Кардонийская рулетка - Вадим Панов

— Да плевать я хотел на твои зажигалки, — перебил Каронимо Олли. Он осторожно раскрыл портсигар и нежно посмотрел на лежащие рядком сигареты: — Дело в том, друзья мои, что мы с Энди не курим.

«Десять минут первого! — Йорчик нервно посмотрел на часы. — Чего они ждут?»

Руди дергался уже полчаса, с тех самых пор как пленники, согласно его расчетам, должны были покинуть камеру.

«Даже ребенку ясно, что раз построение назначено на полдень, сгонять солдатню начнут раньше! Чего ждать?!»

Почему не броситься навстречу судьбе как можно скорее?

Десять минут назад профессор запустил двигатели, надеялся, что ушерские придурки вот-вот появятся, но секунды таяли, а беглецов не видно.

«Уроды!»

О том, как он будет оправдываться перед Арбедалочиком, Руди пока не думал. Как и о том, что ему только предстоит понять придуманный гением принцип — в мыслях Йорчик уже мнил себя единственным обладателем секрета уникального оружия. Он обязательно узнает принцип — Гатов славился тем, что всегда держит слово, и оставалась сущая мелочь: убрать магистра. Услышать принцип и убрать.

Но как?

Стрелять самому? Невозможно, поскольку Йорчик совершенно не владел огнестрельным оружием. Будь Павел один, еще куда ни шло, но магистра сопровождают двое друзей, справиться с которыми Руди не мог при всем желании. Нанять специалистов? Хлопотно. Во-первых, это лишние свидетели. Во-вторых, откуда их взять — специалистов? Времени в обрез, личные телохранители, которых кое-как удалось спровадить в офицерский бар, наверняка на службе у Арбедалочика, больше никого подходящего нет. В итоге профессору пришлось остановиться на варианте с бомбой с часовым механизмом, на создание которой ушло всего двадцать минут — Йорчик, ничтоже сумняшеся, воспользовался лабораторией базы, благо ему позволялось посещать любые карлонарские объекты.

И все должно получиться идеально: паровинг взлетает, берет курс на Унигарт, или Ушер, или куда-нибудь еще — не важно — и пропадает над Баниром. Тихо, спокойно, без лишних нервов и вопросов. А через некоторое время он, знаменитый профессор Руди Йорчик, в корне меняет расстановку сил в Герметиконе. Его имя звучит повсюду. Он, знаменитый профессор Руди Йорчик, становится директором-наблюдателем Компании и получает неофициальный титул «отец Галаны». Он…

Выстрелы.

— Что?!

Взрывы.

— Идиоты!!

Сомнений никаких — выстрелы и взрывы. Ушерские придурки умудрились взбудоражить охрану и теперь шумно уносят ноги, вместо того чтобы тихо добраться до паровинга.

— Козлы! — стонет Йорчик, а на пирс выскакивает встревоженный магистр. — Павел!

— Руди!

— Рассказывай!

— Чуть позже!

Не снижая скорости, Гатов направляется к паровингу. Йорчик пристраивается следом.

— Когда?!

— Догадайся!

Руди почти сразу вспотел, еще раньше запыхался, в боку предательски закололо, но продолжал держаться в шаге позади быстроногого магистра. И не заметил, как на пирс, отстреливаясь на ходу, выскочили Мерса и Бааламестре.

«Честное слово, Энди, я рад, что ты сегодня в запасе!»

Собственно, единственным; тихим этапом побега стал первый: вскрытие двери. «Хитроумный» замок, которым, наверное, гордились все промышленники Приоты, не продержался и тридцати секунд, скрипнул жалостливо, проглотив изогнутую шпильку, которую Бааламестре извлек из широкого ремня, для вида продемонстрировал стойкость и капитулировал, открыв беглецам путь в… В коридор. Один конец заканчивается тупиком, второй — запертой дверью, а за ней — дежурка с двумя, как минимум, солдатами.

И вот тут беглецам впервые пригодились «сигаретки» Мерсы.

«Уже на второй день службы на „Амуше“ Бабарский втравил меня в серьезную разборку, с тех пор неподготовленным я в город не хожу».

«А как же несессер?»

«Для отвода глаз, друзья, тоже Бабарский научил».

«Держишь в портсигаре нестабильные вещества?!»

«Я ведь алхимик! Меня учили с ними обращаться!»

— Берегись!

— Уже!

Беглецы даже не старались подкрасться к «дежурке» незамеченными. Бааламестре бросает в дверь первую «сигаретку» — с половинной дозой нитробола, — несильный взрыв вышибает замок, и Каронимо тут же швыряет внутрь второе «курево» — световое. И закрывает глаза.

— Отлично!

Ослепленные и оглушенные солдаты валятся на пол, тревожная кнопка не тронута, в барак возвращается тишина, второй этап пройден.

— Оружие!

— Знаем!

Гатов сковывает охранников их же наручниками, Олли и Бааламестре берут револьверы. Героями они себя не ощущают, отчаянными бойцами тоже, как использовать револьверы по назначению, знают исключительно в теории, во всяком случае — Мерса, но полны решимости стрелять, чтоб проложить путь к свободе.

Но до тех пор пока можно обходиться без насилия, нужно без него обходиться.

Беглецы выходят из барака, поворачивают направо и быстро, но без суеты идут к морю. К пирсу. По тщательно описанной Йорчиком дороге.

— Кажется, получается.

— Может, не будем радоваться заранее?

— Разговаривая, мы ведем себя естественно, меньше внимания привлекаем.

— Тогда имело смысл переодеться в форму местных.

— Зачем время тратить?

— Эй!

Вполне возможно, что подавший голос патрульный не имел в виду ничего плохого: не собирался останавливать, требовать документы или арестовывать, узнав в троих штатских сбежавших пленников. Возможно, он просто хотел прикурить. Но нервы у Гатова не выдержали, и магистр швыряет в патруль «сигарету» с нитроболом. С полным зарядом.

И грохот взрыва рассекает унылую повседневность Карлонара на «до» и «после».

Нитробол смесь мощная, но уж больно нестабильная, таскать ее в портсигаре мог только предельно уверенный в себе алхимик, и Мерса, к некоторому удивлению Гатова и Бааламестре, оказывается именно таким.

Взрыв еще не прозвучал, а Олли уже стреляет.

Револьверные хлопки. Вопли. Патруль улепетывает за ближайшую казарму, но к беглецам спешат другие военные. Более воинственные. Поднятая стрельба их не пугает, а вот периодически прилетающие «сигаретки» заставляют отступать.

Но «курево» стремительно тает. То есть разлетается.

— Я выполнил условия сделки! — задыхаясь, кричит Йорчик.

— Еще нет! — хрюкает влезающий в паровинг Павел.

— Как это?!

И тут Руди допускает роковую ошибку.

Он не собирался забираться внутрь, он только заглядывает, чтобы лучше слышать Гатова, а мощный толчок набежавшего Бааламестре заканчивает дело — профессор оказывается в «салоне».