Несущая свет. Том 2 - Донна Гиллеспи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Возможно, немного вина поможет Амуру одержать победу над боязливой и нерешительной Психеей!
На низком столике из кедра стоял серебряный сервиз для вина. Повернувшись к нему, Домициан взял тяжелую чашу, украшенную гранатами, рубинами и аметистами. Он налил туда столетнего фалернского вина. Перед тем, как разбавить его водой, он немного заколебался. Какова должна быть пропорция? Ему очень хотелось возбудить Ауриану, но в то же время она должна была сохранить способность рассуждать и не забывать о его божественном сане.
Случилось так, что Домициан повернул голову, чтобы посмотреть на нее, когда наливал вино. Возможно, ему взбрело в голову полюбоваться ее телом. Он уже воображал ее слабым созданием, отдавшимся под его покровительство, а может быть, причиной этому оказался древний подсознательный страх, всегда оживавший в нем в сумерках, когда глубокие тени тянулись к нему своими голодными, жадными щупальцами. Или он заметил движение, отразившееся на холодной поверхности стеклянного змеиного глаза на бронзовой скульптуре. Что касается звуков, то он ничего не слышал, кроме ровного шума фонтана.
Он повернул голову и увидел Ауриану, стоящую в угрожающей позе и замахнувшуюся каким-то зловещим, острым предметом, который поблескивал при свете светильника. Ее руки и металлический инструмент составляли единое целое, это был коготь хищной птицы, стремившейся разодрать его плоть.
Домициан резко повернулся и вскочил на ноги. Удивление его было так велико, что он даже забыл про охрану, находившуюся совсем рядом. Однако он успел схватить ее за запястье, спасая себя от удара, который бы через секунду мог оказаться для него смертельным. Он попытался выкрутить ей руки, но те держали оружие железной хваткой. Началась долгая и безуспешная для обеих сторон борьба. Домициан старался вырвать оружие у Аурианы, а та — удержать его и нанести удар.
Сила и цепкость Аурианы до крайности изумили Императора. Вскоре оба обессилели, задышали часто и неровно.
— Гадюка! — выдохнул Домициан сквозь стиснутые зубы. Ее глаза засверкали, в них ясно читалась решимость идти до конца и победить, «Это не женщина, а Сцилла, Горгона[16]», — подумал Домициан.
В обычных обстоятельствах он сразу же кликнул бы своих преторианцев и приказал убить ее на месте, у него на глазах. Храбрость и отвага, не говоря уже о желании вступить с противником в физическое единоборство, никогда не были присущи Домициану, однако радость от того, что впервые за многие месяцы к нему вернулась способность овладеть женщиной, затмила страх. Он был весь в лихорадке и дрожал, стремясь закончить то, что так успешно начал. Какая-то часть его разума отказывалась поверить в случившееся.
Он сам справится с этой дикаркой, ведь в конце концов она всего лишь женщина. Затем он совокупится с ней и опять познает то волшебное, вечно ускользающее чувство абсолютного торжества, которое приходило ему считанные разы.
Медленно и с огромным усилием он согнул ее руку вниз. Острие инструмента оцарапало ее кожу. Было ясно, что эта змея выжидала момент, когда он опять ослабит бдительность. Он подавил в себе страх, который начал было подкатывать к нему, грозя затуманить сознание и заставить совершать нерациональные поступки. Тогда все будет испорчено, а тот прекрасный миг, к которому он стремился и который был уже в пределах досягаемости, навсегда исчезнет.
Да, она всего лишь женщина, но достаточно посмотреть ей в глаза, чтобы увидеть там беспредельную темноту. Она способна убивать варварским колдовством.
Домициан вытолкал ее из храма на лужайку перед входом, но Ауриана не сдавалась. Она наклонилась и, проскользнув у него под рукой, вырвала свою руку с оружием. Толкнув затем Домициана вперед, она сделала ему подножку, и он шлепнулся на бок. Не успел он оправиться от изумления, как Ауриана уже сидела на нем.
В поднятой руке, готовой ударить, блестел длинный, остро заточенный инструмент лекаря. Изо рта дикарки лился поток негромких, гортанных восклицаний, непонятных Домициану.
— Именем Водана, Милостью Фрии я требую отмщения за мою мать, за мой народ, за Авенахар!
— Охрана! — взвизгнул Император.
Со всех сторон послышались крики, побежали люди с факелами, от которых исходил неровный, полыхающий свет. Кто-то с шумом продирался сквозь густой кустарник, ломая сучья и ветки.
Домициан слишком опоздал со своим призывом о помощи. Инструмент резко опустился вниз. И в этот момент в поле зрения Аурианы возник какой-то белый, трепещущий предмет. Она повернулась, повинуясь инстинкту. Странное существо летело прямо на нее. Его глаза заросли хохолком из перьев, длинная шея, похожая на змеиную, вырастала из непропорционально большого тела, к которому снизу крепились тонкие птичьи ноги. Оно бесшумно планировало по снижающейся траектории. Это был призрак, абсурд, но он не оставлял сомнений относительно своих намерений. Каких только чудищ из ада не встретишь здесь ночью!
Инструмент вонзился глубоко в землю рядом с шеей Императора. Гротескная птица-монстр столкнулась с ней и сильными, обтянутыми голой кожей лапами сбила ее наземь. Откатившись в сторону, Ауриана попала в руки четырех преторианцев.
Смятение и темнота поглотили ее в то время как к месту схватки подбежала еще дюжина стражей. Они толкались вокруг и лезли вперед, отпихивая друг друга в сторону, Всем хотелось проявить усердие и схватить ее, получив этим самым право на награду. Кто-то очень резко и больно дернул ее за руку, поднимая с земли. Мощными руками он так сжал ее, что она не могла пошевелиться. Существо, напоминавшее своим видом страуса, повернулось и улетело, совершенно игнорируя объект своего нападения.
Стоя на коленях, Домициан вытащил из земли инструмент, которым его пытались убить, и потрясенно рассматривал его, поворачивая так и сяк. Проявивший нерадивость при обыске будет казнен.
Два преторианца, почтительно взяв Императора под руки, помогли ему встать.
— Мой повелитель! — начал было в радостном возбуждении один из них. — Твоя жизнь была спасена…
— Молчать! — проревел Домициан.
Все вокруг замерли, боясь пошевелиться. Преторианцы с изумлением наблюдали за Императором, который внимательно всматривался в женщину варварского племени. В его глазах гнев смешивался с болью.
Среди четырех стражей-гигантов Ауриана выглядела маленьким безобидным созданием, но на Домициана она смотрела с надменностью и презрением, которые скорее подходили царице какого-нибудь восточного государства, нежели ей, кого Домициан по развитию и цивилизованности ставил едва ли выше своих страусов. Ее лицо закрывали растрепавшиеся волосы, сквозь которые был виден лишь один глаз. Разорванная нижняя туника соскочила с ее плеча и обнажила грудь.