Очерки истории Руси до монголов - Михаил Петрович Погодин

ваш, сын мой, Святослав, мал. Я даю вам старшего моего сына Константина, и рад бысть весь град своему хотению».

В 1208 году приходил Лазарь, Всеволодов муж, из Владимира, и Борис Мирошкинич, и велел Всеволод убить Олексу Сбыславича на Ярославовом дворе, и он был убит в субботу 17 марта, на Святого Алексия. «А заутра плака Святая Богородица у Св. Якова, в Неревском конце».

Все эти события ясно показывают, что Новгород лишился на время своей независимости, и великий князь Всеволод делал там что хотел, к великому негодованию, хотя и тайному, новгородцев.

В 1209 году они с князем Константином, позванные, пришли к Всеволоду, который сбирался идти на Чернигов. Все войско собралось на Оке. Обстоятельства изменились, и Всеволод вместо Чернигова повернул на Рязань и осадил Пронск. Взяв город, он заключил мир и отошел прочь. На обратном пути он отпустил новгородцев с Коломны, «одарив без числа, и вда им волю всю и уставы старых князь, его же хотяху новгородцы, и рече им: кто вы добр, того любите, а злых казните». Сына Константина и посадника Димитрия Мирошкинича он оставил у себя, с семью лучшими мужами. В Новгороде, по возвращении рати, произошло сильное смятение, как бы в исполнение прав, возвращенных Всеволодом. Было созвано вече на посадника Димитрия и братьев его: они обвинялись, «яко ти повелеша на Новогородьцих сребро имати, а по волости куны брати, по купцем виру дикую, и повозы возити, и все зло». Люди бросились на дворы их, зажгли Мирошкин и Дмитров, «поимали житие их, а села и челядь распродали, изъискали все сокровища, а избыток разделили по зубу, по три гривны по всему городу и на щит, а кто тайком что взял, про то один Бог ведает». Многие разбогатели. «Что на досках было, то оставлено князю». Вскоре посадник Димитрий умер во Владимире, и тело его было привезено в Новгород. Раздраженные новгородцы хотели сбросить его с моста, но архиепископ Митрофан не допустил и похоронил его честно у Св. Юрия в монастыре возле отца. Святослав, сын Всеволода, прибыл в Новгород в неделю мясопустную. Новгородцы отдали ему доски Димитриевы, «а бяше на них без числа», и поцеловали крест честный: «яко не хочем у себе держати дети Дмитровых, ни Володислава, ни Бориса, ни Твердислава Станиловича и Овстрат Домажировича», – и князь отослал их к отцу в заточение, «а на инех серебро поимаша без числа». Посадничество дано Твердиславу Михалковичу.

Милостивые слова Всеволодовы, как и прежние, ясно стало, не имели никакого положительного смысла; он продолжал смотреть на Новгород как на подвластный ему город.

Новгородцы, не привыкшие к такому образу действий, роптали, скорбели, и жалобы их разносились всюду. И вот услышал их удалой князь, Мстислав Мстиславич, сидя в своем Торопце. Что же? Он вздумал вступиться за Новгород (где княжил недавно его отец, любимец новгородцев), и со своей малой дружиной пришел в близкий Торжок.

Там, не говоря ни слова, не объявляя никому причины, захватывает он посадника и бояр Всеволодова сына, княжившего в Новгороде, Святослава, налагает на них оковы, берет имение, до чего рука дошла, и посылает сказать новгородцам: «Кланяюсь Святой Софии и гробу отца моего – и всем новгородцам. Я услышал о насилье, что вы терпите от князей. Мне жаль стало моей отчины – и вот пришел я к вам на помощь». Новгородцы обрадовались без памяти такому заступнику, не думанному, не гаданному. Без размышления, без соображения о том, будут ли они в силах бороться с могущественным Всеволодом, они тотчас принимают предложение Мстислава и отправляют к нему почетное посольство: «Приходи, князь, мы ждем тебя». А сына Всеволода сажают на Владычнем дворе под стражу со всеми его мужами, пока управятся с отцом.

Мстислав пришел в Новгород и был торжественно посажен на столе. Новгородцы ликовали. Но деятельный Мстислав не думал о пирах и весельях, а, собрав войско, поспешил навстречу Всеволоду, от которого надо было опасаться сильного нападения за кровную обиду…

Но старому князю, перед скорой смертью, жаль или страшно стало за свое милое детище: он искренне или притворно укротился. «Ты мне сын, прислал он сказать Мстиславу, а я тебе отец. Пусти ко мне Святослава и мужей его, отдай, что захватил, а я отпущу гостей новгородских с товарами». Мстислав согласился, и они примирились. Таким образом, торопецкий князь стал князем новгородским, и счастье объявило себя на его стороне.

Но он был осторожен и боялся поверить, чтобы великий князь суздальский уступил ему так дешево Новгород и забыл обиду. Тогда же осмотрел границы и распорядился везде для обороны: где велел срубить город, где определил надежного посадника, Луки поручил брату, Владимиру псковскому, а сам стал на опасном месте, в Торжке.

Наконец, убедившись, что со стороны Суздальского княжества ему опасаться нечего, Мстислав начал ходить с мечом по соседям, которые давно не видели русских воинов.

В 1212 году напал он на чудь, «рекомую торму» (в Дерптском уезде), и возвратился с богатой добычей, пригнав множество скота.

На зиму ходил он еще на другую чудь и подступил к Медвежьей Голове. Жители вышли из города и поклонились князю. Он взял с них дань и дал им мир.

Потом (1214) с псковским и торопецким князьями ходил Мстислав на третье племя чуди, ереву (в уезде Вейсенштейнском Эстляндской губ.), прошел всю Чудскую землю до моря и осадил город Воробиин (Верпель, в Викском уезде, Эстляндской губ.). Чудь еревская покорилась ему так же, как и торма. Он взял дань, отдал две части новгородцам, а третью своим дворянам.

Не успел он вернуться в Новгород, как явились к нему послы от братьев: Всеволод Чермный, твердый в своем намерении, выгонял остальных Ростиславичей из Руси за то, что они будто содействовали гибели двух Олеговичей в Галиче. «Поди к нам, – звали изгнанники своего брата, – поищем нашей отчины. Всеволод Святославич не творит нам части в Русской земли». Мстислав созвал вече на Ярославле дворе и обратился к новгородцам с просьбой идти к Киеву на Всеволода. «Куда ты глазами взглянешь, туда мы головы свои бросим», – отвечали они любимому князю, и Мстислав собрался с ними, не медля, в поход. Полки благополучно дошли до Смоленска. Здесь случилась ссора у смольнян с новгородцами, которые убили одного смольнянина и потом отказались идти за князем. Князь стал звать их на вече – разобрать дело вместе. Они не шли. Тогда Мстислав, «целовав всех», поклонился им, пожелал доброго здоровья и ушел в поход один со своей дружиной.

Новгородцам стало совестно; они сотворили вече о себе и начали гадать. Посадник Твердислав сказал: «Братцы, деды