Записки практикующего адвоката. - Maks

Адвокаты работали, не согласовывая свои усилия, но стремясь к одной цели. Я же с удовольствием наблюдала за их работой.

Для начала мы допросили свидетелей. В качестве свидетелей вызвали всего троих, но нам их хватило.

Первой допрашивали колоритную бабулю, обожающую быть в курсе всего происходящего. Старушка-человек проживала неподалеку от одного из подсудимых. Когда судья поинтересовался у нее, что она может рассказать о деле, бабуля бойко ответила. - Да все, милок! Все как есть расскажу.

Судья Дреггюсон стойко вынес неожиданное ласковое обращение, а свидетельница тем временем достала пухлую тетрадку, нацепила очки и добро отчиталась, в какое время уходил из дому и возвращался один из подозреваемых, во все дни, указанные в обвинительном заключении.

Если верить наблюдательной свидетельнице, ее сосед-подсудимый в те ночи отсутствовал не более трех часов кряду. А значит, временные отрезки краж могут быть установлены довольно точно. Воистину, старушки категории "божий одуванчик - зоркий глаз" могут быть просто бесценными свидетелями. Надеюсь, нам не потребуется проводить экспертизу, чтобы выяснить, сколько металла могут вынести за пару часов подсудимые? Авось в этом вопросе судья положится на собственный жизненный опыт.

Старушку-свидетельницу просто забросали вопросами, но та отвечала бодро, не путаясь и не повторяясь. Оказывается, она вела подробнейшее наблюдение за "подозрительными" соседями, и несовершеннолетний сорванец, не имеющий отца, вызывал у нее самые сильные опасения. Так что за каждым действием подсудимого велся тотальный контроль.

- Да я и так и знала, что он малолетний преступник! - припечатала бабуля, - Уж я его, стервеца, на чистую воду выведу!

В общем, допрос свидетельницы длился больше часа. И, надо сказать, что из процесса она вышла победительницей: мы все были наповал сражены ее осведомленностью.

Вторым свидетелем был также один из соседей, но на этот раз другого подсудимого. Свидетель, юный орк лет двадцати, заявил, что двадцать второго марта он совершенно точно видел, что подсудимый вернулся домой в первом часу ночи. По утверждению прокуратуры, в ту ночь он должен был минимум до трех часов заниматься хищением.

На вопрос, каким же образом он мог это видеть, свидетель смутился и густо покраснел. - Ну… Я на лавочке сидел…

Мы переглянулись и благоразумно не стали уточнять, с кем же он "сидел" на той скамейке.

Но самый веский аргумент защиты последовал дальше. Коллеги разыскали тот пункт приема металлолома, где подсудимые сдавали похищенное. Так вот, эти пункты приема вели бухгалтерию по принципу "сдал-принял". Паспорта они не требовали и фамилию сдающего не записывали, зато скрупулезно фиксировали вес полученного металла и номерной знак автомобиля, на котором его привезли. Так что проследить количество было вполне реально.

Свидетель - владелец такого пункта приема, принес в заседание свои книги и продиктовал по ним, сколько именно металлолома было сдано подсудимыми и когда. Естественно, прокурор попытался оспорить эти сведения, и в заседании началось сущее светопреставление. Даже я не удержалась и задала пару вопросов.

Так или иначе, но после показаний этого свидетеля судья объявил перерыв в заседании, а потом позвал прокурора и представителя гражданского истца в свой кабинет. Не знаю, о чем они там совещались, но после этого судья перенес слушание дела на понедельник, то есть объявил перерыв на четыре дня.

Нежданные выходные я использовала на полную. Наша институтская группа давно собиралась встретиться в полном составе, и вот теперь мы выбрались на три дня за город, в небольшой пансионат на острове Хальс. Надо сказать, что это время было потрачено недаром - мы славно развлеклись и повеселились. На какой-то период мы вновь стали теми мальчишками и девчонками, которые старательно постигали премудрости юриспруденции, и были так бесшабашны и юны… Славные годы, приятные воспоминания. Даже не верится, что столько лет прошло. На время отбросив свои года и должности, печали и заботы, мы вспоминали прошлое, обменивались новостями и просто общались, наслаждаясь отдыхом.

Но после выходных нам всем пришлось возвращаться в настоящее. Работа, что тут поделаешь.

В понедельник нас ожидал сюрприз: прокурор сообщил об изменении обвинения в части размера похищенного. Прокуратура посчитала, что концы с концами не сходятся, и подкорректировала предъявленное обвинение, так что коллеги достигли своей цели.

Что интересно, прокурор Виноградов не выглядел особенно раздосадованным. Хотя, в принципе, с чего ему расстраиваться? Как была часть четвертая статьи сто восемьдесят пятой УК Мидгарда, так и осталась, только квалифицирующие признаки поменялись. А каково будет наказание, для прокуратуры не столь важно. Главное, чтобы оно не было существенно меньше, чем попросит прокурор, ведь тогда он вынужден будет подать апелляцию, в связи с мягкостью приговора.

После этого судья огласил материалы дела и характеризующий материал. Слава богам, никакой экспертизы он не назначил. В нем явно боролись стремление сделать все по правилам со стремлением быстрее закончить дело, и последнее победило.

Не иначе как милостью богов, судебное следствие заняло всего лишь две недели. Еще не больше пары дней, и судья вынесет приговор.

Но, как известно, все хорошо надолго не бывает.

Тем вечером я пришла домой поздно. Судья Дреггюсон продержал нас в заседании до шести, невзирая на неудовольствие конвоя. Он собирался уже завтра перейти к прениям.

Соответственно, домой я добралась ближе к семи. Поужинала и села за компьютер - дел за это время накопилось немало.

Так что и легла спать я поздно, почти в двенадцать ночи, но выспаться той ночью мне не удалось.

Мобильный зазвонил, как раз когда я погружалась в приятный сон о ласковом море, нежно обнимающем горные уступы… Я сидела на скале и болтала ногами, а снизу долетали соленые брызги волн, и так жарко грело солнце…

Но сон был вдребезги и безжалостно разбит противной трелью телефона. То есть вообще мелодия была вполне приятной, и обычно мне нравилась. Но сейчас она казалась до крайности надоедливой. Я уже протянула руку, чтобы сбросить звонок, но даже сквозь сон сообразила, что звонит кто-то из близких - об этом свидетельствовала знакомая мелодия звонка.

Я заставила себя открыть глаза и поднять трубку. Родные не станут будить меня просто так среди ночи.

Надпись на экране телефона гласила "Брат".

- Привет! - произнесла я.

Но услышала в ответ только невнятный звук - то ли стон, то ли мычание.