Гвоздь в башке. Враг за Гималаями. За веру, царя и социалистическое отечество - Юрий Брайдер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Демонстративно пренебрегая помощью чересчур услужливого Шкурдюка, он взобрался на подоконник, вскрыл распределительную коробочку, посредством которой сигнализация оконной рамы подсоединялась к общей цепи, и убедился, что все датчики отключены. Причем сделано это было не абы как, а со знанием дела.
Никак не прокомментировав свое открытие, Донцов спрыгнул с подоконника (внутри что-то екнуло, как у запаленной клячи) и завел со Шкурдюком следующий разговор:
– Кто из работников клиники имеет доступ на кухню?
– Повара, раздатчицы, санитарки, – начал перечислять заместитель главврача. – Ну и представители администрации с инспекционными целями.
– А дворники, грузчики?
– Грузчики у нас штатным расписанием не предусмотрены, девушки сами справляются. А дворнику здесь делать нечего. Он и в столовую-то не ходит. Питается всухомятку тем, что приносит с собой.
– Ясно, – сказал Донцов, припомнив эпизод с кормлением ворона.
Дальнейшие их контакты происходили уже в кабинете Шкурдюка, без посторонних глаз.
– Вы знаете всех сотрудников клиники? – спросил Донцов, безуспешно пытаясь сосчитать золотых рыбок, снующих в аквариуме.
– Как же иначе! Я с каждым собеседование провожу. И ежеквартальный инструктаж по технике безопасности.
– Нет ли у вас женщины с характерной восточной внешностью, предположительно китаянки или узбечки, хрупкого телосложения, невысокого роста и сравнительно молодых лет?
– Есть одна такая, – даже не задумываясь, ответил Шкурдюк. – Только не китаянка и не узбечка, а бурятка. Тамара Жалмаева. Санитарка.
– В какую смену она работает?
– Сейчас выясним… – Шкурдюк снял трубку внутреннего телефона. – Попросите, пожалуйста старшую медсестру… Ирина Петровна, еще раз здравствуйте. Посмотрите по графику, когда работает Жалмаева… Что?… И давно?… Почему меня в известность не поставили?… Хорошо, разберемся…
– Случилось что-нибудь? – Сердце Донцова замерло, пропустив один такт, что всегда случалось с ним, когда в наугад заброшенную сеть вдруг попадалась крупная, а главное – желанная добыча.
– Маленькая неувязочка. – Шкурдюк от смущения даже запыхтел. – Эта Жалмаева уже четвертый день не выходит на работу и не отвечает на телефонные звонки. Заболела, наверное. Нынче грипп людей так и косит.
– Где ее личное дело?
– В отделе кадров. Принести?
– Не надо, я сам схожу.
В тоненькой папочке, выданной Донцову инспектором-кадровиком, женщиной, причесанной и накрашенной по моде тридцатилетнем давности, находился подлинник диплома об окончании медучилища, трудовая книжка, напечатанное на машинке заявление о приеме на работу и ксерокопия титульной страницы паспорта. Все документы были выданы на имя Тамары Бадмаевны Жалмаевой, 1978 года рождения, уроженки поселка Селендум, одноименного аймака.
Фотография изображала серьезное девичье личико, с носом пилочкой, раскосыми глазенками и гладко зачесанными назад черными волосами. До этого Донцов почему-то представлял себе буряток несколько иначе.
– На работу она сама устраивалась? – спросил Донцов.
– Сама, – ответила кадровичка. – Хотя обычно к нам по рекомендациям приходят.
– Не говорила, почему ее именно к вам потянуло?
– Я уже и не помню. Она вообще-то не шибко разговорчивая была.
– Странно… Имея диплом медсестры, согласилась работать санитаркой.
– В медсестрах у нас недостатка нет. А санитарок всегда не хватает. Я предложила, она и согласилась.
– Документы, похоже, в порядке… А как у нее с пропиской?
– Тоже все в порядке. Я паспорт сама проверяла. Адрес имеется в заявлении.
– Кстати, у вас все заявления на машинке печатаются?
– Дело в том, что кисть правой руки у нее была забинтована. Дескать, обожгла. Делать нечего, я заявление напечатала, а она подписала.
– Скорее, подмахнула, – с иронией произнес Донцов, сравнивая подписи Жалмаевой на заявлении и на паспорте. – Сходство весьма отдаленное.
– Я же говорю, рука у нее болела. – Кадровичка, не привыкшая, чтобы ей перечили, нахмурилась.
– Какие обязанности у санитарки? – продолжал выспрашивать Донцов.
– Самые разнообразные. Уборка, стирка, помощь медсестре, обслуживание пациентов и так далее. Хватает, в общем-то, обязанностей. Работа хлопотная. Не каждая на нее согласится.
– Как она характеризовалась?
– Так себе. Ни рыба ни мясо. Замкнутая. Работала без замечаний, хоть лишнего на себя не брала.
– По-русски хорошо говорила?
– Нормально. Без акцента, хотя как-то чудно… – Кадровичка наморщила лоб, подбирая нужное слово. – Как кукла. Есть, знаете ли, такие говорящие куклы. Говорит одно, а на лице написано другое. Или вообще ничего не написано.
– Я временно изымаю эти документы. – Донцов сложил все бумаги обратно в папку. – В принципе можно составить протокол изъятия. Но у нас с руководством клиники существует джентльменское соглашение, позволяющее избегать пустых формальностей. Не так ли, Алексей Игнатьевич?
– Да-да, конечно! – охотно подтвердил Шкурдюк, лицо которого выражало горестное недоумение, свойственное детям, впервые столкнувшимся с лицемерием взрослых.
– В заключение я хотел бы осмотреть все вещи и предметы, которыми в последнее время пользовалась… – он заглянул в папку, – Тамара Бадмаевна Жалмаева. А также ее шкафчик в раздевалке. Кроме того, прошу предъявить мне все журналы, ведомости и другую документацию, где имеются ее подписи.
– Эх, дали маху, – скорбно вздохнул Шкурдюк. – Пригрели на груди змеюку…
– Попрошу не делать скоропалительных выводов, – возразил Донцов. – По-моему, я не сказал ничего такого, что могло бы бросить тень на вашу отсутствующую сотрудницу.
Покидая клинику, он мурлыкал себе под нос давно забытую песенку, ни с того ни с сего вдруг всплывшую в памяти:
Бежит по полю санитарка.Звать Тамарка.В больших кирзовых сапогахНа босу ногу.Без размера,Украсть успела, вот нахалка…
Уже к вечеру того же дня выяснилось, что паспорт, ксерокопия которого была изъята в клинике, скорее всего подлинный, хотя и с переклеенной фотографией. Его вместе с другими вещами, имевшимися в дамской сумочке, украли два года назад у гражданки Жалмаевой, прибывшей из родной Бурятии для поступления в консерваторию, о чем имелось соответствующее заявление потерпевшей.
Диплом и трудовая книжка оказались фальшивками, правда, сработанными на вполне приличном полиграфическом уровне. Как сообщил начальник криминалистической лаборатории майор Себякин, такого добра повсюду хоть пруд пруди. В каждом переходе метро предлагают, на каждом рынке. Мелких торговцев ловят пачками, но организаторы пока неизвестны. Встречаются фальшивки, исполненные на настоящих госзнаковских бланках.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});