Война ведьмы - Джеймс Клеменс

Перед тем как спуститься во двор Здания находясь на вершине самой западной башни он видел начало атаки. Видел как корабли Кровавых Всадников и драконы мирая столкнулись с силами, окопавшимися на острове. Из глубин моря поднялись чудовища. Корабли, управляемые безумными берсеркерами, врезались в ряды кораблей дрирендая. А тем временем на Всадников и драконов обрушился дождь огненных стрел и камней. Вскоре морские волны окрасились кровью и ихором. Теперь среди крыш утонувших зданий дрейфовали остовы сгоревших кораблей. Тела убитых — как друзей, так и врагов — плавали среди обломков. Несколько городских башен горело — атакующим удалось поджечь хранившиеся в них запасы смолы и масла. Повсюду в море, куда ни кинь взгляд, шел бой.

Шоркан застыл у окна, разглядывая панораму сражения. На его лице не было никаких эмоций. Наконец, словно получив сигнал, известный только ему одному, колдун отвернулся и приказал отправиться в катакомбы, чтобы сделать последние приготовления к ночному ритуалу. Казалось, его ничуть не волновал исход битвы, развернувшейся в затонувшем городе.

Это отсутствие интереса раздражало Эррила больше всего. Даже если бы злодей торжествовал, выказывал хоть какие-то признаки человечности, Эррил чувствовал бы себя много лучше. Но полное равнодушие к смерти показывало лишь то, насколько далеко от всего человеческого ушло это существо.

Пока они шли по саду, Эррил изучал Шоркана со спины. Единственный раз он встретился с ним взглядом в башне, когда заявил, что среди сторонников Шоркана есть предатель. Но когда Эррил отказался назвать имя, интерес Претора к нему исчез.

Не смотря на то, что брат Эррила играл роль непоколебимого бога-демона, пленник знал, что в нем, сокрытая щитом хладнокровия, осталось кое-что и от старого Шоркана. Нет, ничего благородного или хорошего, только базовые чувства, которые его брат похоронил в глубине души и сковал цепями.

Когда Шоркан еще был молод, его гордость и самоуверенность иногда побеждали рассудительность. Он ненавидел стратегические игры. Под белыми одеждами до сих пор скрывался большой ребенок, которого очень легко разозлить. Хотя лицо Претора оставалось совершенно равнодушным, Эррил знал, что разум и кровь Шоркана кипят от мыслей, изо всех сил он пытается понять, кто предатель. Он удачно посеял ростки подозрений, и он надеялся, что природная натура его брата вырастит из зернышка настоящие джунгли недоверия. А человек, который все время следит за тем, чтобы никто не ударил бы его в спину, может пропустить атаку в лоб.

По крайней мере, Эррил на это надеялся.

Из-за стертых лодыжек и старых ран, ноющих от прикосновений оков, Эррил сильно обрадовался, когда они добрались до дальнего края Главного двора. Там в стене, окружавшей сад, были запертые ворота, сделанные с удивительным мастерством — хитросплетение металлических роз.

Это и был вход в подземные катакомбы, где уже несколько столетий, хоронили усопших членов Братства. Подземные коридоры уходили глубоко в вулканические породы острова. Поговаривали, что часть туннелей имели естественное происхождение. Их прорезали потоки лавы, когда остров еще только рождался, поднимаясь со дна океана. Теперь же большая часть ходов мало напоминала природные образования. За столетия ноги братьев отполировали черный камень, а искусные городские художники изрядно поработали над потолками и стенами пещер и переходов.

Не смотря на полированный блеск камня Эррил всегда ощущал истинную природу скал этого острова. Камни вибрировали, и это напоминало биение сердца, если положить голову на грудь любимой. И еще… Оказавшись в этих катакомбах, человек начинал понимать, что такое Вечность.

Эррил подозревал, что виной всему то, что это место приспособили под склеп для всех обитателей острова. Наверное поэтому Эррил в свое время оставил тут и Кровавый Дневник. Казалось, в этих подземных туннелях время не имеет значения. Идеальное место для того, чтобы сохранить прошлое и защититься от будущего.

Скрип старых петель неожиданно вернул Эррила к реальности. Он отбросил все воспоминания. Даже первые залы, откуда начинался спуск в катакомбы, уже выбили его из обычного течения времени.

— Закройте за нами врата, — приказал стражам Шоркан. — Никто не должен побеспокоить нас.

Страж кивнул, давая знак, что он понял распоряжение, но Шоркан прошел мимо, даже не взглянув на него. Он спешил ко входу в катакомбы. Денал отправился следом. А Грешюм задержался, приказав одному из стражников следовать за Эррилом.

За вратами располагался ряд залов. Отсюда начинались лестницы, ведущие на первый уровень катакомб. Там в узких склепах, запечатанных камнями без подписи, были погребены самые древние из Братьев. Пара факелов располагалась по обеим сторонам входа. Денал взял один из них, а Шоркан просто поднял руку, и из его пальцев вырвался шар серебряного огня. Он поплыл впереди колдуна, указывая ему дорогу.

Группа направилась дальше и только звон цепей Эррила эхом отдавался в коридоре. Факел шипел, а искривленные тени людей танцевали на стенах.

Грешюм по-прежнему держался позади Эррила, охраняя тылы. Пленнику было совершенно ясно, что колдун хочет поговорить с ним, что боится, что другие услышат. И еще ему было совершенно ясно, что усталость заставляет держаться Грешюма сзади, а не впереди двух молодых магов. Мельком бросив взгляд через плечо, Эррил увидел, что лицо старика перекошено от боли, а пальцы старика впились в посох так, что побели костяшки.

— Будь готов, — выдохнул Грешюм ему в затылок. Его голос звучал тише, чем едва заметный шепот тайного любовника.

Эррил кивнул, но не ответил.

Коридор закончился винтовой лестницей, уходящей в самое сердце острова. Множество коридоров отходило в разные стороны от главного хода, да и он сам несколько раз раздваивался.

— Тут легко потеряться, — прошептал Грешюм в промежутки между тяжелыми вздохами. Он подгадал так, что в эту минуту два других мага ушли чуть вперед. — Эти туннели никогда не были целиком нанесены на карту. В одиночку тут легко заблудиться.

Эррил лишь насмешливо хмыкнул. Грешюм пытался внушить Эррилу, что спасение возможно. Однако такой шанс может представиться лишь после того, как пленник освободит Кровавый Дневник и передаст том на хранение старому колдуну.

Чем дальше заходили они в мир смерти, тем разборчивей становились надписи на плитах склепов, так как возраст захоронений был много меньше. Вскоре они миновали несколько открытых ниш, могил которые так и остались пока незанятыми.

— Кажется, он что-то задумал, — продолжал Грешюм.