И сплетаются нити судьбы... - Ульяна Подавалова-Петухова

сейчас, отрешенная от всего мира, просто смотрела в окно. И в глазах не было жизни. Наконец, парень не выдержал:

— Ромал, ты как?

Девушка даже не оглянулась.

— Ромашка, я думаю, ты давно должна была приехать к нему.

Вновь тишина.

— Слушай, ну скажи уж что-нибудь, а то твое молчание — мне всё равно, что нож в сердце, — взмолился Дмитрий.

— Останови машину, — наконец, выдавила его спутница.

— Что?

— Останови машину, мне… плохо, — проговорила она, не глядя на парня.

Дима тут же притормозил. Ромала открыла дверцу и выбралась из салона. Только тут она бросила взгляд на него.

— Больше не звони и не ищи со мной встреч. Забудь! — припечатала она, захлопнула дверь и, ссутулившись, пошла вдоль дороги.

Дима остался сидеть, словно громом сраженный. Пару секунд он смотрел в удалявшуюся спину, а потом, выругавшись сквозь зубы, стал выворачивать руль. Он обогнал Ромалу и загородил дорогу машиной. А после вылетел из салона, чертыхаясь на чем свет стоит.

— Какого черта? — крикнул он в сердцах.

Ромала смерила его презрительным взглядом и попыталась обойти. Но Дмитрий, отчасти чувствуя за собой вину, отчасти злясь на любимую, встал на пути.

— Ромала, ну чего ты злишься?

— А что мне, радоваться, по-твоему? — крикнула она. — Ты тут что-то про нож говорил. Так вот — свой ты мне по рукоятку загнал, да еще и провернул, чтоб наверняка!

— А ты долго еще собиралась прятаться от действительности?

— Да как ты мог? Ты! Ты, видящий меня, скрученную от боли?! Ты же всё знаешь! Ты знаешь, как сильно я его любила!

Дима вдруг затих.

— Вот ты и сказала это!

— Что? На что ты намекаешь? — разозлилась не на шутку Ромала.

— То, что я мечтал услышать от тебя, я услышал. Большего и не надо.

— Да о чем ты вообще??? Кто дал тебе право так измываться над людьми?

— Ромала, не кричи и выслушай меня. Я хотел, чтоб ты признала тот факт, что уже не любишь Александра. И ты это сделала.

Девушка отпрянула от него, побледнев. Что он такое говорит? Кому, как не ему, хорошо известна ее история, и после этого он утверждает, что она… она…

— Ты только что сказала, что любила его. Именно любила. Ты сказала это в прошедшем времени. Значит, я правильно поступил.

Она таращила на него свои черные глазища, и парень подумал, что вот таких черных глаз он не видел ни разу в жизни.

— Я ненавижу тебя! — процедила она сквозь зубы и обошла Дмитрия.

И у того от услышанных слов в голове что-то щелкнуло. Из глубины души выполз сарказм.

— А его, значит, любишь и простила, — крикнул он ей в спину.

Видимо, он уже достаточно хорошо знал девушку, потому что она остановилась и повернулась к нему. С такой злобой она не смотрела ни разу! Но Дима, сам хлебнувший горечи любви, решил идти до конца.

— Что смотришь? Я ведь прав?! Где она — любовь твоя? В чем она проявилась по отношению к нему? Может быть, я чего-то не знаю? Может, я дурак и ни черта не понимаю в этой жизни, в любви! Вообще ничего не понимаю! Да вот только у меня такое мнение: коль любишь человека, то должен сделать хоть что-то для него! А что сделала ты для Сани? Ты хоть раз навестила его? Хоть один цветочек принесла на могилку? А ты не задумывалась, кто за ней смотрит, кто убирает сухую траву по весне? Кто ухаживает за ней? Ведь его родные, насколько мне известно, уже лет восемь как уехали? Так кто же? А ты знаешь, что смотрит за ней подружка твоя ненаглядная? Люся привозит цветы, чистит по весне. В прошлом году они с Пашей поставили эту новую ограду, потому что старая уже ни на что не годилась. Люся делает то, что, по идее, должна делать ты. Ведь вы с ним не чужие друг другу. Я знаю, что твой неприезд сюда ты соотносишь с наказанием. Только вот вопрос у меня напрашивается: кого из вас двоих ты этим наказываешь больше? Я не верю ни в привидений, ни в призраков. В загробную жизнь — не особо, но думаю, что там ему было бы приятно, чтоб ты посидела на могилке, поговорила с ним. И перестала его ненавидеть. А ты его ненавидишь! Что смотришь? Хочешь сказать, что я не прав? Ты до сих пор его не простила. Не простила того, что он умер. Не свыклась с жизнью без него. Вернее, осознанно не принимаешь. Ты и на родных его поэтому так отреагировала. Ведь у них это получилось. Или ты хочешь сказать, что они недостаточно его любили? Думаю, его командиру до сих пор кошмары снятся. И мать, глядя на другого маленького Саньку вспоминает старшего сына. Она и назвала мальчишку так, чтоб его жизнь удалась лучше и светлее, чем у брата-героя.

Ромала смотрела на него во все глаза и молчала. От этих слов, что вылетали из Дмитрия, как пули, ее бросало то в жар, то в холод. Голова закружилась, и она прижала ладони к лицу. Кожаные перчатки были прохладными, а щеки пылали. Конечно, он всё увидел и смолк, подошел, взял за локоть.

— Ромашка, ты чего? Плохо?

Она вырвала руку.

— Мне от тебя плохо! Ты что, лечить меня вздумал? А сам-то? Сам? Только вчера смог переступить порог дома предавших тебя друзей! Сам жил и лелеял свою обиду! Или скажешь, что это неправда!?

— Я полюбил тебя! — крикнул парень в ответ, и Ромала вскинула на него вновь глаза.

«Господи Милосердный, о чем это он?»— .... устало подумала Ромала.

— Я полюбил тебя и лишь поэтому смог всё преодолеть! И ты….

— Кто тебе дал право решать за меня? Ты сам решил с приездом к Михаилу и Ане, а меня лишил этого выбора. Наврал с три короба, а я… Я так верила тебе! Ты не дал моим чувствам к тебе проникнуть глубже и утвердиться! Ты не позволил мне самой решить и выбрать время! Удобное для меня время! Привез меня, как агнца на заклание. Ты не подумал о том,