Властелин колец - Джон Толкин

К удивлению Пиппина, исенгардцы наддали ходу. А он–то думал, что те вот–вот выдохнутся! Только теперь он заметил, что солнце уже садится за Туманные Горы и тени бегущих протянулись через всю степь. Мордорцы приободрились и тоже прибавили шагу. До леса было рукой подать — на пути нет–нет да попадалось отдельно стоящее дерево. Склон становился все круче, но орки скорости не сбавляли. Углук и Грышнах орали как полоумные, призывая своих солдат к решительному броску.

«А ведь успеют! — подумал Пиппин. — Ей–же–ей, успеют!» Он исхитрился глянуть через плечо и увидел, что всадники, взяв к востоку, уже поравнялись с орками и скачут рядом. Закат позолотил их копья, шлемы и развевающиеся на ветру светлые волосы. Хоббит понял, что всадники, надеясь окружить орков, не дают им разбежаться по сторонам и теснят черную ораву ближе к реке.

Пиппин принялся гадать: что они за люди, эти всадники? Как он сокрушался теперь, что в Ривенделле мало интересовался Большим Миром и почти не разглядывал карт! Тогда это казалось ни к чему. В Отряде были головы и посветлее — зачем зря суетиться? Могло ли ему тогда прийти на ум, что настанет миг — и рядом не окажется ни Гэндальфа, ни Бродяги, ни даже Фродо?! В мыслях у Пиппина застряло только одно — что конь Гэндальфа вроде бы родом именно с роханских пастбищ. Это вселяло надежду. А что дальше?

«Кстати, откуда им знать, что мы не орки? — вдруг испугался он. — Не думаю, чтобы здешние жители были накоротке с хоббитами! Если наших с Мерри дружков–приятелей накроют, я плакать не буду, но сам я не прочь бы и уцелеть, вот в чем штука!»

Рассчитывать на это, однако, не приходилось. Все шло к тому, что пленников постигнет та же участь, что и похитителей, причем гораздо раньше, чем роханцы разберутся, что к чему, и заметят, что они не орки.

Между тем всадники сокращали разрыв, и уже можно было различить среди них лучников. Натянув тетиву, лучники выезжали вперед, прицеливались и стреляли; два–три поотставших орка падали мертвыми, а лучники возвращались в общий строй — ответный дождь стрел не причинял им никакого вреда, так как всадники держались на безопасном расстоянии, да и прицеливаться получше оркам было некогда. Этот маневр всадники повторяли несколько раз; хоббит заметил, что добрались уже и до исенгардцев — орк, бежавший перед «лошадкой» Пиппина, вдруг пошатнулся, рухнул и остался лежать без движения.

Наступила ночь, а всадники так и не начали открытого боя. Много орков полегло от их стрел, но все же добрых две сотни остались целы и невредимы. В сумерках поредевшие орочьи отряды дотянулись до предгорий. Лес чернел всего в каких–нибудь трех–четырех верстах впереди, но пути туда уже не было: кольцо всадников замкнулось, и орки оказались в окружении. Вопреки приказу Углука небольшая группа орков попыталась прорваться к лесу. Из этой затеи не вышло ничего хорошего — уцелело только трое, да и тем пришлось вернуться.

– Достукались! — глумился Грышнах, щерясь. — Да, вожак у нас что надо, ничего не скажешь! Как же Великий Углук собирается вызволять своих подданных?

– Пленников на землю, — скомандовал Углук, словно не слыша издевок Грышнаха. — Лугдуш! Бери себе еще двоих парней и стереги добычу. Убивать не надо — разве что Белокожие прорвут оборону и все будет потеряно. В общем, пока я жив, оба должны быть целы. Вздумают пищать — заткнете им рот. Да, и еще: кровь из носу, но к лошадникам они попасть не должны. Все! И не забудьте связать им ноги!

Последняя часть приказа была приведена в исполнение немедленно и самым безжалостным образом. Но нет худа без добра: Пиппин впервые оказался рядом с Мерри. Орки громко кричали, пререкались, лязгали оружием, и друзья смогли немного пошептаться.

– Похоже, дело плохо, — шепнул Мерри. — Я выдохся. Все, конец. Даже если орки нас выпустят, далеко мне не уползти.

– А хлебцы? — вспомнил Пиппин. — Хлебцы–то! У меня еще несколько штук осталось. А у тебя? Кажется, они отобрали у нас только мечи.

– Вообще–то у меня в кармане тоже оставалась парочка, — отозвался Мерри. — Но они, наверное, совсем раскрошились. Да и что проку — ртом до кармана не достанешь.

– Зачем же ртом? Послушай–ка, что я тебе скажу…

Но тут свирепый пинок довел до его сведения, что перебранка улеглась и стражники не намерены давать пленникам никаких поблажек.

Ночь выдалась холодная, но безветренная. Холм, на котором сгрудились орки, оцепили маленькие золотисто–красные сторожевые костерки, образовавшие замкнутый круг. До костерков легко было достать из лука, но роханцы на свету не показывались, и орки только без толку тратили стрелы, пока Углук не запретил зря опустошать колчаны. В лагере роханцев стояла мертвая тишина. Позднее, когда проглянул месяц, внизу удавалось иногда увидеть смутные тени, на миг появлявшиеся в белесоватом свете и вновь исчезавшие, — это обходили дозором осажденный орочий лагерь недремлющие роханские патрули.

– Солнца дожидаются, гады вонючие! — выругался один из орков, охранявших Мерри и Пиппина. — А мы что сидим? Почему бы не собраться всем вместе и не ударить по ним? Старина Углук что — совсем ума решился? Хотел бы я знать, о чем он думает?

– Сейчас узнаешь, — рявкнул Углук из–за его плеча. — По–твоему, значит, Углук дурака валяет и ни о чем не думает? Ишь ты! Какой герой выискался! Вы, смотрю, не лучше этих голодранцев–северян и макак из Лугбурца! С таким отребьем в драку нечего и соваться, понятно? Они мигом разбегутся, а лошадников тут столько, что от нас ото всех пшик останется. Северное быдло, правда, в темноте хорошо видит — что твои дикие коты. Да зато и про Белокожих толкуют, будто они зорче прочих человечишек. А кони? Они замечают даже, как ночной ветер дует, ясно? Так что куда нам до них! Зато эти красавчики не знают самого главного. В лесу–то засел Маухур со своими парнями! Еще немного, и наши ударят с тыла. Усек?

Исенгардцев это убедило, хотя прочие орки остались недовольны и роптали. Углук расставил вокруг холма посты, но часовые по большей части махнули на все рукой и разлеглись на травке, отдыхая и наслаждаясь желанной темнотой. А темноты было вдосталь — месяц, клонясь к западу, спрятался в густых облаках, и Пиппин уже в двух шагах не видел ну ничегошеньки. Холм, несмотря на костры роханцев, потонул во мраке.

И все же отдохнуть оркам не удалось: всадники не собирались мирно дожидаться рассвета. С восточной оконечности лагеря внезапно донесся вопль, который всех заставил вскочить на ноги. Несколько роханцев тихо подъехало к подножию холма; спешившись, они ползком поднялись вверх по склону, уложили на самом краю лагеря парочку орков и бесследно исчезли. Углук бросился унимать переполох.

Пиппин и Мерри приподнялись. Исенгардцы–охранники увязались за Углуком, рядом никого не было. Но если хоббиты и подумали о побеге — с этой мыслью тут же пришлось распроститься. Длинные волосатые руки схватили их за шиворот и подняли в воздух. В темноте возникла омерзительная физиономия Грышнаха, и в лицо хоббитам пахнуло смрадом. Орк принялся щупать их и шарить под одеждой. Когда холодные, безжалостные пальцы пробежали по спине Пиппина, хоббита всего так и передернуло.

– Ну, мои малявочки, — ласково шептал Грышнах, — как вам тут отдыхается? Не слишком–то здесь удобно, правда? С одного бока — бичи да кинжалы, с другого — гадкие копья… Напрасно вы сунулись в это дело: большие передряги не для таких крошек, как вы!

Он продолжал обшаривать хоббитов, и в глубине его глаз горел бледный огонь. Но это был не азарт и не злоба, а что–то иное.

И вдруг Пиппина осенило. Ему показалось даже, что он подслушал мысли сладкоречивого орка. «Грышнах знает о Кольце! Он хочет отобрать его у нас, пока Углука нет поблизости. Может, он задумал взять Кольцо себе?» Он похолодел от страха и стал лихорадочно соображать, как бы повернуть дело себе на пользу.

– Так его не найти, — невинно заметил он. — Оно очень хорошо запрятано.

– Оно? Что еще за оно? — переспросил Грышнах. Пальцы его перестали шарить и впились хоббиту в плечо. — О чем это ты говоришь, малявочка?

Пиппин на миг задумался — и вдруг, два раза сдавленно глотнув — голлм, голлм, — добавил:

– Да так, ничего особенного, сокровище мое!

Пальцы Грышнаха свело словно судорогой.

– Ого! — почти беззвучно зашипел он. — Вон ты куда загнул! Эва–на! Опасные шутки, малявочки мои, оч–чень опасные!

– Возможно, — отозвался Мерри, мигом смекнув, что на уме у друга. — Очень опасные! И не только для нас. Впрочем, это твоя забота. Значит, ты хочешь его заполучить, так ведь? А что ты нам за него дашь?

– Заполучить? Что? — наигранно удивился Грышнах. Руки у него затряслись. — Что я за него дам? О чем это ты?