Институт экстремальных проблем - Саша Камских

Идея была хороша, но мобильник оказался недоступен, и Лене пришлось самой разыскивать и нужные телефоны, и ключи. Минут через пятнадцать все телефоны были найдены, а вот ключи были спрятаны в неизвестном месте.

— Да бог с ними, с этими ключами! — Дмитрий Алексеевич остановил ее поиски. — Не ищите, у меня вечером поезд, а сейчас я поеду к сыну, только попробую еще раз позвонить ему.

Он вытащил мобильник, но Лена переставила с холодильника на стол телефон.

— Звоните с этого, что лишние деньги тратить?

Сначала Дмитрий Алексеевич позвонил в справочную. «Состояние стабильное, температура нормальная», — голосом, неотличимым от синтезированного компьютером, ответила ему женщина и повесила трубку. Медведев-старший, не надеясь особо на удачу, набрал номер сына и после нескольких длинных гудков, уже собираясь дать отбой, вдруг услышал его голос.

— Привет, сынок, ты где сейчас? — изо всех сил стараясь сдержаться, спросил он.

— Папа, это ты? — В голосе Вадима слышалось сильное удивление. — Привет! Что-то дома случилось? Ты откуда звонишь?

— Ничего дома не случилось, не заговаривай мне зубы! Я от твоих соседей звоню, тебя разыскиваю!

— Папа, я в командировке, причем далеко, в ближайшие дни не вернусь. Ты надолго приехал?

— Нет, не надолго, но мне хватит времени выдрать тебя, как сидорову козу! Я все знаю! Хватит врать! — Дмитрий Алексеевич рассвирепел, как, наверное, никогда в жизни. — В командировке он! Мать с ума сходит, а он хоть бы соизволил позвонить, два слова сказать!

— Я не мог, — очень тихо ответил Вадим, но его отец не заметил этого.

— Что значит не мог?! — Медведев-старший взревел. — Я сейчас до тебя доберусь, ты у меня получишь!

Он еще долго распекал сына, как маленького мальчика, обещая надрать ему уши, отказаться от него, запретить приходить на свою могилу и на могилу матери, куда Вадим старательно загоняет своих родителей.

— Я сейчас приеду, жди! — грозно закончил Дмитрий Алексеевич.

— Сюда не пускают никого.

На эти слова сына Медведев-старший сначала не обратил внимания, но потом задумался над ними, пока автобус стоял в пробках на всем пути до клиники. В другое время Дмитрий Алексеевич с интересом оглядывал бы те места, где немало лет проработал, а какое-то время даже жил. Изменилось очень многое, выросли современные здания, вокруг которых вместо полувытоптанного леска даже сквозь весеннюю непогоду угадывался с умом разбитый парк.

«Почему не пускают? Опять карантин, как в госпитале в прошлом году?» – отец Вадима решил сначала подойти к лечащему врачу или, что было бы лучше, к заведующему отделением и пожалел, что не догадался узнать, в каком отделении лежит сын. Пришлось выстоять очередь к окошку. Ни про какой карантин разговоров не было слышно, но в справочной категорично заявили: «Посещения запрещены!»

Почти силой Дмитрий Алексеевич прорвался к завотделением сочетанной травмы, ему повезло, что тот еще был на месте. Он увидел перед собой невысокого пожилого врача в старомодных очках с толстыми линзами в массивной роговой оправе. Гнев и раздражение внезапно стихли, лишь только они обменялись приветствиями и парой фраз.

— Сейчас состояние стабилизировалось, особого повода для беспокойства нет, — Евгений Петрович смотрел прямо в глаза Медведеву-старшему, когда говорил это. — Единственное, что нас тревожит, это время от времени вспыхивающая инфекция, иммунитет да и весь организм ослаблены очень сильно, поэтому мы и держим на данном этапе вашего сына в изолированном боксе. Пока его состояние не позволяет разрешить никакие посещения, придется подождать, Дмитрий Алексеевич.

— Я из другого города приехал всего на несколько часов, там мать неизвестно что вообразила, — Дмитрий Алексеевич опять начал горячиться. — Я не могу так просто уехать, не повидав его и не сказав пару ласковых по поводу его поведения. Пожалуйста, я очень прошу вас, хотя бы пять минут. Мне этого времени хватит, чтобы разобраться по-отцовски с этим паршивцем.

Кленов долго молчал, было заметно, что он колеблется, принимая решение.

— Хорошо, пять минут.

Евгений Петрович поднял трубку телефона.

— Олег Михайлович здесь? А кто сегодня? Хорошо, я сам Игорю Николаевичу позвоню.

Кленов сделал еще несколько звонков. Медведев-старший не слушал, с кем и о чем он говорит, он обдумывал все, что узнал, и никак не мог успокоиться. Он не обратил внимания, как в кабинет вошел высокий молодой врач.

— Игорь Николаевич, к Вадиму Дмитриевичу его отец приехал. Подыщите у Худякова, во что Дмитрию Алексеевичу переодеться, и на пять минут разрешим им увидеться.

Черные цыганские брови пришедшего врача от возмущенного удивления исчезли под копной курчавых волос, выбивавшихся из-под шапочки. Евгений Петрович не дал ему ничего возразить:

— Под мою ответственность.

Федотов молча, в душе явно не соглашаясь с руководством, кивнул головой:

— Пойдемте, я дам вам костюм.

Медведев-старший был вынужден раздеться до белья, но принесенный костюм оказался все равно тесноват. На голову пришлось натянуть шапочку, собранную резинкой в подобие берета, лицо закрыть маской. На руки ему натянули тонкие резиновые перчатки, но несмотря на это велели ни к чему не прикасаться. Это добавило раздражения, и он приготовился все высказать сыну.

— Пять минут, не больше! — Игорь открыл бокс.

Дмитрий Алексеевич шагнул внутрь.

— Где этот пар… — он запнулся на полуслове.

Больше всего Медведева-старшего поразила страшная худоба сына. В глаза бросилась лежавшая поверх простыни рука, которая казалась высохшей рукой мумии – кости, обтянутые сухой темной кожей. Дрогнувшим голосом он тихо спросил:

— Вадька, сынок, что с тобой случилось? — Дмитрий Алексеевич не называл так сына, примерно, с семилетнего возраста, но сейчас это как-то само собой вырвалось.

— Да так, папа, помяло меня немножко. — Вадим смог чуть повернуть голову.

— Ты это называешь «немножко»?

Дмитрий Алексеевич был в шоке, разглядев и черные круги под глазами, и ввалившиеся щеки, и остро торчавшие под простыней колени, и вытяжку, и какие-то трубки, местами высовывавшиеся из под простыни, и катетер в подключичной вене.

— Раз живой – значит «немножко»… — Тень усмешки промелькнула в глазах Вадима.

— Почему же нам никто ни о чем не сообщил? Ни слова!

— Я так просил. У вас, у мамы особенно, забот с Ленкой, с внуками выше головы. А тут еще я… Ты вспомни, как она в прошлом году из-за моего ребра переживала. Что бы сейчас с мамой было… — сказал Вадим чуть слышно.

— Так-то оно так, но все равно это неправильно. Как тебе такое в голову могло придти? Не маме, так хотя бы мне позвонили, сказали, что произошло. Мы бы что-нибудь придумали… Так не должно быть… Родных рядом никого… Как же ты тут один? Кто за тобой ухаживает? — Медведев-старший говорил сбивчиво – он не мог спокойно смотреть на сына.

— Я не один, папа, не волнуйся, у меня есть Света. Она тут со мной нянчится, как с младенцем.

— Какая Света?

— Медведева. Не помнишь ее? Ленкина подружка школьная, — Вадим позвал: — Света, ты здесь?

Подошла медсестра в голубом костюме, которая с самого начала находилась в боксе, но Дмитрий Алексеевич почти не обратил на нее внимания. Медведев-старший недоуменно глянул на девушку.

— Светлаша, сними на минутку свою паранджу, от этого у меня бубонная чума не начнется, — попросил Вадим. — А то в таком наряде папа тебя никогда не узнАет.

Света сняла маску и шапочку, заколка сама собой расстегнулась, и светлые волосы рассыпались по плечам.

— Здравствуйте, Дмитрий Алексеевич, — улыбнулась она. — Вижу, все равно не узнаете.

— Вот теперь узнаю, хотя с трудом – так изменилась, только глаза те же, что были.

В бокс заглянул Игорь и задохнулся от возмущения:

— Что за стриптиз вы тут устроили?! Потом опять гадать будем, откуда инфекция взялась! Все, хватит, посещение закончено.

— Еще одну минуту, Игорь, не ругайся, — Света просительно посмотрела на врача.

Федотов вздохнул, махнул рукой и вышел из бокса.

— Папа, маме не нужно ничего говорить, придумай что-нибудь.

— Что? Неужели ты думаешь, что мать не догадается ни о чем?

— Сделай так, чтобы не догадалась, — еле слышно сказал Вадим. — У вас-то как дела?

— Все по-прежнему – Вовке очередную операцию сделали, Ленка с бабушкой с ним по очереди в больнице, Катюшка больше со мной, разговорчивая такая стала – не узнать. Все время о тебе вспоминает, каждый день спрашивает: «Когда еще дядя Дима приедет?» С рисунками твоими не расстается, всюду альбом с собой таскает.

— Скажи, что обязательно приеду, только не скоро. — Вадим закрыл глаза, было видно, что он устал. Не открывая глаз, спросил отца: — Ты куда сейчас?