Лучший из врагов. На первой полосе - Вэл Корбетт

Лиз поискала глазами старшего корректора.

— И почему, когда наш лучший корректор в отпуске, вы позволили Джеку взять выходной в субботу?

— Тони сказал, что все нормально.

Лиз взглянула на Тони, сидящего в другом конце стола и покачала головой.

— Чувствуется сплоченный коллектив, Тони.

Лиз посмотрела на сидящих перед ней журналистов.

— Все другие воскресные газеты дают рекламу на телевидении, а мы нет. Мы уже израсходовали бюджет на привлечение читательского интереса до конца месяца. Поэтому нам нужно привлечь читателя иными средствами. Мы знаем, что министр внутренних дел допускает ошибку за ошибкой, бросается из одной крайности в другую. Кто-нибудь догадался взять интервью у его жены? Что она думает по этому поводу? Поддерживает ли она своего мужа? Что касается вас, Тони, то не подскажете ли вы, как дела с перечнем направлений вашей работы, который я вам дала на прошлой неделе? Похоже, сейчас этот список в бо-ольшой, большой дыре.

— Я напоминал Тони, что, по слухам, штаб-квартира консервативной партии ищет, по чьей вине происходит утечка информации. — Редактор отдела политики, Эндрю Кэхилл, любил находиться в центре внимания. — Правительство взбудоражено. Пока трудно что-либо утверждать, но, говорят, сведения, вызвавшие «сексуальный скандал», дала некая женщина.

Это был трудный год для правительства. Правительство сотрясалось от шквала «сексуальных скандалов», включая самый громкий из них — с шотландским депутатом парламента, любовница которого, по сообщению газеты «Ньюс оф зе Уорлд», признала, что по выходным он переодевается в женское платье. Другая громкая сенсация этого года: экс-министр имел очень нестандартный комплект любовниц: мать и дочь.

Правительство могло уйти в отставку, только если палата общин проголосует за недоверие ему. Но если будет еще хоть одно громкое разоблачение в прессе, то можно с уверенностью сказать, что это подорвет шансы кандидатов на предварительных выборах в Европарламент. Британская общественность удивительно злопамятна, и не нужно было быть пророком, чтобы предсказать, какие шансы имеет нынешнее правительство на следующих всеобщих выборах.

— Мы получали информацию от женщины? — спросила Лиз, пристально глядя на Тони.

— Да, — ответил он. — И я уверен, у нас есть запись этого разговора. Я просил Веру сохранить эту запись.

Вера занималась тем, что записывала все телефонограммы, поступающие в редакцию. Каждая кассета была по девяносто минут, и если там не было ничего важного, кассету использовали повторно. Такая практика была введена после того, как арабские террористы начали звонить в газеты с сообщениями о готовящихся терактах.

— Вера придет попозже. Я ей скажу, чтобы она отыскала этот разговор, — добавил Тони.

— Я бы хотела услышать это сообщение как можно скорее. — Лиз сделала паузу. — Это не составит большого труда. — Больше всего в Тони ее раздражало его нежелание сотрудничать и делиться той информацией, которую он обязан был предоставлять по первому требованию. Когда газетой руководил Чарли, они оба были его помощниками, Тони возглавлял отдел новостей, а она была ответственна за аналитические статьи. Тони, как и вся Флит-стрит, был шокирован, когда Чарли (или Фергус, если быть более объективным) посадил ее в свое кресло, прежде чем самому отправиться в длительный отпуск.

Николь Уэлсли официально находилась в центре Найтсбриджа с деловым визитом, но одежда, которую она там внимательно разглядывала, абсолютно не подходила большинству читателей «Санди кроникл» ни по стилю, ни по цене. Однако все эти модели — и верхней одежды и нижнего белья — как нельзя лучше подходили для ужина наедине с мультимиллионером.

Дорогая одежда это великая вещь, думала Николь. Она работает на вас. Дешевые вещи просто прикрывают тело. Но изделия от таких кутюрье, как Шанель, Версаче, Валентино, Диор, ценятся потому, что они где надо — облегают, а где надо — сидят свободно, подчеркивая женскую фигуру наилучшим образом. Даже сделанная чуть выше или чуть ниже талия способствует тому, что внимание окружающих обращено на ваши достоинства, а ваши недостатки остаются незамеченными. Именно поэтому за такую одежду платят большие деньги.

Николь не просто смотрела одежду — она составляла свое мнение о ней. Никто лучше Энтони Прайса не сможет представить вашу фигуру в выгодном свете, решила она, расстегивая молнию узкого, облегающего платья. Разве не сказала однажды диктор Джэнет Портер: «Я называю эти платья результативными, потому что они приносят желаемый результат».

Николь весь день без устали переходила из одного демонстрационного зала в другой, и утомленные представители по связям с общественностью фирм-производителей очень надеялись, что когда она вернет их одежду назад, на ней не будет пятен. Она, как и другие редакторы из отделов моды и их помощники, всегда умела делать вид, что собирается писать статью о выбранных моделях одежды. Случалось, что статьи они действительно писали. Но представители по связям с общественностью тоже были не дураки — они понимали, что вряд ли кто-то сможет удержаться от соблазна некоторое время в этих нарядах пофорсить. Только журналисты, занимающиеся проблемой отпусков или продуктами питания, изучали интересующую их тему с таким же тщанием.

Вот почему так много страниц в разделах изданий, посвященных моде, отводилось статьям об одежде, которая была вне пределов досягаемости большинства читателей, в том числе и с точки зрения цены. За возможность брать эту одежду напрокат, редакторы отделов моды расплачивались большими хвалебными статьями.

Выбрав три или четыре платья, которые понравились лично ей, Николь направилась назад в редакцию. Она возвратилась в пять часов, с шестью шкетами сразу — она все еще не решила, что ей надеть вечером. На ее письменном столе, где в полном беспорядке валялись карандаши, записки, фотографии манекенщиц, она обнаружила большой букет белых роз, присланный Мойзесом Стивенсом в знак благодарности от его Дома моды, и увеличенный снимок женщины в вышитом плаще, оставленный секретарем Джеффа. Заметив Тони, сидящего за столом корректора, Николь сразу же сделала вид, что внимательно изучает снимок. Затем она подняла трубку и набрала номер своей подруги Аманды Деверо из журнала «Тэтлер». Аманде с ее энциклопедическими знаниями в области моды можно было доверять, в отличие от самой Николь, больше полагавшейся на свою интуицию.

Прекрасно, подумал Тони. Сейчас она все уладит.

— Аманда, это ты, дорогая? Я только что мерила топик с вышивкой в «Кензо», и подумала, что тебе он бы больше подошел. Ты его еще не видела? Ну, ты должна посмотреть. Кстати, если бы ты была на моем месте, ты бы надела зеленое платье от Энтони Прайса, в котором так хорошо смотрится Наоми, или золотое от Кельвина Кляйна? Нет, не для газеты, для себя. Хммм. Ладно. Возможно, ты права. А теперь один небольшой вопрос. Кому может принадлежать модель черного бархатного плаща с вышивкой по обрезу?