Отступник - Робин Янг

– Я возьму его! – крикнул Эдвард, загораживая Роберта от второго стражника.

А Роберту только этого и надо было. Он рванулся к шкатулке. Но тут толпа внезапно подалась в его сторону, он потерял равновесие и повалился на алтарь. Куртана, подпрыгнув, сбила Корону Артура с подушечки, а посох Малахии врезался в черную шкатулку, заскользившую по ткани, которой был задрапирован алтарь. Роберт прыгнул, но было уже слишком поздно. Шкатулка с треском ударилась о каменные ступени. В это же время две свечи опрокинулись, и тонкий атлас алтарного покрывала вспыхнул ярким пламенем.

Роберт слышал за спиной крики Эймера и его людей, пытавшихся пробиться к усыпальнице. Среди паломников началась паника. Повсюду раздавались испуганные крики, когда людей сбивали на пол и топтали ногами. Его брат ударил второго стражника рукоятью меча в лицо, сломав ему нос, а после пнул ногой в живот, отчего тот согнулся пополам. Роберт наклонился и подхватил шкатулку с пророчеством. Крышка ее осталась закрытой, но в боку зияла широкая трещина, в которой виднелось ее содержимое. По коже Роберта пробежали мурашки. Там ничего не было – ничего, кроме темной блестящей поверхности, отражавшейся в самой себе. Ни клочка пергамента, ни даже пыли. Шкатулка была пуста.

– Уходим! – крикнул Эдвард, подбегая к нему.

Роберт помедлил, глядя на алтарь, где уже вовсю полыхала ткань. А потом, сунув шкатулку брату, он схватил посох Малахии.

Пока Эймер и его солдаты пробивались сквозь волны людей, во все стороны разбегавшихся из аббатства, Роберт и Эдвард смешались с этой человеческой массой. Сунув мечи в ножны и накинув капюшоны, они спрятали сокровища под накидками, став неотличимыми от обнищавших паломников в таких же лохмотьях. Добравшись до двери в северном трансепте, в которую ломилась толпа, Роберт оглянулся. К усыпальнице Исповедника бежали каноники, чтобы погасить пламя, оглашая встревоженными криками своды, под которыми уже плавали клубы дыма. Он увидел, как Эймер де Валанс в бешенстве срывает капюшоны с голов тех, кто попадался ему навстречу, но тут людской поток вынес Роберта через дверь в серый полдень. Он по-прежнему крепко сжимал в руке посох Малахии. Когда Эдвард с Робертом бежали по кладбищу, перепрыгивая через могилы и направляясь к стене, тянущейся вдоль Тайберна, перед мысленным взором Роберта всплыло лицо. Лицо человека, который, как он теперь был уверен, предал его.

Это было лицо Джона Комина.

Глава сорок девятая

Несколько человек быстро пробирались по пустырю, раскинувшемуся позади глинобитных хижин и домишек. Здесь они не рисковали столкнуться с жителями городка, которые запрудили главную улицу, расходясь по домам и пряча лица от холодного ветра, налетающего с реки Нит[55]. Наступил вечер, время близилось ко всенощной, и вокруг новорожденного месяца зажглись первые звезды, похожие на осколки драгоценных камней. В холодном воздухе ощущалось приближение снегопада. По бокам тропинки лежали сугробы, перемешанные ногами людей и животных в жидкую кашу.

Люди шли по вонючим переулкам, мимо выгребных ям, бочек с водой и загонов для животных, давя сапогами подмерзшие отбросы, а перед ними черным приливом разбегались крысы. Когда они миновали очередной забор, за ним раздалось злобное рычание, и чье-то тяжелое тело с разбегу ударилось об него. Кристофер Сетон прижался спиной к бревенчатой стене дома, хватаясь за рукоять своего меча, когда рычание сменилось звонким лаем.

– Господи Иисусе!

– Идем! – скомандовал Томас Брюс, устремляясь дальше по переулку.

Услышав чей-то возглас у себя над головой, Кристофер взглянул наверх и успел увидеть в темном провале окна белое пятно женского лица. Завидев проходящих внизу мужчин, она с громким стуком захлопнула ставни, что вызвало новый взрыв собачьего лая. Опустив пониже капюшон накидки, Кристофер поспешил вслед за своими товарищами.

В конце ряда убогих домишек перед ними открылась улица, булыжная мостовая которой белела пятнами инея. На другой ее стороне вздымалась стена монастыря францисканцев. Мужской монастырь, построенный по приказу матери Джона Баллиола более сорока лет назад, доминировал над всей северной частью Дамфриса. Еще дальше из окон жилых домов лился свет и доносились голоса; люди готовились отойти ко сну, запирая двери и окна, прячась от ночного холода и темноты. В воздухе висел резкий запах дыма.

У выхода из переулка Роберт, заслышав приближающийся стук копыт, остановился. На улице появилась четверка всадников, направляющихся в верхнюю часть городка от моста через Нит. Они не заметили людей, наблюдавших за ними из темноты. Из-под накидок у конников торчали мечи, и Роберт принял их за очередной отряд, прибывший на завтрашнюю ассамблею: одно из первых заседаний юстициаров, назначенных королем Эдуардом. Он ощутил укол страха, сознавая, сколь велика грозящая им опасность: английский гарнизон располагался менее чем в двух милях отсюда, в королевском замке. Одна ошибка, и солдаты сядут им на хвост. Бóльшую часть собственного отряда с лошадьми он оставил на окраине Дамфриса – вынужденная мера предосторожности, хотя до них было относительно недалеко, если им придется спасаться бегством.

Когда всадники проехали мимо, Роберт обернулся к своим людям и кивнул. Его брат Эдвард двинулся первым, выскользнув из аллеи и бесшумно перебежав через улицу. За ним последовал Найалл, стройный силуэт которого удлиняла черная накидка; он надел ее, чтобы скрыть меч и кольчугу. Вслед за ними отправились четверо рыцарей из поместий Роберта, которых сопровождали Томас, Кристофер и Александр Сетон. Роберт пропустил остальных, цепко ухватив Александра за руку.

– Вы со мной?

Александр прямо встретил его взгляд.

– Будь это не так, меня бы здесь не было.

Спустя мгновение Роберт отпустил его, глядя, как тот окинул взглядом улицу, прежде чем последовать за остальными. Он и не рассчитывал, что их дружба, скрепленная кровью еще девять лет назад, когда он в первый раз присоединился к восстанию, вновь станет такой, как прежде. Он вполне понимал гнев и недовольство Александра. Верой и правдой решив служить Роберту много лет назад, лорд лишился своих поместий в Восточном Лотиане, которые достались англичанам, надеясь, что претензии Брюса на трон помогут ему вернуть утраченное. Надежда эта пошла прахом после того, как Роберт перешел на сторону короля Эдуарда, отчего между кузенами пробежала кошка. Но теперь ему казалось, что ледок в их отношениях начинает таять. В конце концов, минуло уже два месяца с той поры, как двоюродные братья вновь влились в его отряд.