Ярмо Господне - Иван Катавасов

— И безразлично разбрасывать древнейшую харизму, какая бы она там ни была, неуместно среди кошачьих, — подхватил Филипп.

В отличие от невозмутимого Патрика Суончера, его поистине распирало от гордости. Потому что ясное, логичное, рациональное понимание и великолепное решение проблемы он единым духом обрел, едва завидев неприятный докторский чемоданчик с аппаратурой полевой диагностики.

— Ах да, сэр! Прошу простить, я на радостях пренебрег учтивостью, мистер Фил Ирнив. Примите мои искренние поздравления с найденным решением проблемы маскировки Апедемака.

Признаться, я ни под каким видом не думал, что архонт Клувий или чего там сохранилось от его первородного сознания, воспользуется сходной с нашим «массированным протеем» мистерией «доминус и сервы», распределив собственную личность между двумя десятками львов и львиц. Если не ошибаюсь, так как невесть сколько не открывал этот почтенный фолиант, в «Основах ритуальной теургии» ее аналоги именуются «последний среди первых» и «хозяин-призрак меж рабов своих».

Однако раб не в силах превратиться в мистера хозяина и не может овладеть безнаказанно хозяйской собственностью. Телепортировав у большого кратера плазменный файербол, распределенный Апедемак ослабил маскировку. После того ночью охарактеризованный раб, его сервоэффектор, присоединился к прайду, оказавшись львицей, не так ли, коллега Филипп?

— Вы правы, коллега Патрик. Характерно, сэр Питер Нардик непроизвольно спровоцировал Апедемака на открытие огня, когда в досаде на здешний натуральный магический фон, рыцарь прибег к ритуалу дезактивации, какой им используется в южноамериканской сельве.

Но я предлагаю провокационные действия несколько иного плана. Скажем, разведку боем на морде щита Нгоронгоро и распознавание выявленных умов, если таковыми считать распределенные частицы сознания Апедемака.

— Вынужденная конъюгация сегментированных партикул, сэр Фил?

— Истинно так, сэр Патрик!

Рыцарь-адепт Патрик и рыцарь-зелот Филипп с чувством исполненного долга торжествующе пожали друг другу руки. Позитивные итоги операции «Львиный бог Апедемак» оба рыцаря отныне сомнениям не подвергали. Далее всенепременно должны сработать их предзнание и прогностика, подкрепленные эффективной тактикой действий особой ягд-команды рыцаря-адепта Микеле.

Усвоив развернутую эйдетику от лорда Патрика Суончера, дон Микеле Гвельфи дал волю своему апеннинскому вулканическому характеру. Он по-католически осенил себя крестным знамением, поцеловал наперсное распятие, прослезился, рассмеялся и со слезами на глазах бросился темпераментно трясти руки соратникам.

«Ныне отпущаещи раба Твоего, Господи… Nunc dimittis, Domine…»

Отныне и впредь умудренный опытом адепт Микеле, некогда в миру умнейший генерал ордена иезуитов, сколь-нибудь не ставил под вопрос успешное завершение дотоле злополучной африканской миссии. Под впечатлением накативших чувств он, недолго думая, бесшабашно одобрил отважные предложения рыцаря Филиппа и согласился на рискованный натурный эксперимент рыцаря Патрика.

Скрупулезного и осмотрительного германского рыцаря Руперта, как второго по должностному старшинству члена ягд-команды, они втроем не без труда сумели убедить в осуществимости предлагаемых тактических планов. Оставалось, — «всего-то делов, патер ностер», — победить Апедемака на закате второго майского дня на плато Серенгети в Восточной Африке.

Африканское закатное солнце неспешно опустилось вровень со сглаженной, похожей на большой круглый щит, вершиной всегда бездействовавшего на памяти людской вулкана Нгоронгоро, полого вздымающегося на высоту более двух тысяч трехсот метров. По всему вулканиту, давно-предавно ставшему естественным обиталищем растительного и животного мира саванны, распростерлись длинные изломанные тени выветренных скал и деревьев, нимало не пугавшие довольно значительные стада антилоп гну и газелей Гранта. Вечерние тени и подавно не обеспокоили два средней численности львиных прайда или безмятежно пасшееся небольшое стадо белых носорогов на берегах кратерного озера Магади-Нгоронгоро. Не стала для животных предметом беспокойства и необычная веретенообразная тень, поначалу звуконепроницаемо выросшая вдалеке у глубокого провала главного кратера вулкана Нгоронгоро. Из его молодой по геологическим меркам кальдеры стремительно поднялся, возрос черно-серый пыльный и дымный воздушный вихрь-торнадо.

Вихрь темнел с каждым оборотом, вырастал в высоту, расширялся, яростно закручивался вокруг своей оси… И еще больше ускорился, когда его темное острие оторвалось от земли. С каждой секундой черный смерч вращался все быстрее и быстрее, вот он достиг сверхзвуковой скорости. Тогда и грянул устрашающий гром, сотрясший небо и землю, панически переполошивший травоядную и плотоядную фауну в округе.

К той минуте внутреннее строение вихря потемнело до угольной черноты, непроницаемой для изжелта-фиолетовых молний, сверкающих на его винтовой поверхности. Молнии били все чаще и чаще. Плазменные разряды свивались в тугие жгуты, опоясывали вихрь, становились толще и толще. Они посветлели до зеленовато-голубоватого оттенка, постепенно, исподволь вкруговую перешедшего в оранжево-красные тона растянутого градиента. Красно-черный пламенеющий вихрь все рос и рос, уходя ввысь расширяющейся необъятной аспидно-черной воронкой-раструбом, сверхъестественно обнажавшей среди ясного белого дня ночное звездное небо…

Так в безоблачных небесах над вулканом Нгорнгоро, подавляя земную гору немыслимой громадной величиной, вознесся многокилометровый исполинский престерос Архонтов Харизмы. Казалось, это небесная гора разразилась вулканическим извержением, и ее колеблющаяся вершина-острие, из стратосферных высот угрожающе устремленная вниз, неумолимо нащупывает цель на земной поверхности…

Устремившийся в заданную точку теургический «престер Суончера» собравшийся в духовное целое Апедемак отклонил от своих составляющих, парировав циклопической шаровой молнией во встречном ударе. Тотчас же все животные, пребывающие под заклятьем — звериные рабы-сервы Апедемака — взревели, завыли, завизжали от невыносимой боли, когда на берегу озера Магади-Нгоронгоро трое инквизиторов-дознавателей активировали страшный разрушающий ритуал распознавания умов.

Львиный бог Апедемак смог ответить на тройственную дивинативную атаку лишь соединенной метаморфой, вынужденно обратившись в гигантского пятиметрового в холке льва-сфинкса. Древней мистерией «мбилинту» выходец из глубокого прошлого вот-таки сумел воспользоваться и даже обрести некое подобие лица человека.