Достоевский. Энциклопедия - Николай Николаевич Наседкин

собственных плантаций…” За панегирик его превосходительству покойному Петру Матвеевичу большой куш хватил. “Искусство нравиться дамам” по заказу книгопродавца составил. Вот этаких книжек я штук шесть в моей жизни пустил. Вольтеровы бонмо хочу собрать, да боюсь, не пресно ли нашим покажется. Какой теперь Вольтер; нынче дубина, а не Вольтер! Последние зубы друг другу повыбили! Ну вот и вся моя литературная деятельность. Разве что безмездно письма по редакциям рассылаю, за моею полною подписью. Всё увещания и советы даю, критикую и путь указую. В одну редакцию на прошлой неделе сороковое письмо за два года послал; четыре рубля на одни почтовые марки истратил. Характер у меня скверен, вот что…» Он постоянно пьёт, желчен и озлоблен на всю литературу и журналистику, продаёт свой талант на переводы с французского и объявления купцам, ходит развлекаться на похороны и т. д., и т. п. Одним словом, он обнажается и заголяется перед читателем не хуже героев своего рассказа. Вся желчность в нём от ущемлённого самолюбия, он, как надо догадываться — непризнанный гений. Что интересно, Достоевский сделал этого циника действительно своим защитником перед литературными врагами (о чём и упоминается в предисловии к «Полписьму») и передал ему многие свои полемические размышления об искусстве, литературе и журналистике. Это дало возможность Достоевскому резко заострить свои выпады против «врагов», сделать эти выпады предельно саркастическими. Плюс ко всему, это «одно лицо» пишет свои произведения пародийным рубленым стилем под «Записки сумасшедшего» (1835) Н. В. Гоголя, а содержанием пародирует романы «клубничных» авторов того времени — в первую очередь, П. Д. Боборыкина и его роман «Жертва вечерняя» (1868, переиздание 1872). В целом же это — обобщённый образ, тип петербургского фельетониста, литератора-неудачника, напоминающий героев физиологических очерков И. И. Панаева «Петербургский фельетонист» (1841) и «Литературная тля» (1843). Но его псевдоним «одно лицо» связан с именем конкретного литератора и фельетониста — В. П. Буренина, который так именовался в статье Н. А. Демерта «Наша современная литература и общество» (ОЗ, 1872, № 9).

Иван Матвеевич

«Крокодил»

Главный герой рассказа — чиновник, проглоченный крокодилом. Собираясь съездить за границу, он накануне, по настоянию жены, повёл её в Пассаж посмотреть крокодила и был этим крокодилом проглочен. Однако ж, осмотревшись внутри крокодила и убедившись, что остался жив, начал извлекать выгоды из своего положения: «Стану поучать праздную толпу. Наученный опытом, представлю из себя пример величия и смирения перед судьбою! Буду, так сказать, кафедрой, с которой начну поучать человечество. Даже одни естественнонаучные сведения, которые могу сообщить об обитаемом мною чудовище, — драгоценны. И потому не только не ропщу на давешний случай, но твёрдо надеюсь на блистательнейшую из карьер…» Выясняется, что в первую очередь Иван Матвеевич намерен в чреве крокодила «думать о судьбах всего человечества».

В речах и заявлениях проглоченного Ивана Матвеевича спародированы радикальные воззрения «нигилистов» из «Русского слова» и «Современника». Достоевского обвиняли, что в этом персонаже он карикатурно изобразил Н. Г. Чернышевского.

Иван Осипович

«Бесы»

Прежний губернатор; родственник Варвары Петровны Ставрогиной. «Кстати замечу в скобках, что милый, мягкий наш Иван Осипович, бывший наш губернатор, был несколько похож на бабу, но хорошей фамилии и со связями, — чем и объясняется то, что он просидел у нас столько лет, постоянно отмахиваясь руками от всякого дела. По хлебосольству его и гостеприимству, ему бы следовало быть предводителем дворянства старого доброго времени, а не губернатором в такое хлопотливое время, как наше. В городе постоянно говорили, что управляет губернией не он, а Варвара Петровна…» Но хроникёр-повествователь Антон Лаврентьевич Г—в вспомнил о бывшем губернаторе не только в связи с тем, чтобы подчеркнуть непререкаемо высокое положение в губернском обществе генеральши Ставрогиной в те времена, но и для того, чтобы рассказать об ярком случае тогдашнего умопомешательства Николая Всеволодовича Ставрогина: он тогда не только «провёл за нос» уважаемого Павла Павловича Гаганова, но и прилюдно чуть было не откусил ухо Ивану Осиповичу. А затем к слову упоминается, что вскоре, «в мае нынешнего года окончилось наконец губернаторствование нашего доброго, мягкого Ивана Осиповича; его сменили, и даже с неприятностями».

Иван Петрович («Идиот»)

Барин-англоман; родственник Николая Андреевича Павлищева. Князь Мышкин знакомится с ним на званном вечере в доме Епанчиных, устроенном для представления князя «высшему свету» в качестве жениха Аглаи Епанчиной. «Тут был ещё один пожилой, важный барин, как будто даже и родственник Лизаветы Прокофьевны, хотя это было решительно несправедливо; человек, в хорошем чине и звании, человек богатый и родовой, плотный собою и очень хорошего здоровья, большой говорун и даже имевший репутацию человека недовольного (хотя, впрочем, в самом позволительном смысле слова), человека даже желчного (но и это в нём было приятно), с замашками английских аристократов и с английскими вкусами (относительно, например, кровавого ростбифа, лошадиной упряжи, лакеев и пр.). <…> Лизавета Прокофьевна почему-то питала одну странную мысль, что этот пожилой господин (человек несколько легкомысленный и отчасти любитель женского пола) вдруг да и вздумает осчастливить Александру своим предложением…»

Разговор на вечере зайдёт о Павлищеве, выяснится, что Иван Петрович его родственник и что он видел князя Мышкина ещё мальчиком в поместье Павлищева. Затем этот же Иван Петрович сообщит, что Павлищев в конце жизни перешёл в католичество, чем чрезвычайно расстроит князя Мышкина, приведёт его в крайнее возбуждение и всё, в конце концов, закончится скандальным эпилептическим припадком князя.

То обстоятельство, что этот эпизодический персонаж является полным тёзкой Ивана Петровича из «Романа в девяти письмах» и Ивана Петровича из «Униженных и оскорблённых», вероятнее всего, — простая случайность.

Иван Петрович («Роман в девяти письмах»)

Один из двух героев-шулеров (наряду с Петром Ивановичем), переписка которых и составила «роман». Известно, что он женился три месяца назад на некоей Татьяне Петровне и не любит сидеть дома. Именно Иван Петрович ввёл в дом Петра Ивановича Евгения Николаевича, которого собирались два товарища обмануть в карты, но сами стали его жертвами в качестве обманутых мужей.

Иван Петрович («Униженные и оскорблённые»)

Литератор, от имени которого ведётся повествование, во многом герой автобиографический. В финале романа ему 24 года, он сирота, вырос в доме мелкопоместного помещика Ихменева, вместе с его дочерью Наташей, которая была на два года моложе. Главное в этом герое то, что он — писатель. Немало своих черт характера и даже внешности, штрихи собственной биографии передал Достоевский в этом плане Ивану Петровичу. В журнальном варианте «Униженные и оскорблённые» имели подзаголовок «Из записок неудавшегося литератора». Точно неизвестно, почему он был снят при отдельных изданиях романа. Может быть, Достоевский,