Лучший из врагов. На первой полосе - Вэл Корбетт

— Джо, ты ни за что не догадаешься, что я услышала сегодня о Мэгги Уэббер. Помнишь, в прошлом году я посылала ее брать интервью у того бразильского писателя — чрезвычайно вздорный тип, — и она вернулась только через два дня, причем, абсолютно без результата. Хотя нет, не совсем, ты ведь знаешь, что она забеременела? Так вот, мне сегодня сказали, что она ходила в бразильское посольство, чтобы ей перевели на португальский письмо, в котором она сообщает ему о ребенке. Так он и заявился к ней вместе со своей женой. Видимо, он всегда считал, что он стерилен, и теперь этого малыша они хотят усыновить. Мэгги здорово села в лужу.

— Бедняжка, что же она собирается делать?

— Мне сказали, у нее есть возможность поработать пару месяцев в нашем парижском филиале, пока бешеный бразильский темперамент писаки не придет в норму.

Они захихикали. Лиз снова порылась в большом пакете, который она привезла с собой.

— Надеюсь, вот это тебе понравится, — сказала она, размахивая аппетитной булкой, усыпанной грецкими орехами.

— Вот дьявол, я обожаю такие булки. — Джоанна уже держала в руке нож.

— Я тоже, но сегодня я буду паинькой, съем только один тоненький кусочек, и не думай, что это будет здоровый кусок. Кстати, когда ты ела последний раз? Давай немного перекусим. — Не дожидаясь ответа, Лиз взяла у Джоанны нож и отрезала два небольших кусочка.

— Правильно, — согласилась Джоанна, сидевшая напротив Лиз, положив локти на стол. — Ну, что у вас еще интересного?

Подумав, Лиз откусила еще раз и стала рассказывать.

— Самая забавная история произошла в Женеве, где обсуждалось новое Генеральное соглашение по таможенным тарифам и торговле. Один из иностранных министров явно немного перебрал, но даже в таком состоянии не забыл про правила этикета. Он решил, что ему непременно нужно пригласить на танец жену своего посла. Подойдя к особе в ярко-красном длинном платье, он галантно пригласил ее на танец. И та ему спокойно ответила: «Я не хочу с вами танцевать по двум причинам. Во-первых, вы сегодня не в форме. А во-вторых, так уж случилось, что я — архиепископ Монтевидео».

Джоанна заливисто рассмеялась.

— Джорджу это понравится.

— Может быть, нам лучше вытащить шампанское из морозильника? — спросила Лиз. — Бутылка может там лопнуть, и все равно мы скоро ее откроем — Катя должна прийти с минуты на минуту. — Лиз отрезала еще один «крошечный» кусок булки. — Да, — продолжила она, почти не переводя дыхания, — на фотографии, которую мы сегодня опубликовали, министр иностранных дел выглядит как сонная муха. Премьер же явно хочет от него избавиться. Этот министр совсем не пользуется авторитетом. Он доказал, что если вы отказываетесь от титула лорда, чтобы войти в палату общин, то это еще не значит, что вы обязательно станете демократом и будете пользоваться популярностью.

Одним из достоинств Лиз было ее интуитивное предвидение того, что в средней Англии будет считаться справедливым и порядочным. Именно это чувство и помогало ей быть хорошим редактором.

— Ты думаешь, премьер-министр вместо него выдвинет на этот пост Дейвину как-там-ее-фамилия? — спросила Джоанна.

— Скорее всего, она возглавит одно из так называемых «женских» министерств, — убежденно сказала Лиз, — например министерство здравоохранения. Она аристократична, привлекательна, инициативна. Ты же знаешь, какими министерствами обычно поручают руководить женщинам.

— Мне говорили, Дейвина очень талантливый и тонкий политик, — сказала Джоанна. — Ты что-нибудь слышала о том, как чувствует себя ее муж после аварии?

— Думаю, он все еще в очень тяжелом состоянии. Помнишь того члена парламента, который оставил свое кресло, после того как частично потерял память в автомобильной катастрофе?

— Я думаю, что это никак бы не отразилось на его бестолковых выступлениях.

Джоанна, закончив перемешивать салат, дала Лиз попробовать, что у нее получилось.

— Нужно чуть больше чеснока. Слушай — пока Катя еще не приехала, — как ты думаешь, почему она так нервничала в воскресенье вечером?

— Боялась встретиться с ним, конечно, — не раздумывая ответила Джоанна. — Помнишь, как она смотрела на ту женщину в туалете? Думаю, ей показалось, что это его жена.

— Я тоже это заметила, и я, кроме того, время от времени заглядывала в зал, где проходила пресс-конференция — Катю, как победительницу премии, журналисты забросали вопросами, но она отвечала на автопилоте, хотя, когда потом я видела ее по телевизору, мне показалось, что она выглядела потрясающе.

— Странно, что она ничего нам не рассказывает. Кто это может быть?

— Не знаю, но, по-моему, счастливой она от этого не стала.

— Да, но больше всего меня угнетает то, что впервые в жизни она не хочет нам довериться. Я хочу сказать, почему бы ей с нами не поделиться? Она знает, что кто бы это ни был, мы никому не расскажем. Мы же, слава Богу, умеем хранить секреты!

— Даже если допустить, что он женат — не очень, конечно, хороший вариант, — мы же ведь не собираемся устраивать ей судебный процесс и выносить приговор.

— Я считаю, надо с ней обо всем откровенно поговорить. Мне просто больно на нее смотреть. Катя нам нужна такой, какая она была раньше, и нам следует на нее повлиять.

Звонок слабо продребезжал, и Джоанна бросилась открывать дверь. На пороге стояла Катя, прижимая к себе огромный букет розовых маргариток, которые Джоанна чуть не раздавила, обнимая свою подругу.

Джоанна была поражена, увидев бледное Катино лицо, ввалившиеся щеки и серые круги под глазами. Конечно, не многие из Катиных поклонников решились бы критиковать своего кумира, но Катя и в самом деле не выглядела как человек, только что победивший в одной из номинаций премии БАФТА. Джоанна утопила свое удивление в сплошном потоке слов.

— Спасибо, только ты могла в это время года найти такие замечательные маргаритки. Просто прелесть. Заходи. Ты ни за что не поверишь, но Лиз сегодня удалось прийти вовремя. Пока на сегодня это главное чудо.

Лиз открывала дверцу морозильника, чтобы взять оттуда шампанское, когда, к ее огромной радости, на кухне появилась Катя. Лиз сразу же заметила синяки под глазами подруги.

— Привет. Что-то случилось? — с тревогой спросила она. — Ты дерьмово выглядишь.

Несмотря на унылое настроение, Катя усмехнулась.

— Перестань мне льстить, — ответила она, — а лучше открывай бутылку. Я в эти дни почти не спала, а на лице это отражается быстрее, чем ты успеешь глазом моргнуть.

Их дружба держалась на полном доверии, и они всегда говорили друг другу правду, какой бы горькой она ни была.