Вопреки себе (СИ) - Бернис Лилия

Лед уже образовался вокруг Ганула и Латайны, так что архану пришлось ринуться в воду и своим телом рассеять часть магическкой структуры. Морские божества не стали тратить напрасно этот шанс, ринувшись как можно дальше от места схватки этой парочки. Они должны были отдать самих себя рождению своего потомка, принимать участие в схватке этих двоих стихиали не могли себе позволить.

Увидев, что морские драконы покинули опасную область, архан выдохнул, уже собравшись покинуть негостиприимные воды океана. Однако едва архан попытался выбраться из воды, как с небес на него рухнула миниатюрная белоснежная птичка. Размером с воробья, пернатое существо со скоростью молнии нацелилось на королевскую тень. Зиргрину не нужно было долго ее рассматривать, чтобы осознать опасность. Птичка была псевдожизнью, содержащей в себе настолько экстремальный холод, что даже его антимагия не смогла бы этому противостоять.

Аватар с ревом вырвался из океанических вод, таща в зубах истинное тело архана. Его скорость была поразительной, однако даже этого было недостаточно. Белоснежная птичка, ударившись о волны, разразилась белоснежным взрывом. Температура взрыва оказалась настолько экстремальной, что взрыв превратился в ледяное пламя, выжигающее все на своем пути. Даже крылатый змей не мог бы выжить в таком бедствии. К счастью, Зиргрин смог среагировать достаточно быстро, так что успел вырваться из эпицентра, хотя его аватар все-таки пострадал от ледяного пламени, которое разгоралось прямо на поверхности океана, распространяясь во все стороны. К счастью, это явление по мере своего расширения сильно теряло в эффективности, пока, наконец, окончательно не рассеялось.

Зиргрин перебрался на голову своего аватара, с некоторым ужасом глядя в ту сторону, где едва виднелся на горизонте крошечный остров. Иллит все еще была там. Она не могла летать сама по себе, а пользоваться силами Наргота сейчас для нее было подобно добровольной передече ему контроля над телом. Впрочем, Наргот, обратив внимание на эффективность не желавшей сливаться с ним Иллит, перестал бороться за власть над телом. Девчонка, хоть и понимала свое будущее в случае победы над Охотником, обладала какой-то неадекватной гордостью, не позволявшей ей умереть без боя. Она выкладывалась по полной в своем противостоянии. Например, птичка-заклинание. Конечно же, предыдущая давно уже растратила свою энергию и рассеялась. Та, что атаковала Зиргрина в данный момент, была создана девушкой прямо сейчас. Иллит выкладывалась на полную. И если бы Охотник проиграл, то она готова была его убить даже в том случае, если это означало для нее вечные муки внутри сознания Наргота. Такова была ее гордость, как величайшего таланта Темной Империи. Даже тварь Хаоса, прожившая эоны лет, испытывала некоторое уважение к ее решимости. Наргот даже подумал о том, чтобы на самом деле поискать способ отделить ее личность от себя, раз уж она отказывалась рассеиваться внутри его могучего сознания. Древний дух был чужд сочувствию или состраданию, но он все еще испытывал уважение к подобной решимости, которую увидел в Иллит. Ее гордость была созвучна гордости Наргота. И это не было влиянием твари Хаоса. После их слияния, девушка по частям смогла восстановить свою личность внутри личности бывшего демона. Она медленно и по крупицам отделяла свое истинное «я» от того, что ей было навязано Нарготом на протяжении многих лет. Таким образом, Иллит на самом деле стала даже более независима от него, чем была до появления в этом мире. Это было настоящее самодостаточное сознание, повлиять на которое даже бывшему демону теперь было почти невозможно. Если ранее Иллит, подобно сахару в стакане воды, растворялась в сознании высшей сущности, то сейчас она больше напоминала каплю масла, никак не желавшую сливаться с водой в стакане в единую субстанцию.

Зиргрин пощупал левую руку, констатировав, что экстремально низкая температура вывела конечность из строя. Парень вновь поглотил в себя аватара, скрывшись за иллюзией. Он был ранен, и его регенерация уже не спавлялась с травмами. Хуже того, алхимия в крови скоро прекратит свое действие. Он должен был атаковать как можно скорее.

Иллит в то же самое время ощущала себя не многим лучше. Использование птички высасывало все силы. Это заклинание являлось невероятно мощным, так что его создание было слишком опасным в такой ситуации. Но Иллит не имела другого выбора. Псевдожизнь, раз зафиксировавшись на цели, не позволит ей ускользнуть, даже если использовались методы королевской тени. Девушка надеялась, что эта функция самонаведения прикончит ее врага, так как сама она была бессильна против скрытности легендарного Призрачного Пса. Увы, но скорость аватара все же спасла Зиргрину жизнь в последний момент. Если бы не воздушный элементаль, он на самом деле мог умереть.

Впрочем, такой исход для Иллит был тоже не плох. Она искренне будет рада умереть от рук достойного противника. Но если бы Охотник оказался слаб, то Иллит предпочла бы остаться внутри сознания Наргота, размышляя и ища способ отделиться от него.

Девушка тяжело дышала. Она уже видела, что атака ее «птички» не убила цель. Зиргрин был ранен, но жив. Более того, он снова исчез из виду, а она не могла больше его найти. Вокруг Иллит с огромной скоростью вращался ледяной вихрь, внутри которого можно было рассмотреть бесчисленные миниатюрные ледяные клинки. Чуть дальше ледяные диски с зазубренными краями, издавая пронзительный визг, вращались вокруг, готовясь распилить на множество частей любого, кто к ним приблизится. Это были предосторожности от внезапной атаки убийцы.

Увы, Зиргрин обладал мрачной репутацией не за пустые заслуги. Он внимательно изучал поведение своей цели. Бой возле «клетки» породил в Зиргрине интересные сомнения. Эта их встреча с каждым мгновением укрепляла подозрения парня относительно слабости Иллит. Раньше он отбрасывал от себя эту мысль, так как она казалась ему нереальной. Разве могли темные маги обучить могущественного мага, не навязав его силе атрибут Тьмы?

Тем не менее, именно так все и выглядело. Иллит была чистейшим магом льда. Конечно, она могла в некоторой степени управлять Тьмой, но это не был ее врожденный дар. И дело было не в том, что гарадатцы не пытались добавить темный атрибут ее силе. Просто сила девушки оказалась настолько мощной, что со временем стирала любые чуждые вкрапления. Ее душа провела не так много времени в мире Смерти, чтобы окраситься темными цветами, а сила Наргота уже давно не относилась ко Тьме.

Зиргрин же, раз за разом погружаясь в алые воды Отстойника самоубийц, чтобы прийти в себя, невольно поглощал энергию мира Смерти, так что, после перерождения, этот атрибут сохранился в его теле. Помня наказы Сарса, парень не делал упора на этот свой дар. У него были темные подконтрольные духи, но они не развивались от жертвы крови и не казались полезными в глазах своего хозяина. Разумеется, архан использовал темный дар, так как он в совокупности со скрывающей иллюзией полностью стирал следы его присутствия для окружающих. Иллюзия делала его невидимым, а Тьма – не слышным и не ощутимым для магического сканирования. Более того, темный дар позволял иногда просочиться в труднодоступные помещения для выполнения заданий. Однако опытный убийца хорошо понимал, что у этой стороны его силы есть довольно ощутимый недостаток. Если у кого-то рядом окажется дар более сильный, то вместо скрытности убийца превратился бы в большой маяк. Более сильный темный маг видел бы его, как на ладони. Архан, осознавая, что уровень темного дара у него был невысок в сравнении с воздушным, никогда не смел использовать его перед темными магами. И ранее, само собой, он не смел им пользоваться в битве с Иллит. Но сейчас парень с изумлением осознал, что Иллит не обладает даже зачатками темного дара! И в свете этого обстоятельства ее непроницаемая защита оказалась не такой уж непроницаемой.

Наступив на собственную тень, Зиргрин погрузился в нее, сжавшись в тонкую темную иглу. Такое сжатие было крайне болезненным, однако архан стойко терпел боль, ловко лавируя между ледяными дисками и тысячами ледяных клинков, вращавшихся вокруг хмурившейся обнаженной девушки. Иллит совершенно не смущала ее нагота. Для нее было более важным то, что она никак не могла найти своего противника. Он исчез, и никакие поисковые заклинания не могли ничего обнаружить.