Многоярусный мир: Создатель Вселенных. Врата мироздания. Личный космос. За стенами Терры. - Филип Фармер

В этот момент Кикаха понял, что безоговорочно выбрал сторону Ананы.

— Значит, Джадавин мог умереть, — произнесла Подарга. — Это плохо! Я так давно мечтаю захватить его в плен. Я хочу, чтобы он жил долго-долго, страдая от пыток. Я хочу, чтобы он расплатился за каждый день моих мук!

Подарга стояла на своих птичьих ногах, вытянув когти, и визжала в лицо Кикахи. Тот прошептал уголком рта Анане:

— Ой! По-моему, она совсем чокнулась. Приготовься стрелять!

Подарга внезапно умолкла и принялась расхаживать взад-вперед, словно взбешенная птица в клетке. Наконец она остановилась и сказала:

— Обманщик, с какой стати мне помогать тебе в войне против врагов Джадавина, если не брать в расчет то, что они, возможно, лишили меня мести?

— Потому что тебе они тоже враги, — ответил он. — Верно, что пока они пользуются только человеческими телами. Но, по-твоему, Колокольники не подумывали об орлицах в качестве носителей? Люди — существа, прикованные к земле. Что может сравниться с пребыванием в теле земной орлицы, летающей высоко над планетой, в обители солнца, парящей, словно божество, над всеми зверями земными, домами и городами людскими? Орлицы недосягаемы и тем не менее всевидящи, они охватывают одним взглядом тысячи миль! Ты думаешь, что Черные Колокольники не поймут этого? А когда поймут — не изловят ли твоих орлиц, а возможно, и тебя? Не поместят ли над вашими головами колокола, не лишат ли ваши мозги мыслей и памяти, не размотают их насмерть, чтобы овладеть вашим сознанием и телами для своих надобностей? Колокольники используют тела из плоти и крови точно так же, как мы, люди, носим одежду. Когда одежда изнашивается, ее выбрасывают. Точно так же выбросят и вас, выкинут в кучу мусора, хотя для вас это, конечно, уже не будет иметь значения, поскольку вы умрете задолго до того, как умрут ваши тела.

Он на мгновение замолк. Орлицы, зеленые башни высотой в три метра, беспокойно переминались и издавали горловые звуки бешенства. Выражение лица Подарги оставалось непроницаемым, но Кикаха был уверен, что она крепко задумалась.

— Сейчас существуют только сорок шесть Колокольников, — сказал он. — Да, они обладают большой мощью, но их мало. Сейчас самое удобное время остановить их, пока они не представляют слишком большой угрозы. Вскоре они начнут выращивать новых Колокольников в лабораториях дворцов Властелинов, можешь быть в этом уверена. Придет время, когда число Черных Колокольников будет исчисляться тысячами, а может быть, и миллионами, потому что они хотят обеспечить выживание своего вида. Тогда настанут времена, когда Колокольники станут настолько многочисленными и могущественными, что им будет невозможно сопротивляться. Они станут делать все, что пожелают. Если они захотят насладиться телами зеленых орлиц, то сделают это без вашего согласия.

После долгого молчания Подарга сказала:

— Ты хорошо говоришь, Обманщик. Я немного знаю о том, что происходит в Таланаке, потому что некоторые из моих птичек захватили тишкетмоаков и пытали их. Но эти люди почти ничего не знали. Они, например, никогда не слышали о Черных Колокольниках, но говорят, что, по утверждению жрецов, их правитель одержим демоном. Эта летающая машина и другие, замеченные моими орлицами, подтверждает твой рассказ. Очень жаль, что ты не привез трофейные колокола, чтобы мы могли посмотреть на них. Мне непонятно, зачем ты их выбросил в море.

— Я не всегда такой умный, как мне бы хотелось, — отозвался Кикаха.

— Еще одно признание, которое говорит в твою пользу, — призналась Подарга. — Даже если твой рассказ только полуправда или чистая ложь. Но я давно планировала отомстить тишкетмоакам за то, что они убили несколько моих птиц, а других посадили в клетки, словно они обыкновенные звери. Они начали это делать, когда трон унаследовал нынешний правитель, Коцхамл. Это произошло всего три года назад, и с тех пор он пренебрегал древним взаимопониманием между своим народом и мной. В своем безумном решении добавить животных в свой зоопарк и поставить набитые чучела в музее он повел против нас настоящую войну. Я послала орлиц передать ему, чтобы он немедленно одумался, а он заточил моих посланниц. Он сумасшедший, а поэтому — обречен!

Подарга продолжала говорить. Она явно устала от разговоров с орлицами и истосковалась по чужакам с интересными новостями. Кикаха же принес, вероятно, самую волнующую новость с тех пор, как призывал на штурм дворца Властелина три года назад. Возбужденная, она испытывала желание говорить и говорить, не переставая. Она разглагольствовала с таким пренебрежением к чувствам своих гостей, что не возникало сомнений — перед вами абсолютный тиран. Она велела принести еду и питье, а затем пригласила гостей за большой стол. Обед пришелся как нельзя кстати, но через некоторое время Анану стало клонить в сон, а Кикаха лишь еще больше оживился.

Он предложил спутнице вернуться в аэролет и немного поспать. Она догадалась, что он имел в виду, но не сказала ни слова, а поднялась и ушла в летающую машину. Там она улеглась в проходе на ковре, который ей подарила Подарга.

Глава XIV

Открыв глаза, она увидела спавшего рядом с ней Кикаху. Его курносое длинногубое лицо напоминало младенческое, но изо рта разило перегаром, а одежда пропиталась какими-то экзотическими духами. Он вдруг перестал храпеть и открыл один глаз. Радужку пронизывали тонкие красные молнии вен. Он ухмыльнулся и проговорил:

— Доброе утро! Хотя, по-моему, сейчас ближе к полудню.

Он сел и похлопал ее по плечу. Она дернулась от его фамильярности, а Кикаха заулыбался еще шире.

— Неужели возможно, что такая высокомерная суперженщина, Властелин Анана Ослепительная, чуточку ревнует? Немыслимо!

— Ты прав, это немыслимо, — подтвердила она. — Какое мне дело? И кого ревновать? Тебя? С какой стати?

Он потянулся и зевнул.

— Считай, как хочешь. В конце концов, если ты даже и отрицаешь, что Властелины — люди, для меня ты — женщина. Уже много дней мы находимся в тесном, почти интимном контакте, если можно так выразиться, а мне можно, хотя я всего лишь повторяю сказанное тысячами других. Я не могу не привлекать тебя, даже если ты немного презираешь себя за то, что считаешь леблаббия привлекательным.

— Тебя какие-нибудь женщины пытались когда-нибудь убить? — зарычала она.

— По меньшей мере дюжина. Фактически я был ближе к смерти от ран, нанесенных женщинами, чем всеми великими воинами, вместе взятыми.

Он нащупал два шрама под ребрами.

— Дважды они очень близко подошли к свершению того, чего не могли сделать и самые решительные мои враги, и обе утверждали, что любят меня. Меняю такую любовь в любое время на открытую чистую ненависть.