Кастелян - Calmius

неприступной злюки — что тебя подозревают во всех бедах. Мне это тоже нужно учитывать.

— Поставь себя на место какого-то злодея. Тебе хочется кого-то убить. Что ты будешь делать: создашь себе репутацию мрачного хама и злодея, хорошенько в этом убедишь народ, а потом провернёшь у всех на глазах гнусное преступление, в котором тебя же и заподозрят в первую очередь, просто потому что ты по жизни злой и все это знают? Или будешь своим в доску, примерным семьянином и так далее, а людей убивать тихой ночью и в другом городе?

Грэйнджер вздрогнула.

— Ты… описываешь серийного маньяка, Гарольд.

— Ну а ты кого подозреваешь в Снейпе, который кушать не может, только бы убить кого-то показательно у всего Хогвартса на глазах?

Грэйнджер засопела.

— Вообще, леди и джентльмены, мы не о том говорим, — свернул я с непродуктивной темы.

— Да что может быть важнее? — удивилась Гермиона. — Невилла убить хотели…

— Чтобы убить любого цыплёнка, коими мы сейчас являемся, не нужно собирать две сотни свидетелей и тянуться порчей через половину поля. Достаточно в подходящий момент придушить нас по-тихому в безлюдном коридоре. И от трупа избавиться — легче лёгкого, подземелий навалом. И хватятся нас нескоро…

— Но здесь же самая безопасная… Но как же так, неужели мы все…

— А вы о чём думаете, когда лезете в это мутное дело?

— Ты не знаешь всего!

— Хватит! — я негромко, но веско хлопнул рукой по газете. — Я читал ту статью. Да, ту самую, про сейф 713. Мне её несколько раз показывали, задолго до того, как на вас переключились.

— Да что ты такое…

— Меня даже водили к тому сейфу, в отличие от вас. Вы хоть подумали, кто может такое провернуть? То, что на колдографии?

— Дыру, что ли? Сложно, но…

Я вздохнул.

— Пять веков, Гермиона. Банк, обеспечивающий жирный доход целой расе благодаря своей неприступности. Его ни разу не грабили успешно. Незыблемая репутация. Прорывы были, но никто не уходил живым. Подземелья охраняет настоящий дракон — так вот, это лишь страшилка для туристов. Подлинный ужас — невидим, работает бесшумно и молниеносно. Раса, лишённая моральных тормозов вроде жалости и всепрощения, не ограниченная запретами на самую мерзкую магию, пять веков оттачивала охрану и ловушки, да и до того воевала с начала времён. Что там за системы могут быть, аж на седьмом уровне?

Гермиона задумчиво прикусила губу. Невилл молча глядел в стол. Думаю, он даже больше может рассказать, но вот почему молчит-то? Почему мне приходится вправлять девчонке мозги?

— И вот, — продолжил я, — появляется некто, походя проникает на седьмой уровень, с шумом ломает сейф, ничего там не находит, а после этого — внимание! — уходит живым, да так, что коротышки даже не могут сказать, кто это был! Народ, вы хоть представляете, ЧТО это должен быть за монстр?

Вот теперь проняло и Лонгботтома.

— Не уверен, что с ним даже Дамблдор справится в одиночку. Повозиться уж точно придётся.

Я помолчал.

— И вы хотите встать у него на пути? — спросил я тише. — Гермиона, сколько защитных заклинаний ты знаешь?

— Я… ну…

— Может, Невилл сможет тебя защитить?

— Гермиона вытащила нас тогда, Гарольд. И меня, и Рона. Мы растерялись…

— М-м, когда же это… Ночь дуэли, что ли? Не спрашиваю, как вы оказались возле собаки-покусаки, но, судя по тому, насколько тщательно был подготовлен этот сценарий… Псина была надежно зафиксирована? Лаяла, но далеко не доставала?

— Какой ещё сценарий? — спросила Грэйнджер. Невилл опять уткнулся в стол.

— Этот монстр убьёт вас одним взглядом, Невилл. Даже не сбившись с шага. Оставьте это дело взрослым.

— Они не хотят нас слушать! — возразила Гермиона.

— Если Дамблдор не замечает рядом такую опасность, он — впавший в маразм слепец! — отрезал я. И, не давая вскинувшейся Грэйнджер возразить на всю библиотеку, закончил: — А, поскольку это не так, он всё прекрасно видит. Не ломайте ему игру!

— Что?

— Он разместил в коридоре что-то, с какого-то перепугу привлекающее этого злодея. И делает вид, что ничего не замечает. Не знаю, чем можно привлечь злодея, если обман виден даже ребёнку. Не знаю, почему эту опасную игру ведут в школе, полной детей. Но эту тварь туда заманивают. Не ломайте эту охоту, путаясь под ногами. Это опасно.

— Зачем ему это? — глухо спросил Невилл.

— Невилл, я даже близко не понимаю, что происходит. Самая внятная гипотеза — там будет несколько простых препятствий, которые усыпят бдительность…

— Простых? — вскинулась Грэйнджер. — Ты Пушка-то видел? Сразу понял бы, что такое «простое пре»…

— Он страшнее дракона, твой Пушок? Это такой быстрый летающий огнемёт размером с пятиэтажку.

— Ну… нет.

— Напоминаю: в Гринготтсе дракон, скорее, залётных жуликов гоняет. Так вот. Несколько препятствий, а потом — ловушка. Та самая, из настоящих: невидимая, бесшумная, мгновенная — и абсолютно летальная. Для всех. Но это лишь предположение, и оно не объясняет многих вещей.

Невилл молчал.

— Невилл. Не ходите туда. Не слушай Уизли. Я не знаю, чем еще тебе помочь. Моргни два раза — ты клятву дал?

Он отвёл глаза. Н-да.

— Сдохнешь ведь. Ни за что. И Гермиону погубишь. Рыжий-то где-то позади отстанет.

Он поднял на меня глаза.

— Да, Невилл. Несмотря на твоё благородство, чую я, что у «Порезался» были только вы вдвоём.

Лонгботтом долго молчал. Потом сказал:

— Я тебя услышал, Гарольд.

* * *

Зачем Дамблдору нужны дети в том коридоре, думал я по дороге на обед. Страшилку с ловушкой я придумал и изложил, чтобы отвадить этих… грифов, иного слова и не подберёшь, от серьёзной беды. Многих вещей она не объясняет. Зная больше своих приятелей, я куда меньше их понимаю, что вообще происходит.

Я побывал в том крыле. Очень осторожно, заглянув из технического тоннеля, когда обновлял коммуникации. Правое крыло третьего этажа — это классы боевой и высокоэнергетической магии. Весь третий этаж — полуторный по высоте: либо два помещения одно над