Имперская гвардия: Омнибус - Стив Лайонс

Теперь мир вокруг казался выцветшим, мертвым, лишенным красок. Полковник проходил мимо неизбежных символов банд, оскорблений и угроз, намалеванных на стенах — порой граффити становились такими замысловатыми, а стены — такими высокими, что Стракен чувствовал себя муравьем, ползущим по странице с текстом. Казалось, что коридоры заброшены, но Железная Рука оставался начеку.

Впереди обнаружился провал в полу: просев, скалобетонная плита превратилась в пандус, ведущий на следующий уровень. Спустившись, катачанец оказался в месте, когда-то бывшем схолой — выцветшие фрески изображали детей, приветствующих святых и героев. Там Стракен впервые почувствовал, что за ним следят.

Отлично.

Найдя металлическую лестницу, способную выдержать его вес, полковник спустился ещё ниже. Воздух стал сырым, на стенах блестел конденсат, а пятна плесени испускали мягкое голубое сияние. Под ногами катачанца хлюпали неглубокие лужи.

Коридор перешел в нечто, когда-то бывшее погрузочной платформой, а сейчас ушедшее в почву и залитое водой. Вокруг импровизированного резервуара стояли самодельные машины, прогоняющие жидкость по трубам через фильтры и наливающие её в банки. Стены были покрыты лишайником.

В центре бассейна, покачиваясь на деревянном плоту, стоял идол какого-то бога, возможно, Императора. Статуя приветствовала Стракена распростертыми объятиями и широкой, пустой улыбкой на лице.

Шагнув вперед, полковник услышал лязг полудюжины наведенных на него стволов.

Из теней, словно животные к кормушке, вышли их хозяева — чудовища, отбросы человечества, генетические еретики. Сгорбленные, с огромными глазами, бледные, словно рыбье брюхо, мутанты приближались к Железной Руке. Некоторые держали арбалеты, остальные сжимали ворованный огнестрел, а одно худощавый типчик заносил над головой острогу, словно рыбак из дикого племени.

Какое-то хрупкое создание с длинной шеей направлялось к полковнику с дальнего конца помещения. Глядя на это существо с гладкой кожей и большими глазами, одетое в балахон из старых мешков, Стракен не мог понять, мужчина перед ним или женщина. В любом случае, оно выглядело очень старым.

— Ты потерялся, — произнесло создание.

Катачанец покачал головой.

— Я пришел с тобой поговорить.

— Нет, — возразил старейшина, — ты потерялся. Такие, как ты, солдаты с оружием, надзиратели с кнутами — все они теряются, как только приходят сюда. И орки тоже. Они так же быстро захлёбываются, как и люди.

Стракен огляделся по сторонам, понимая, что мутанты по-своему приспособились к этому месту.

— Я тоже убиваю зеленокожих.

— Молодец, — нахмурилось гладкое лицо. — А когда все орки умрут, твои господа пошлют тебя охотиться за нами. Это место — наше.

— Верно. Поэтому мы хотим убраться отсюда.

— «Убраться»? Уйти?

— Я хочу вывести отсюда группу людей, пройти через вашу территорию. Мы уйдем и больше никогда не вернемся.

Один из мутантов, справа от Стракена, издал низкий, булькающий смешок, в котором слышалось презрение.

— Орки хотят прикончить нас всех, — сказал полковник. — Им начхать, что вы — мутанты, их не колышет, что вы думаете об Империуме. Для зеленокожих вы те же люди, только другой породы. «Вон, ещё человеки, которых можно поубивать!» — вот что они о вас думают.

Старое создание безрадостно улыбнулось.

— А что ты о нас думаешь?

— Что вы — те, кто может нам помочь. Как только мы уйдем, поступайте, как хотите. Оставайтесь, если думаете, что сумеете выжить — я никому ничего про вас не скажу, это точно. Убегайте, если пожелаете. Просто дайте нам пройти, и мы оставим вас в покое, обещаю.

— Почему мы должны поверить тебе? — старейшина скрестил руки на груди.

— Потому что я держу свое слово.

По возвращении в подвал оказалось, что люк стерегут Майерс и Айден. Вытолкнув крышку, полковник увидел морщинистое лицо сержанта, и тот протянул руку командиру. Стракен не принял помощь — он мог справиться сам, а металлические пальцы способны были сломать кости в поданной ладони.

Наклонившись, полковник поставил крышку на место.

— Меня искали?

Сержант Айден покачал седой головой с перепачканными волосами.

— Мы предупредили всех, что вы заняты и не любите, когда вас отрывают от дел, — боец улыбнулся, показывая неровные, выщербленные зубы. — После этого к нам никто не лез.

Майерс тут же утвердительно кивнул.

— Я никого не видел, честное слово.

Стракен поверил ему — возможно, стрелок был простоват, но исполнял приказы с точностью до запятой.

— Можно выдвигаться, — сказал Железная Рука сержанту. — Дай знать остальным.

Катачанцы поднялись по ступенькам, Стракен открыл дверь, проверил, что вокруг никого нет, и выскользнул наружу. В смежной комнате Холлистер и мордийский санитар осматривали нескольких раненых бойцов, но медик поднял взгляд, заметив проходящего командира. Полковник кивнул Доку, и тот, улыбнувшись в ответ, вернулся к работе.

«Готовят раненых к переноске», — понял Стракен.

Середина здания пустовала — большинство солдат занимали позиции на баррикадах по обеим сторонам постройки. Кто-то приколол к стене благочестивый плакат, с которого сурово, но без гнева смотрела святая, обеими руками протягивая зрителю меч.

По каменному полу простучали шаги Монтары, разыскавшей полковника. Куртка и брюки катачанки, изначально зеленые, теперь посерели, даже бандана покрылась пылью и утратила красный цвет.

— Всё получилось, сэр?

— Да, путь отсюда свободен. Есть новости насчет орков?

Капитан покачала головой.

— Мы ведем наблюдение, я отправила нескольких бойцов на разведку. Мин не обнаружено, но есть несколько растяжек, так что нужно соблюдать осторожность.

— Понял. Значит, они вернутся, — Стракен вздохнул. — Семьдесят лет я дерусь в рядах Гвардии, и до сих пор втыкаю один и тот же нож в зеленые морды…

— Вы жалуетесь, сэр?

Полковник весело фыркнул.

— Когда придет время, выдвигаемся по отделениям. Ты поведешь отряд, направляйся вниз и следуй за указателями на стенах. Если меня не будет рядом — ищи подуровень 68-Гамма. Увидишь внизу кого угодно — бандитов, даже мутантов — огонь не открывать, стрелять только по оркам. Всё ясно?

— Так точно.

— Хорошо. Сначала выводи катачанцев, мордийцы должны понять, что пора выдвигаться, как только мы уйдем. Я прикрою отход и удостоверюсь, что все свалили.

Монтара придвинулась ближе.

— Послушайте, полковник, а что мы предпримем насчет комиссара?

— Я позабочусь о нем.

Лицо катачанки ожесточилось.

— Если хотите, я это сделаю. Так, как разобрался бы с ним капитан Таннер, — женщина чиркнула себя пальцем по горлу. — Комиссарчики.

«Он хорошо тебя обучил», — подумал Стракен, испытав приступ грусти. Таннер был хорошим офицером, даже превосходным, и таким же отличным другом. На секунду Железной Руке захотелось, чтобы капитан снова оказался рядом, сражался вместе с ним — но полковник тут же отбросил эту мысль. Сейчас Таннер пребывал в лучшем месте — уж точно лучшем, чем улей Инфернус.

— Возвращайся к бойцам, — приказал Стракен. — Следите за орками, а я поговорю с комиссаром Веррином, только оружие проверю. Ещё не хватало, чтобы плазменный пистолет спекся посреди боя.

Комиссар стоял на западной баррикаде, держа болтер наготове, поперек груди. Редмунд казался высохшим и древним, словно его плоть выветрилась с течением времени. Профиль Веррина напомнил полковнику когда-то виденное лицо, выбитое на лезвии топора — им орудовал культист Хаоса на планете, название которой Стракен позабыл.

— Комиссар!

Спустившись с баррикады, Редмунд подошел к катачанцу.

— О, полковник. А я всё спрашивал себя, куда вы делись…

— Держал позицию на другой баррикаде.

— Разумеется. Слышал, вы хорошо сражались, отбивая последнюю атаку. Я рад, что мы получили такое подкрепление.

Подобного Стракен не ожидал.

— Благодарю.

— Приятно воевать рядом с настоящим профессионалом, — улыбнулся Веррин. — Два ветерана против волн неприятелей, а?

И тогда полковник внезапно понял Редмунда.

«Мы в чем-то одинаковы, — подумал Стракен. — Нам не поставят памятников, не возведут усыпальниц. Жены и дети не будут оплакивать нас — мы холосты и бездетны. Погибнув, мы останемся только в памяти других людей».

Веррин хотел умереть, сражаясь, не потому, что был великим комиссаром, а из-за того, что упрямство взяло верх над ним. Для Редмунда отступление, капитуляция и неудача означали одно и то же. Что угодно, кроме героической смерти, стало бы поражением.

Стракен почти пожалел его, но затем вспомнил, что, погибнув в блеске величия, Веррин утянет за собой сотни людей.