Ночная прогулка - Боб Шоу

Палфри снисходительно улыбнулся.

— Но мы же не утверждаем, что эти…

— Не спорьте с ним, — вмешалась Кэт. — Ему только этого и надо. Джон

— завзятый атеист, а к тому же пришел в разговорчивое настроение. — Она одарила его презрительным взглядом, но переборщила и на две-три секунды обрела сходство с маленькой девочкой.

«Словно бы не та эмоция, чтобы вызвать омоложение», — подумал Бретон, а вслух сказал:

— Она права. Вера моя рухнула, когда я был ребенком, и подорвало ее открытие, что В.Ф.Вулворт — не местный коммерсант, хотя наш магазин и называли вулвортовским.

Кэт закурила сигарету.

— Десять порций виски. Эту шуточку он всегда отпускает после десятой.

«А ты всегда отпускаешь эту шуточку о десяти порциях! — подумал Бретон. — Стерва без чувства юмора. Тебе обязательно хочется выставить меня роботом, работающем на спиртном». Однако он остался благодушен и болтлив, хотя и отдавал себе отчет, что это реакция на травму перехода. Ему удалось сохранить веселость до кофе с сэндвичами, а потом выйти с Кэт на крыльцо, когда она отправилась провожать гостей до машины.

Октябрьский вечер был прохладным — из-за восточного горизонта уже начинали подниматься зимние созвездия, напоминая, что скоро со стороны Канады приплывут снежные тучи. Приятно расслабившись, Бретон прислонился к косяку с последней на этот день сигаретой в зубах. Кэт разговаривала с Палфри, уже сидевшим в машине. Пока он курил, два метеора прочертили в небе огненные полоски. «Конец пути, — подумал он. — Добро пожаловать в земную атмосферу». Тут машина тронулась, хрустя песком и разбрызгивая камешки. Лучи ее фар заскользили по вязам, обрамлявшим подъездную дорогу. Кэт помахала на прощание и, поеживаясь, поднялась на крыльцо. Когда она направилась прямо к двери, Бретон попытался обнять ее за плечи, но она решительно ускорила шаг, и он вспомнил свою недавнюю язвительность. Да, в глухие часы ночи в спальне под ровное дыхание занавесок предстояло очередное вскрытие.

Бретон пожал плечами, убеждая себя, как мало его это трогает, и швырнул окурок на газон, где тот и погас в росе. Глубоко вдохнув воздух, пропитанный запахом палой листвы, он повернулся, чтобы войти в дом.

— Не закрывай дверь. Джон! — Голос донесся из темной полосы кустов за вязами. — Я пришел за своей женой. Или ты успел забыть?

— Кто это? — тревожно спросил Бретон, когда от кустов отделилась высокая мужская фигура. Но голос он узнал. Телефонный звонок! Его охватили гнев и растерянность.

— Ты меня не узнал, Джон? — Незнакомец медленно поднялся по ступенькам. Свет фонаря над дверью внезапно дал возможность его узнать.

Бретона охватил ледяной, необъяснимый страх — он увидел собственное лицо.

2

Джек Бретон, поднимаясь по ступенькам к человеку, звавшемуся Джон Бретон, обнаружил, что у него подгибаются ноги.

Наверное, оттого, подумал он, что ему пришлось больше часа прождать на ветру в укромной тени кустов. Нет, вернее, причиной был шок, который он испытал, снова увидев Кэт. Как он ни готовился заранее, как ни рисовал в воображении этот момент, ничто не могло смягчить потрясения, в чем он теперь и убедился. Звук ее голоса, когда она прощалась с гостями, словно заставил запеть его нервную систему, вызвал непостижимые отклики всего его существа в целом и каждого отдельного атома, это существо слагающего. «Я люблю тебя! — шептала каждая молекула его тела миллионами гормональных путей. — Я люблю тебя, Кэт».

— Кто вы такой? — резко спросил Джон Бретон. — Что вам нужно?

Он твердо встал перед Джеком Бретоном. Под круглым фонарем в вертикальных тенях его лицо выглядело маской тревоги.

Джек Бретон потрогал пистолет в кармане пальто — не снял его с предохранителя.

— Джон, я уже сказал, что мне нужно, — ответил он мягко. — И ты уже, конечно, понял, кто я. Или ты никогда не смотрелся в зеркало?

— Но вы похожи… — Джон Бретон не договорил, страшась того, к чему подводили эти слова.

— Пошли в дом, — нетерпеливо потребовал Джек. — Я замерз.

Он шагнул вперед и был вознагражден зрелищем того, как Джон отпрянул и начал пятиться.

«Боится меня? — с легким удивлением подумал Джек Бретон. — Существо, которое я создал по своему подобию, тварь, сменившая мое имя на „Джон“, боится своего творца!»

Войдя в знакомый залитый оранжевым светом холл, Джек оценил ковер, почти физически ощутил материальное благополучие старого дома. Посидев днем в библиотеке над подшивками старых газет и справочниками, он пришел к выводу, что финансовое благополучие Джона Бретона много лучше, чем было его положение девять лет назад. Но тут все было гораздо симпатичнее, чем он ожидал. «Хорошо, добрый и верный раб!» — мысленно процитировал он евангельскую притчу о талантах.

— Ну, хватит, — сказал Джон Бретон, когда они вошли в обширную гостиную. — Я хотел бы получить объяснения.

— А ты молодец, Джон. — Имя было произнесено с особой выразительностью.

Джек обвел взглядом комнату. Мебель была новая, незнакомая, но он узнал часы и две-три безделушки. Особенно он одобрил мягкие кресла с высокой спинкой — их, несомненно, выбрали, заботясь только о комфорте. Они словно бы ласково его приветствовали. «Нотабене! — подумал он. — Путешественник во времени, не испытывая никакого пространственного смещения, претерпевает значительный психологический сдвиг, который может проявиться в персонификации неодушевленных предметов. А именно — его приветствуют кресла. Остерегись!»

Джек снова сосредоточился на Джоне Бретоне. Теперь, когда он почти свыкся с чудом реального существования Кэт, в нем проснулось природное любопытство. Его альтер эго выглядел грузнее, чем следовало бы, и был одет в дорогие домашние брюки, лиловую спортивную рубашку и джемпер из тонкой шерсти. «Девять лет. Девять лет дивергенции внесли немало изменений, — подумал Джек. — Я не столь элегантен и не столь упитан, но наступает мое время. Да, мое!»

— Я жду, — сказал Джон Бретон.

Джек пожал плечами.

— Я предпочел бы, чтобы и Кэт выслушала мои объяснения, но, видимо, она поднялась к себе?..

— Моя жена поднялась к себе. — Первые два слова были чуть-чуть подчеркнуты.

— Ну, хорошо, Джон. Странно, но вот к этому я заранее не подготовятся… к тому, как объяснить тебе. Видишь ли, Джон, я — это ты…

— Вы намекаете, что я — не я? — перебил Джон с нарочитой тупостью.

— Нет, — ответил Джек Бретон и подумал с невольным одобрением: «Он уже взял себя в руки, но необходимо, чтобы он с самого начала отнесся к этому с полной серьезностью». Порывшись в памяти, он продолжал: «Джон! Когда тебе было тринадцать, у вас летом гостила твоя двоюродная сестра Луиза. Восемнадцать лет, вполне развитая фигура. И каждый вечер по пятницам она обязательно принимала ванну. Недели через три после ее приезда ты как-то днем взял из гаража ручную дрель, вставил в нее сверло три тридцать и просверлил дырку в потолке ванной. Просверлил ты ее в самом широком месте большой у-образной трещины, которую отец так и не собрался заделать, — чтобы дырка была незаметной. И поэтому в то лето ты вдруг увлекся фотографией, Джон, а чердак так подходил для того, чтобы оборудовать там каморку для печатания снимков! Каждую пятницу — когда Луиза закрывалась в ванной, ты устраивался на чердаке в темноте на мягкой бурой пыли прямо над ванной и стаскивал…»