Ночная смена - Dok

— Эх, жаль риального патсана потеряли. Так бы он тут был к месту!

И слышу, как в ответ Старшой заявляет:

— Так я и пустил бы эту тупую обезьяну к пулеметам!

Понимаю, что кому — то надо лезть внутрь. Ясно, что это не очень охота делать, но придется.

Лезет сам Николаич. Через минуту из недр БТР гулко раздается:

— Там, наверху! Разблокируйте люки!

Вовка отгоняет на пару метров УАЗ, Семен Семеныч пыхтя, выдергивает лопату.

Люки один за другим начинают распахиваться.

— Доктор, давайте сюда с камерой!

Иду, прикидывая, что надо делать, чтоб снимать в темном салоне.

Внутри не так уж и темно, серый пасмурный денек дает достаточно света, чтобы через открытые люки сделать хоть и темноватую, но внятную съемку. Воняет около машины изрядно — и ацетоном и мертвечиной и особым запахом подгнившей крови…

Я никогда раньше не заглядывал внутрь бронетехники и разобраться сразу в скопище всяких прибамбасов достаточно трудно. Почему-то сразу заметны какие-то коричневатые мешки — один свисает сверху — из башенки, да еще такой же — на спинке водительского сидения. Понимаю, что оно водительское потому, что там автомобильный руль и приборная доска.

Зато глаз ухватывает то, что мне привычнее видеть — размашистые потеки бурой засохшей уже несколько дней тому назад крови на покрашенных белой краской стенках, рваный мужской полуботинок, драные цветастые тряпки в подсохшем кровавом киселе, покрываюшем пол БТР (Николаич как раз тоскливо смотрит на подошву своего берца, только что выдернутую их этого киселя с ясно слышимым хлюпом.), какие-то ярко-белые осколки костей, и конечно же — здоровенную желтовато — синюшную тушу впереди — там где сидения водителя и командира.

— Погодите сюда пока лезть! Ботинки поберегите!

— А что делать?

— В УАЗе стопка полиэтиленовых пакетов из «Зеленой страны». Наденьте поверх!

А, точно как эрзац-бахилы.

— Дима, тащи веревку! Потолще! Доктор — несколько мешков сюда и камеру отдайте кому — нибудь. Саша, умеешь снимать?

— Умею, чего тут хитрого.

— Возьми камеру и продолжай съемку!

— Для чего мешки?

— Покойницу выволакивать будем. А мешки — чтоб с головы не текло на сидушки, когда потянем.

Понятно. Хотя по габаритам покойная килограмм на двести тянет, не меньше. Ну да УАЗом дернуть — лишь бы в люк бортовой пролезла. Если не пролезет — будет хуже, ну да в БТР и так уже все загажено.

Шурша своими бахилами аккуратно лезу вперед. Да, голову раскроили залпом изрядно. Хорошо догадался перчатки хозяйственные натянуть, теперь стараясь не слишком измазаться, подбираю в пакет перепутанные лоскуты кожи, куски костей и мышц в пакет.

Мозговой череп, разнесенный почти вдрызг — и впрямь втрое, если не больше уступает могучим челюстям. Челюсти в пакет запихнуть удается с трудом. Зубки мелкие, треугольные, очень непривычные на вид. И их действительно очень много.

Вот поэтому и груша получилась. Вижу свисающее вбок маленькое, явно женское ухо с сережкой. Если бы этот упокоенный кадавр улыбнулся — то улыбнулся так широко, что мочки ушей в рот попали с серьгами вместе…

— Готово! Замотал голову!

— Принимай веревку! За щиколотку возьми!

Легко сказать — щиколотку-то сразу и не найдешь — стопа изменилась весьма сильно и стала похожа на собачью.

— Погодите, я сам узел завяжу. (Николаич возмущенно пыхтит, распуская мой дурацкий бантик и завязывая узел какого-то хитрого типа, что в грубых перчатках из черной резины делать непросто.)

Конец веревки там снаружи уже привязали к УАЗу.

— Володя! Давай помалу! Доктор — сдвиньте в сторону сиденье стрелка — тыкает пальцем Старшой на приделанное к штанге из башенки простенькое металлическое креслице.

Складчатая рыхлая туша, похожая чем-то на моржовую, но раскрашенная в мерзкие цвета разложения с черноватым сетчатым венозным рисунком медленно скользит к выходу, сгребая собой с пола кровяное желе.

— Я, конечно, извиняюсь — но оно стоит того? — спрашиваю Николаича — Вонища же здесь будет невиданная? Как бы мы машину не мыли, все равно вонять будет, а летом — ЕБЖ, как говорит наш сапер — тем более.

— Вонищу потерпим. Летом тем более вонять будет везде. А новенький БТР с бортовым оружием и полным боекомплектом сейчас бесценен. Ничего, помоем. Он нам не на блядки ездить нужен.

— Ясно. Просто у меня приятель купил, было дело по дешевке джип, в котором четыре рыбака угорели — ну и просидели внутри с декабря по май. Так даже полная смена всего нежелезного ничерта не дала. Стальной остов — и тот шмонил нестерпимо. И мытье тоже ничего не дало.

— Я в курсе. Но повторюсь — потерпим. Зато эту броню винтовочная пуля не берет. И пройдет этот агрегат везде… И проплывет. Что еще лучше. Семен Семеныч, лопату давайте!

Морф таки застревает боками в проеме. Действуя лопатой, как рычагом, Семен Семеныч вместе с Вовкой потихоньку — полегоньку, но выдергивают труп из БТР. После этого УАЗ оттаскивает тело в сторону метров на тридцать. Мне приходится идти к нему, пока Саша снимает что это мы такое упокоили. Остается отснять челюсти — рву мешки на голове кадавра, прутиком приподнимаю то, что было губами.

Все, вроде бы дело закончено. Можно ехать.

— А ты заметил, что на этой зувемби были стринги? — спрашивает меня Саша.

А ведь и точно — грязный шнурок и треугольнички пропитанной кровью ткани — точно, стринги. Больше на теле нет никакой одежи.

— И смотри-ка — она коленками назад — как Семен Семеныч про кузнечиков пел.

— Это не коленка. Коленка — вон, выше. Это у нее так ступни изменились. Наше крутое счастье, что она разожралась в замкнутом объеме и ее габариты ей не дали из люка выбраться. Она кинулась — и плечами застряла. А если бы проскочила и плечами — застряла бы брюхом — в животе она тоже плечиста.

— А давно она обратилась?

— Судя по гнилостным изменениям — дней четыре — шесть назад.

— И почему делаешь такой вывод?

— Потемнение поверхностных вен, видишь — похожи на веточки черного цвета, просвечивают через кожу. Ткани приобрели зеленоватый оттенок, отчетливо наблюдается их вздутие, особенно лица, груди у нее тоже вздулись. А живот — еще нет. Так что минимум — дня три, максимум — дней шесть уже. Учитывая холодную погоду — скорее дней шесть.

— Вы там закончили?

— Закончили.

— Тогда поехали!

За руль свежеполученного бронника садится Володька — ездил он на таких. Люки он не закрывает. Николаич хочет возразить, но воздерживается. «Найденыш» становится за первым УАЗом — и мы трогаемся дальше.