Россия в войне 1941-1945 гг. Великая отечественная глазами британского журналиста - Александр Верт

роспуском Коминтерна и заявлением Сталина по этому поводу была торжественно отмечена первая годовщина англо-советского союза: в печати публиковались восторженные статьи, имел место обмен посланиями между Калининым и Георгом VI и т. д. 9 июня, в день годовщины заключения советско-американского соглашения, газеты были полны похвал по адресу США и выражений благодарности за поставки по ленд-лизу. «Правда» писала: «Советский народ не только знает, но и высоко ценит помощь, получаемую от великой заокеанской республики». Самое главное теперь, писала «Правда», – не давать Гитлеру никакой передышки.

Эта непрекращавшаяся шумная реклама союзников была, конечно, связана с военной обстановкой. Предстояли крайне напряженные бои, и советские руководители надеялись, что союзники в ближайшем будущем предпримут новые большие усилия (поскольку в Северной Африке дело уже было сделано).

В заявлении Совинформбюро от 22 июня 1943 г. («Два года Отечественной войны Советского Союза») даже указывалось, что «без второго фронта невозможна победа над гитлеровской Германией». Главная мысль заявления заключалась в том, что Красная Армия, сковав 200 немецких дивизий и 30 дивизий стран – сателлитов Германии, дала западным союзникам достаточно времени, чтобы подготовиться к массированному удару по державам «оси» на Европейском континенте.

Как следовало понимать заявление Совинформбюро: как очередной тактический шаг, чтобы польстить союзникам, или как проявление подлинного беспокойства перед крупными летними сражениями?

В июне 1943 г. обстановка действительно была напряженная. Все чувствовали, что буря может разразиться в любой момент. Многие удивлялись, почему немцы до сих пор не переходят в наступление. Авиация, как немецкая, так и советская, действовала весьма активно. В течение нескольких ночей немцы совершали налеты на Горький и произвели серьезные разрушения в промышленных районах города. Особенно сильно пострадал крупный завод по сборке танков. Налетам подверглись также Курск, Саратов, Ярославль, Астрахань и другие города. Немцы, кроме того, сбросили мины в Волгу в нижнем ее течении.

Советская авиация произвела налеты на Орел и другие пункты. В целом было ясно, что район Курск, Орел будет главным полем битвы. Поэтому когда началось немецкое наступление, оно было совершенно лишено элемента внезапности. Даже знаменитое новое оружие немцев – танки «тигр» и «пантера» – не было тайной. Несколько таких машин было захвачено под Ленинградом, и две даже демонстрировались на выставке трофеев в Москве в июне. Советское военное командование провело все необходимые эксперименты для разработки средств поражения этих машин.

11 июня я записал разговор с одним советским корреспондентом, только что вернувшимся из района Курска. Он сказал, что там сосредоточено поистине колоссальное количество военной техники; ничего подобного он еще не видел. А что еще сделает нынешнее лето не похожим на другие, так это огромное количество американских грузовиков. Подвижность советских войск вырастет неимоверно. Русские солдаты убеждаются, что американские грузовики – отличные машины.

В тот же день я сделал следующую запись:

«Сегодня Молотов устроил завтрак, чтобы отметить годовщину подписания советско-американского соглашения. Он был настроен очень дружелюбно и все время говорил о сотрудничестве Большой тройки не только во время войны, но и в послевоенный период. Все тосты провозглашались за продолжение тройственного союза после войны. Кларк Керр сказал, что он рад тому, что англо-советский союз оказался таким крепышом – сначала ребенок казался немного рахитичным. Адмирал Стэндли говорил о поставках по ленд-лизу. В первое время они поступали недостаточно быстрыми темпами, но теперь все обстояло очень хорошо – повсюду полно американской и английской техники – «эрликоны» на советских ледоколах, английские орудия на линкоре «Красный Октябрь»… Русские все больше думают (или говорят) о мире под эгидой Большой тройки в послевоенный период…»

Во второй половине июня в Москве два раза объявлялась воздушная тревога. 9 июня бомбы были сброшены в предместьях, но не на Москву. Немецкие самолеты шли на Горький. Тем не менее войскам противовоздушной обороны Москвы было приказано быть наготове.

19 июня Эренбург опубликовал статью о возможных налетах на Москву в будущем, написанную в весьма тревожных тонах: «Не забывайте, что они все еще в Орле; забудьте, что их больше нет в Вязьме. Они не возьмут Москву, но они ненавидят Москву – символ их поражений; они попытаются изуродовать и обезобразить ее».

В июне я часто встречался с летчиками из французской эскадрильи «Нормандия». Среди них были самые различные люди – от парижских рабочих-коммунистов, говоривших с восхитительным акцентом парижских предместий, до рыжеволосого виконта де ла Пуала. Русские были удивлены, почему виконт хочет сражаться на стороне большевиков. Но самой впечатляющей фигурой среди этих замечательных ребят был командир эскадрильи Тюлян – невысокий, красивый, отличавшийся утонченностью манер.

Эскадрилья была сформирована в Сирии в 1942 г. По политическим соображениям де Голль решил направить эту небольшую воинскую часть в СССР. Эти французы находились здесь с конца 1942 г., уже участвовали в боевых операциях и к июню сбили 15 немецких самолетов, потеряв три. Сейчас, в июне 1943 г., они готовились к тем большим сражениям, в ходе которых многим из них было суждено погибнуть. У них сложились хорошие отношения с советскими механиками на базе, и они очень весело проводили время с девушками из близлежащей деревни. Летали французские летчики на машинах Як-1, которые, как они говорили, нравились им.

Тюлян, с которым я встретился на завтраке 17 июня у генерала Пети (французский военный атташе), говорил, что в районе Брянска (где находилась база французской эскадрильи) пока все очень спокойно, но что «это» может начаться в любой момент. Советская авиация наносила удары с воздуха по немецким коммуникациям. В налетах участвовало по 200 бомбардировщиков и 200 истребителей сразу. Днем использовались советские бомбардировщики, а ночью – американские. У немцев здесь почти совсем не было ночных истребителей – они были заняты в боях над Германией.

Французы, говорил Тюлян, едят то же, что и русские. Им нравились каша и щи. Но им редко давали свежее мясо, а обычное блюдо – американская тушенка – надоело. Недавно прибывшим французским летчикам жизнь казалась крайне неблагоустроенной, но в остальном они чувствовали себя превосходно. Деревенские девушки были «весьма приветливы».

Эскадрилья «Нормандия» вписала одну из самых славных и вместе с тем самых трагических страниц в книгу боевых подвигов французов во время Второй мировой войны. В ходе боев под Курском и Орлом летом 1943 г. погибло примерно две трети первоначального состава эскадрильи, в том числе Лефевр и Тюлян… Позже их место заняли новые французские летчики, и свои последние бои эскадрилья вела в Восточной Пруссии. Имея на вооружении лучшие истребители Як-3, эскадрилья наносила страшный урон слабеющим военно-воздушным силам Германии. Однажды летчики эскадрильи за три дня сбили около 100 немецких самолетов. Виконт де ла Пуап родился под счастливой звездой: вместе с тремя другими французскими летчиками ему было присвоено звание Героя Советского Союза, и он в конце концов благополучно вернулся во Францию. Однако ветераны эскадрильи больше всего вспоминали Тюляна.