всего, вообще с закадровыми комментариями ведущей, а показывать будут только наше выступление без говорильни. Ну да что гадать, факт сам по себе занятный и неординарный.

Жаль, что вряд ли получится посмотреть, в день матча с утра будет не до этого. Ладно, ничего страшного, я-то знаю, что там на пленке, которую я передал Элеоноре Валериановне, если только там они от себя еще чего не налепят. Мол, в этом дворе начинался творческий путь ныне известного музыканта и футболиста Егора Мальцева. Здесь он устраивал и квартирники, и… как сказать, дворники? Не стоит, пожалуй, голову ломать, она мне еще пригодится.

– Лиса, ты, надеюсь, появишься на фестивале? – поинтересовался я у жены.

– Конечно, оставлю Лешку родителям на один вечер, они будут только рады.

– Одна пойдешь или с кем-то? В смысле, с подругой?

– Тогда я Ольгу возьму. Она, кстати, с твоим бывшим дружком Витей по прозвищу Муха крутит. Помнишь, она на речку вместе с нами загорать ездила…

– Эта та Оля, у которой необхватная задница?

– Нормальная у нее задница, не болтай.

– Ладно, будет вам пара контрамарок. А что, кстати, про моих бывших подельников слышно?

– Ты меня спрашиваешь? Они же твои вроде бы друзья… были. Нет, ну если хочешь, то я могу у Лельки узнать, она-то с Витей общается, и про остальных что-нибудь да знает.

– Слушай, а позвони ей прямо сейчас, может, у нее номер Мухи есть? И заодно новостью про фестиваль обрадуешь.

Так и получилось, что через десять минут я болтал по телефону с Мухой – в миру Витькой Мухиным. Нет, ну а что, в самом деле, за всей этой звездной музыкально-футбольной завесой парни как-то ушли с орбиты моих интересов. А ведь они были первыми, с кем я встретился в этом мире.

– Штырь! Ой, какой Штырь… Егор, здорово!

– Привет, Муха! Или тебя лучше Витьком звать?

– Да зови как хочешь. В училище еще Мухой парни звали, а сейчас я на маневровом тепловозе в депо работаю, помощником машиниста, некоторые даже Виктором Петровичем зовут.

– А я-то думал, ты по возрасту в армии должен служить.

– В армию меня не взяли, плоскостопие, – с ноткой грусти промолвил Муха. – К строевой негоден. А я ведь танкистом хотел быть, как мой батя, там вообще служба сидячая. Эх, нет в жизни счастья…

– А как там остальные парни? Вроде как Бугор на зону загремел?

– Бугор по зонам и скитается, говорят, даже в авторитеты выбился. Сява по той же дорожке пошел, через год после Бугра на малолетку угодил, сто лет его уже не видел и не слышал. Ну а Дюша сейчас как раз на морфлоте лямку тянет. Через год дембель. Как-то даже письмо мне присылал, писал, что первое время от качки зеленый ходил, а потом приноровился. В общем, разлетелась наша стая кто куда. Ты вон теперь знаменитость, твои песни вся страна распевает, в Англии в футбол играешь. Нашел старую фотокарточку, где мы вдвоем стоим, всем теперь показываю, правда, никто не верит, что на фотке ты.

– Я тебе на ней автограф оставлю, может, начнут верить… Слушай, Виктор ты наш Петрович, а 1 июня что делаешь вечером?

– Вечером?.. У меня вроде первая смена, так что в шесть я уже свободен.

– Ну тогда бери свою Ольгу и топайте с моей Ленкой на стадион, на фестиваль. Контрамарки у меня есть, причем на приличные места. А после концерта пересечемся, посидим где-нибудь. Только недолго, утром меня ждут в сборной.

Вопрос решился положительно. Недолго думая, я по телефону забронировал столик в ресторане «Арагви». Поначалу это выглядело бесперспективной попыткой, мол, у нас тут зал полностью арендован, а когда я себя назвал – мне просто не поверили. Тут я попросил пригласить к аппарату Аркадия, оказалось, он, на мое счастье, уже отирался в ресторане. Услышав знакомый голос, руководитель ресторанного коллектива почти на минуту рассыпался в приветствиях и изъявлении всяческого почтения к моему таланту.

– Аркадий, нам бы столик забронировать на вечер 1 июня, на четверых, – наконец вставил я фразу. – Хотим после фестиваля небольшой дружной компанией посидеть, повспоминать старое.

– Столик? Хм, оставайся на линии, я скоро.

Через пару минут в трубке снова раздался его бодрый голос:

– Все нормально, будет вам столик. В углу, правда, но там такой уютный закуток…

– Отлично, вот этот вариант меня как раз и устраивает.

– Я тоже так думаю, и свадьба вам мешать особо не будет. У нас же кавказская свадьбы в этот день гуляет, на сутки ресторан сняли, – понизив голос, уточнил Аркадий. – Думаю, ни вы им, ни они вам особо мешать не будете. Надеюсь, ты… гм… платежеспособен?

– Обижаешь, Аркадий, по деньгам никаких проблем.

– Ну тогда до встречи, жду в гости.

Взгляд снова упал на ухоженные руки супруги. Она уже приноровилась ходить в частный салон красоты, который назывался «кооперативный салон косметических услуг „Ворожея“». Там Ленке и маникюр делали, и педикюр, там же и прическу, хотя в названии заведения про парикмахерское дело вроде бы ничего и не сказано. До косметических масок у Ленки дело дойдет лет через 10–15, пока своя кожа глаз радует. Но факт в том, что индустрия красоты вышла на новый уровень, и могла предложить советским женщинам практически передовые технологии в этой области. Вот что значит, когда бизнес находится в частных руках, и владелец предприятия всерьез занимается его раскруткой. НЭП вернулся, вот только надолго ли?

Снова всплыла идея собственной типографии. Был бы посвободнее – может, и занялся бы этим делом, вложился бы по самое не хочу. Хотя… Неизвестно еще, как Лисенок на это посмотрит, с ней-то я на эту тему не разговаривал. Понятно, что в нормальной патриархальной семье последнее слово за мужчиной, но мнение супруги для меня тоже многое значило.

Времени мало, это да. А на кого можно переложить это дело? На Ленку? Ага, ей бы с малым справиться. В смысле, с ним она справляется, но ни на что другое, кроме как стирки-уборки-готовки ее уже не хватает. Жаль девку, молодая, а уже погрязла в бытовухе. Это я все зайчиком скачу, то мячик пинаю, то фанатов песнями развлекаю. А с другой стороны, ей вроде бы самой нравится быть втянутой в решение ежедневных семейных задач.

Так, а кто у нас в родственниках из мужиков… Отец Ленки и мой отчим, если не считать еще и мужа Катерины. Но тот молодой, рано ему такую ответственность на себя взваливать. Григорий Петрович на серьезной должности, Валерий Ильич пацанов тренирует, вот когда им еще моей типографией заниматься? Ладно бы кто-то из них только-только на пенсию вышел, еще и здоровья вагон, как говорится, и времени свободного навалом.

От мыслей о бизнесе меня отвлекла моя любимая.

– Ежик, я так не хочу, чтобы ты уезжал в эту свою Англию, – ластилась она ко мне, пока Леха неуклюже ползал по полу.

– Ну, контракт в принципе еще не подписан, но, думается, это дело одного, максимум двух месяцев, – вздохнул я. – Во всяком случае, все будет ясно по окончании чемпионата мира. Но я тоже по тебе очень сильно соскучился. Не представляю, как я там буду без тебя с пацаном, хоть с собой вас забирай.

– А что, можно? – оживилась жена.

– Я закину удочку Ряшенцеву, коль уж через него все это дело проворачивалось, но ничего обещать не буду.

Да уж, это в будущем наши Аршавины и Погребняки своих жен и детей в Англию вывозили, а в СССР подобных прецедентов еще не было. Разве что семьи дипломатов и сотрудников торговых представительств, но уж никак не футболистов или хоккеистов, возможно, по той простой причине, что за пределами страны практически никто не играл. Сейчас-то, может быть, в связи с меняющейся внутренней и внешней политикой оно как-то попроще будет в этом вопросе, так что поговорить с руководством Федерации футбола все же не мешало бы.

– Все, я на Песчаную!

Решительно поднявшись, накинул пиджак, во внутренний карман сунул кошелек, натянул свои английские ботинки, чмокнул жену в щеку и отправился на встречу со сборниками.

Практически все были мне знакомы. Если с кем-то не играл в сборной, то уж в чемпионате Советского Союза пересекались по-любому.

Но вот кого я видел действительно впервые – это Эдуарда Стрельцова. Крепкий, кряжистый, со взглядом исподлобья, такой конкретный мужик. Но когда улыбался – словно солнце проглядывало из-за туч. А улыбнулся он, как только увидел меня в раздевалке, где я примеривал выданную мне амуницию.

– Мальцев! Говорят, ты поспособствовал моему возращению в «Торпедо»? Держи краба!

В общем, как-то мы с ним сдружились. Во всяком случае, мне хотелось в это верить. Да и Банишевский, чей дебют в «Нефтчи» я еще застал игроком «Динамо», и с которым планировал конкурировать за позицию правого нападающего, оказался компанейским парнем. Хотя на тренировке – на двухсторонке мы оказались в разных командах – он ни себя не щадил, ни соперника. Нередко смещался в центр атаки, а однажды умудрился оказаться на моем фланге, где мы сошлись в весьма жестком стыке. Морозов тут же сделал ему замечание: