Суд времени. Выпуски № 01-11 - Сергей Кургинян

Сегодня второй день слушаний по теме: «ГКЧП 1991 года — путч или попытка избежать распада страны?»

Дни с 19 по 22 августа 91 года — ярчайшие дни в новейшей российской истории. Они произвели сильнейшее впечатление на страну. События тех дней были массовыми. В них участвовали и политики, и граждане, даже правильнее сказать граждане на первом месте. Хотя все происшедшее в те дни началось с действия группы людей, которые назвали себя «Государственный комитет по чрезвычайному положению». Правда, и с таким громким названием этот коллектив в историю не вошел. Практически, никто не вспомнит их имен. Остались только буквы — ГКЧП.

Итак, напоминаю, основной вопрос наших сегодняшних слушаний: «ГКЧП 1991 года — путч или попытка избежать распада страны?»

Мы запускаем голосование для нашей телевизионной аудитории.

Номера телефонов Вы видите на своих экранах.

Обвинитель на процессе — писатель Леонид Млечин.

Защитник на процессе — политолог, президент международного общественного фонда «Экспериментальный Творческий Центр» Сергей Кургинян.

Сейчас прошу вывести на экран материалы по делу.

Материалы по делу.

Вечером 19 августа 1991 года в Москве состоялась пресс-конференция членов ГКЧП. Участники заметно нервничали. У премьер-министра СССР Павлова к тому времени развился гипертонический криз. Кадры с трясущимися руками вице-президента Янаева обошли весь мир. Причины волноваться действительно были. Утром того же дня заговорщики из высших эшелонов советской власти устроили августовский путч. Высокопоставленные правительственные чиновники попытались отстранить от должности президента Горбачева, свернуть демократические преобразования и курс на капиталистический путь развития страны. «Недоворот», как его впоследствии назовут историки, произошел за день до подписания договора о создании Союза Суверенных Государств. Этот документ был призван снять острые противоречия между Москвой и руководством советских республик. Сегодня ряд историков считает, что это был не мятеж против демократии, а последняя попытка спасти Советский Союз. Однако противники путчистов уверены: никакой реальной программы ГКЧП не имел, хотя в состав заговорщиков входила вся политическая элита того времени: председатель КГБ, министр обороны, министр внутренних дел, премьер-министр, вице-президент СССР. Сегодня ученые задаются вопросом: мог ли президент Горбачев не знать о заговоре в своем ближайшем окружении? И какой была бы история советского государства в случае победы консервативно настроенной части советского руководства?

Сванидзе: Первый вопрос сторонам: Поражение ГКЧП — это следствие действий противников ГКЧП или следствие действий самого ГКЧП?

Пожалуйста, сторона защиты, Сергей Ервандович Кургинян, Ваш тезис, Ваш свидетель.

Кургинян: Два тезиса, которые мы все время отстаиваем, таковы. Первый. ГКЧПисты прервали подписание Новоогаревского процесса и союзного договора, то есть распада не только СССР, но и России. Мы считаем, что Новоогаревский процесс, и доказываем это, был ужасом, абсолютным ужасом, хуже которого не могло быть ничего.

Второе. ГКЧПисты не были слабыми людьми. Они были очень противоречивыми людьми. Это было несколько групп, каждая из которых хотела своего. Прошу доказательство на экран.

Сванидзе: Пожалуйста, доказательство защиты.

Материалы по делу.

Из книги Бориса Ельцина «Записки президента»: Путч был с самого начала и до самого конца необычайно противоречив… Столкнулись интересы двух ведомств… ВПК был нужен настоящий, по полной программе громовой путч, который заставит мир вновь поверить в силу советского танка. КГБ — максимально чистый, изящный переход власти в другие руки. На самом же деле обе задачи были невыполнимы…

Кургинян: Я хотел бы спросить Юрия Павловича Иванова. Юрий Павлович, как Вы считаете, если бы ГКЧПисты надавили хотя бы чуть-чуть, что было бы с противниками ГКЧП — могучими силами демократии? Говорю без иронии. Ваша точка зрения.

Иванов: Значит, я могу сказать, что роль Ельцина, роль вот этой обороны, когда там собравшиеся, половина гуляющих людей, кто-то, конечно, там был и подвержен демократическим идеалам, Ростропович вон приехал вместе с виолончелью туда, там самая разнородная публика собралась в здании…

Сванидзе: Да, там были наши знаменитые музыканты нынешние…

Иванов: Да, там было очень много… Хазанов обеспечивал там питание, его жена Злата помогала…

Сванидзе: Да.

Иванов: …питаться. Все было решено праздно гуляющей публикой и, я бы сказал так, как однажды употребил выражение Крючков, «арбатскими шкатулочниками», которые набросили на мотомашину чехол, на смотровую щель, подвезли, и неизвестно, кто им подвез, бутылки с горючей смесью, забросали этими бутылками эту военную машину, были сожжены руки водителя Булычева — его фамилия — которого нам не дали даже в суд привести. И вот этот эпизод трагический, он совершенно не зависел ни от Ельцина, ни от Крючкова, он ни от чего не зависел. Сегодня такую ситуацию могут создать фаны «Спартака», если вы объявите, что их результат победы над «Локомотивом» аннулирован…

Сванидзе: Спасибо, то есть Юрий Павлович, Юрий Павлович, я Вас правильно понял, что несколько каких-то отвязанных молодых людей решили судьбу нашей страны в августе 91 года?

Иванов: Есть две точки зрения: одна, что эти люди были героями, вторая, из материалов дела что следует, что человек с монтировкой в руках и, будучи в сильной степени опьянения, впрыгивает, впрыгивает в машину, выламывает, открывает люк, и тогда узбек Урадж Сахатов стреляет в него после этого. Я предлагаю Вам самому ответить на Ваш вопрос…

Сванидзе: Спасибо, я понял Вас.

Иванов: …были это герои или это была пьяная шпана.

Сванидзе: Спасибо, я понял Вас.

Иванов: Надо отвечать на этот вопрос.

Сванидзе: Спасибо, я понял Вас. Значит, пьяный человек, как я понимаю — один из погибших троих молодых людей, да? Который впрыгнул?

Иванов: Да, да, об этом есть заключение.

Сванидзе: Ваша корректность меня поражает в отношении покойных. Этот человек был посмертно награжден орденом Героя Советского Союза.

Иванов: Безусловно.

Сванидзе: Да, спасибо. Прошу Вас, сторона обвинения, Ваш вопрос свидетелю защиты.

Млечин: Вообще-то, тут речь идет о судьбе страны. Вообще-то, тут речь идет о судьбе государства, которое разрушилось в результате того, что эти люди взяли власть. И я, честно говоря, изумлен таким подходом. Но самое-то интересное состоит в том, что мы рассматриваем ведь личности руководителей ГКЧП. Вот эти люди при высоких должностях, высших должностях государства — вице-президент, глава правительства, министр обороны, председатель КГБ, секретарь ЦК и зампредседателя военно-промышленной комиссии — они начинают дело и оно, если я Вас правильно понял, рушится из-за какого-то одного, двоих, троих человек, которые что-то такое себе позволили, из-за одной машины, они уже уходили, эти боевые машины, к этому моменту все рухнуло, ГКЧП развалился, рухнул и не справился. И вопрос-то состоит — вот что мы хотели бы здесь понять, и уверен, что хотят понять все сидящие здесь и все, кто нас смотрит… ГКЧП вошел в историю как сборище ни на что не годных и совершенно неумелых людей. Это по этой причине все у них развалилось?

Иванов: Вы знаете, когда твой шеф, руководитель, президент, предает тебя, то очень трудно избрать линию поведения, то, что происходило, потому что с одной стороны был удар вот этой дубины в виде РСФСРовской атаки, с другой стороны…

Млечин: Мне вообще-то казалось, что это подчиненные предали своего президента, он вроде их никуда не сажал, чрезвычайное положение не объявлял, это они его предали, вообще-то говоря, нет?

Иванов: За их спиной в Ново-Огарево он подписывал и согласовывал условия важнейшего для страны договора, даже не показав им текст…

Млечин: Ну что, он сам его печатал, что ли, от руки, ну что Вы тут смеетесь над нами, что ли, ну этот документ был распространен, ну что Вы…

Иванов: Вот этот текст… Восстановите, пожалуйста, события…

Млечин: Мы сейчас восстановим, у нас есть свидетели.

Иванов: Восстановите. Вот текст этого … Союза Суверенных Государств появился 14-го числа.

Млечин: Да, мы сейчас его проанализируем, да…

Иванов: Я думаю, что ГКЧПисты были значительно гуманнее и у них были совершенно другие ценности по сравнению с руководством Российской Федерации, которое через два года показало, как надо действовать. У них были определенные моральные ценности и первая кровь их остановила. Да!