Пушкарь (сборник) - Юрий Корчевский

– Ладно, – решил я, – съездить посмотреть можно, надо решить два вопроса. Во-первых, как добираться: зима, санями долго.

Но этот вопрос уже был решен – санями до Либавы, а там судно ждет.

Второй вопрос – оплата. Здесь тоже проблем не возникло – посол и его сопровождающий заверили, что оплата будет по результату, но не хуже, чем в других королевских дворах. Уговорились выезжать завтра с утра, послы с охраной будут меня сопровождать, дороги не спокойные – объяснил посол, а ему дорога собственная голова – если по какой-либо причине меня не довезут. С тем мы и раскланялись.

Дома меня ждала встревоженная Настя:

– Случилось чего? Спозаранку в Кремль, к царю вызвали, я уж испугалась, не случилось ли чего?

Я как мог ее успокоил, объяснил, что по велению царскому надо ехать в Швецию, короля ихнего лечить.

– Не ездил бы ты, Юра, вон, еле ноги из плена ихнего унес, ну как припомнят.

Ага, знала бы она еще и про шведские корабли, которые я слегка попортил. Ладно, собираться надо.

Утром к шведскому посольству меня отвез Сидор на возке, перегрузили вещи в шведскую карету, поставленную на полозья. Я обнял на прощание. Посольский поезд был велик – три кареты на полозьях, дюжина простых саней, шведские кавалеристы – человек десять. Обоз растянулся на квартал. Было морозно, снег поскрипывал под полозьями, на деревьях лежал толстый слой снега – декабрь вступил в свои права. Оба посла ехали в своей карете, я ехал в карете один, смотрел на заснеженные русские просторы, спал да скучал. Относились ко мне с подчеркнутым уважением, за стол садили с послами, на постоялых дворах каждый посол, как и я, спали в отдельных комнатах. Вот и Либава, порт. У берега был лед, но само море еще не замерзло, а может, оно в этих местах льдом и не покрывается, я не знал, в конце концов я не моряк. Подъехали всем обозом к судну, начали грузиться. Что-то в облике посудины мне показалось знакомым… Ба, да это же наш преследователь, что пытался нас догнать и утопить у островка, когда мы с купцом Григорием утекли из шведского плена! Сердце екнуло – вдруг узнают, кто им на хвост соли насыпал. А вообще-то скорее всего знают, документы путевые у шведов остались, другой вопрос – капитан был Григорий, судно его… при чем здесь лекарь? Я успокоился, вещи мои были перенесены в каюту, как только погрузились послы, корабль отчалил.

Быстро темнело, но штурман хорошо знал дело и мы шли под всеми парусами. Свинцовые волны били в обшивку с левого борта, брызги летели над палубой, осаждаясь и замерзая на вантах, поручнях, мачтах. Вечером за мной пришел посыльный, пригласил на ужин. Меня проводили в капитанскую каюту на корме, за столом уже сидел капитан – в шведской военной форме черного цвета, с бородой, лет сорока, лицо властное, умное. Я вошел, кивнул головой, пожелал всем доброго здоровья. Все с любопытством уставились на меня. Обстановку разрядил посол, указал стул напротив капитана. Обслуживающие нас вестовые принесли еду – жареное мясо, вареную рыбу, соленые огурцы, квашеную капусту, вино. В тишине поели, послы откланялись и ушли. Я тоже не собирался задерживаться и только встал, чтобы уйти, как капитан попросил задержаться.

«Ну вот, началось».

И точно – капитан спросил:

– Не вы ли Юрий Кожин, лекарь?

Я кивнул:

– Вы попадали в плен на купеческой ладье и удачно сбежали?

Я кивнул, что говорить – он и так много знает.

– Вы достойный противник, Кожин, не только лекарь. Я собирал все сведения – сначала о купце, а когда выяснилось, что побегом руководили вы, то и о вас. От меня никто не уходил, судно быстроходное, команда обучена, вооружение мощное. Как вам это удалось? Все офицеры корабля с интересом выслушают ваш рассказ, зла мы не держим – вы оказались хитрее, знать, не всегда были лекарем, есть и воинская сноровка, в бою не всегда побеждает сильнейший – вы тому пример.

Ну что же, хотят знать – можно и рассказать – дело прошлое, с корабля меня вряд ли выкинут. Я начал с того, как мы с ладьи взяли бочки с порохом, вплавь привязали их у пера руля на шведском фрегате и взорвали. Офицеры, которые внимательно слушали, тут же задали вопрос:

– А как в воде удалось поджечь фитиль?

Я достал из-за пояса пистолет.

– Мы брали с собой разряженные пистолеты, поджигали фитиль искрами от замка.

Офицеры шумно заговорили друг с другом на шведском. Далее в разговор вступил капитан:

– А как удалось отмерить длину фитиля?

– Я сделал фитили из бумаги, набил их плотно порохом, один фитиль зажег и засек время.

Далее мы долго разговаривали, офицеров в основном интересовали технические подробности, в ходе самого боя они участвовали.

Их интересовало – почему мое оружие так далеко и точно стреляет, – по моему разрешению вестовой принес из моей каюты штуцер. Когда я расчехлил его, офицеры внимательно стали его рассматривать, отмечая новинки – прицел, нарезной ствол.

– И как далека и точна стрельба из него?

– Можно попасть в голову на тысячу шагов.

– О! Гут, зер гут!

Офицеры попросили подержать оружие, долго его рассматривали, наконец капитан усадил офицеров, я зачехлил штуцер.

– А как удалось так ловко нас подловить?

Я рассказал, что во время боя надо думать, мысленно ставя себя в положение противника, стараясь предугадать его шаги и действия с тем, чтобы опередить их. Капитан достал из шкафчика бутылку, разлил по кубкам вино, провозгласил тост за достойного уважения противника, у которого он лично многому научился. Офицеры встали, каждый старался чокнуться лично, выпили, я тоже не отказался.

– Кожин, – обратился ко мне капитан, – я с удовольствием зачислю вас офицером на свой корабль, не хотите ли подумать?

Я отказался, сославшись на то, что я лекарь, а не воин, и мне больше нравится лечить, а не убивать.

– Судя по тому, что вас сопровождают послы и вы будете лечить нашего короля, это неплохо получается. Я, как капитан и офицер моего корабля, с удовольствием сделаю все, чтобы вояж доставил удовольствие.

Мы раскланялись, и я отправился в свою каюту, время уже было позднее. Выпитое вино приятно согревало тело, и я быстро уснул.

Поутру оставили по левому борту остров Готланд, в это время мы с офицерами пили вино. Послы, позавтракав, быстро покинули капитанскую каюту. Насколько я понял, военные моряки и послы не очень любили друг друга. Ближе к полудню в каюту постучал капитан, пригласил на верхнюю палубу, попросив потеплее одеться. Я вышел и направился к капитану, он стоял по правому борту с подзорной трубой в руке.

– Узнаете?

Вдали, справа от нас проплывал небольшой остров, сначала я даже не понял – почему я его должен узнать, но воспользовавшись протянутой мне подзорной трубой‚ узнал остров, где мы воевали со шведом. Да, вот и мыс, пролив. Выглядел он зимой немного не так, поэтому мне не удалось его узнать с первого взгляда. В душу нахлынули воспоминания – о побеге, купце Григории, славных ребятах Федоре Карасеве и Онуфрии Оглобле. Однако капитан скучать не дал, мы прошли в его каюту, где выпили на брудершафт, потом каждый сказал по тосту, в общем все переросло в хорошую выпивку, но на ногах все стояли твердо – на службе все-таки.