Неожиданная Россия (СИ) - Волынец Алексей Николаевич

Рабочие для Луганского завода прибыли из Карелии, с пушечных и металлургических мануфактур Петрозаводска, и с основанного Петром I металлургического завода в Липецке (там за век вырубили окрестные леса на древесный уголь для домен и производство стало нерентабельным). Именно эти переселенцы положили начало пролетариату будущего Донбасса.

В апреле 1796 года для Луганского завода заработала первая в истории России угольная шахта. Она располагалась в балке Лисичьей и поселок шахтеров со временем стал городом Лисичанском. В 1799 году под руководством нанятых в Англии мастеров на Луганском заводе начались первые в России опытные плавки металла на местном каменном угле из местной руды.

Проблемой завода была очень высокая себестоимость продукции по сравнению со старыми крепостными заводами Урала. От закрытия завод спасали лишь высокое качество выплавляемого металла и необходимость снабжать пушками и ядрами Черноморский флот.

Второе рождение Донецкого промышленного центра России началось в 60-е годы XIX века, когда в дополнение к военной продукции потребовалась масса стальных рельсов для строительства железных дорог. Любопытно, что экономические расчёты и геологические изыскания угля и руды для будущих заводов Донбасса тогда делал Аполлон Мевиус, горный инженер из Томска, по отцовской линии он происходил из переселившихся в Россию потомков Мартина Лютера, родоначальника европейского протестантизма, а по материнской – из сибирских казаков-раскольников.

В самом конце 60-х годов XIX века права на строительство промышленных предприятий в Донбассе (тогда он был частью Екатеринославской губернии) получил приятель царя Александра II князь Сергей Кочубей, потомок крымского мурзы, когда то перебежавшего к запорожским казакам. Но русский князь казацко-татарского происхождения больше всего увлекался морскими яхтами, и чтобы не тратить время на скучные строительные дела он в 1869 году за огромную по тем временам сумму в 20 тысяч фунтов стерлингов продал все полученные от русского правительства права на строительство и разработку недр британскому промышленнику из Уэльса Джону Джеймсу Хьюзу.

Джон Хьюз (или как его называли в русских документах тех лет – Юз) был не только капиталистом, но и инженером-изобретателем, разбогатевшим на создании новых образцов артиллерии и корабельной брони для британского флота. В 1869 году англичанин рискнул купить права на строительство металлургического завода в тогда еще не освоенной и слабо населённой Новороссии. Рискнул и не прогадал.

Корпорация Джорна Юза именовалась «Новороссийское общество каменноугольного, железного и рельсового производств». Не прошло и трёх лет, как в 1872 году новый завод, построенный рядом с богатыми залежами угля у села Александровка, выплавил первую партию чугуна. Село же быстро превращается в рабочий посёлок Юзовка, названный по имени британского собственника. От этого посёлка и ведёт свою родословную современный город Донецк.

Вслед за заводами в будущем Донецке возникают два огромных металлургических производства в Мариуполе. Один завод строился инженерами из США и принадлежал «Никополь-Мариупольскому горному и металлургическому обществу», контролировавшемуся французским, немецким и американским капиталом. Впрочем, по слухам, свой финансовый интерес в этом предприятии имел и всесильный тогда министр финансов Российской империи граф Витте. Второй из строящихся в Мариуполе металлургических гигантов тех лет принадлежал бельгийской компании «Провиданс».

В отличие от старых заводов Урала новые металлургические производства Донбасса изначально строились как очень крупные по меркам того времени производства с самым современным закупленным за границей оборудованием. Ввод в строй этих гигантов почти сразу изменил всю картину русской металлургии.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Производство чугуна и железа за 1895–1900 годы увеличилась в целом по всей стране в два раза, при этом в Новороссии оно за эти 5 лет выросло почти в четыре раза. Донбасс стремительно заменил Урал в качестве главного металлургического центра – если в 70-е годы XIX века уральские заводы давали 67 % всего русского металла, а донецкие только 0,1 % (одну десятую процента), то к 1900 году доля Урала в производстве металлов снизилась до 28 %, а доля Донбасса достигла 51 %.

Нерусский русский металл

Накануне XX века Донбасс давал свыше половины всего металла Российской империи. Рост производства был значительным, но по-прежнему отставал от ведущих стран Европы. Так к концу XIX века Россия производила 17 килограмм металлов на душу населения в год, в то время как Германия – 101 килограмм, а Англия – 142 килограмма.

При богатейших природных ресурсах Россия тогда давала всего 5,5 % мирового производства чугуна. В 1897 году на российских заводах его произвели 112 миллионов пудов, а за границей закупили почти 52 миллиона пудов.

Правда в том году наша страна лидировала на планете по объёмам добычи и экспорту марганцевых руд, необходимых для производства высококачественной стали. В 1897 году в России добыли 22 миллионов пудов этой руды, что составляло почти половину всей мировой добычи. Марганцевую руду тогда добывали в Закавказье у города Чиатура в самом центре современной Грузии, и в районе города Никополь на территории современной Днепропетровской области.

У марганцевых рудников в Чиатуре в начале XX века

Однако, к началу XX века Российская империя серьёзно отставала в производстве меди, очень важного металла для множества военных и гражданских технологий того времени. Ещё в начале XIX столетия наша страна была одним из ведущих экспортёров меди в Европу, за первую четверть века за рубеж продали 292 тысячи пудов уральской меди. На меди с Урала тогда работала вся бронзовая промышленность Франции.

Но к концу того столетия Россия уже сама вынуждена была закупать импортную медь, так как в стране производилось всего 2,3 % от мирового производства этого металла. За последнее десятилетие XIX века экспорт русской меди составил менее 2 тысяч пудов, в то время как из-за рубежа импортировали свыше 831 тысячи пудов меди.

Ещё хуже обстояла ситуация с добычей цинка и свинца, столь же важных металлов для технологий начала XX века. Не смотря на богатства собственных недр, их добыча в России тогда составляла сотые доли процента в мировом производстве (цинка – 0,017 %, свинца – 0,05 %), и все потребности русской промышленности удовлетворялись целиком за счет импорта.

Вторым пороком русской металлургии было постоянно растущее засилье иностранного капитала. Если в 1890 году иностранцам принадлежало 58 % всех капиталов в металлургической промышленности России, то 1900 году их доля выросла уже до 70 %.

Не случайно на заре XX века вторым городом в России после столичного Петербурга по количеству иностранных консульств был уездный Мариуполь – бурно развивавшаяся в Российской империи современная промышленность большей частью принадлежала иностранному капиталу, а Мариуполь был не только одним из крупнейших центров металлургии, но и основным торговым портом для обширного промышленного района с заводами и шахтами Донбасса.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

На первом месте среди иностранных собственников русского металла находились бельгийцы и французы (именно они контролировали, например, добычу марганцевых руд в России), за ними шли немцы, затем англичане. В начале XX века русский экономист Павел Оль подсчитал, что доля иностранного капитала в горнодобывающей промышленности в то время составляла 91 %‚ а в обработке металлов – 42 %.

Например, к 1907 году 75 % производства всей меди в России контролировали германские банки через синдикат «Медь». Накануне Первой мировой войны ситуация только усугубилась – к 1914 году немецкий капитал контролировал 94 % российского производства меди.