Ступени в вечность - Людмила Минич

— А Такхур? Он меня не боится.

— Он боится меня. С некоторых пор.

— Ты не скажешь, где скрываешь Маритху?

— Еще раз скажу тебе нет. Но я долго ждал, пока ты придешь. Восемь дней — долгий срок. Ты усердно искал ее и не нашел. А если бы не адика, скрыть девушку было бы крайне сложно.

— Я понял, что ты договорился с адика. Потому я не только не видел направления, но и Нити. Чем же ты купил их расположение?

— Я говорил тебе, что пренебрегать их знаниями глупо. Да, ты двигаешься вглубь, а не вширь, я помню… Но твое умение мелькать туда-сюда, бегать сквозь незримое никак не может тебе помочь. А вот знания адика пригодились бы. Часто решает не быстрота, а верное направление. Я давно вожу дружбу с хранителями здешних земель. Ты удивлен? Не скажу, чем мы так сошлись друг с другом. Зато наши общие усилия так плотно укутали ее Нить, что Великому Раванге оказалось не под силу найти одну маленькую женщину. Это не простая пара, наложенная Такхуром.

— Укутали мощно. Точно саваном. Ты долго говоришь, Аркаис. Мое предложение ты не принял. Не хочешь ли сам что-нибудь предложить?

— Ты оставишь девушку в покое. Только и всего. Не станешь мешать ей в Храме. Встретимся у последней черты. Это будет справедливо. Если только страх, укрытый от тебя самого, на самом деле не терзает сердце. Ты много говорил о судьбе. Давай предоставим решение ей. И Бессмертным.

— Судьба и Бессмертные тоже уже столкнули нас с тобой. Я вовлечен в твои дела и не могу предоставить им течь, как тебе вздумается. Я тоже ответственен за то, что ты хочешь сотворить с этим миром. И за Маритху. Ведь тебе все равно, что с ней случится.

— Ладно. Будем решать вместе с судьбой и Бессмертными у последней черты. Ты, я и судьба. Оставь мне девушку вместе с ее тайнами. Она и так моя. Хватит рвать ее на части. Мне-то все равно, и я, не задумываясь, сделаю то, что сочту для себя полезным, а вот тебе это не к лицу. Ты же спаситель. Хватит разрушать. Предоставь это мне.

— Я в тот же день отправил Тангара к Истокам. Он уже на полпути. Хранитель будет со мною в Храме, когда ты доставишь туда Маритху.

— Ты же не думаешь, что его присутствие помешает Маритхе открыть Дверь?

— Все случается.

— Еще одна надежда на чудо? Ладно, пусть будет хранитель. Я согласен.

— Хорошо. И еще, не стоит открывать Храм Ступеней Васаи и его людям. Они не способны оценить ту милость, что им окажут, позволив там побывать.

— Такхур его сам нашел. Уж не знаю, как это ему удалось, но нашел. Бессмертные уже оказали ему эту милость.

— Этот Храм каждый раз надо искать заново.

— Я сразу же уберу от Маритхи чужие руки, как только ты согласишься не мешать ей. Оставь женщину мне, и ты увидишь ее Нить, как только я доберусь до убежища.

— Ее везут к Храму?

— Да. Хочешь ты того или не хочешь, Маритха окажется там, и люди, с которыми она делит свое путешествие, тоже проникнут в Храм.

Раванга немного посидел, полузакрыв глаза.

— Хорошо, я не буду искать Маритху. Не буду мешать ей. Пусть открывает Дверь. Не нужно лишних свидетелей. У меня предчувствие, что их присутствие может привести к тяжелому исходу. Не стоит искушать судьбу.

— Я верил в то, что ты меня услышишь. Может быть, скоро ты сам решишь разделить мой путь по Ступеням. Ты ведь помнишь, Дверь можно открыть только раз, но нигде не указано, кто сможет туда проникнуть. А я не жаден.

Великий только веки опустил.

— Я знаю, что помнишь. Этого нельзя забыть, Раванга.

Очертания Великого Раванги приобрели странную неопределенность. Вмиг фигура его будто бы истаяла, потеряла плотность, затем привычные очертания, потом вовсе исчезла. Малая Луна как раз ушла из виду, а Большая поднималась, бледнея на глазах и предвещая своим появлением скорый рассвет. Сын Тархи погасил усмешку, прикрыл глаза и тронул пальцами струны.

ГЛАВА 13

Свежий ветер, овевавший лицо, был так непохож на затхлый, дымный воздух пещеры. А дневной свет, резанувший болью глаза, привел ее в полное замешательство. Разве вчера… они не заночевали… у какой-то старухи? Или это было не вчера? Или во сне? И они до сих пор никак до поселка не доберутся?

Маритха привычно потянулась и приподнялась. Вернее, попыталась приподняться. Только сейчас до нее дошло, что давит на грудь — широкий кожаный ремень. Только сейчас она сообразила, что вокруг кипит жизнь: стучат копыта, фыркают аинче, время от времени раздаются какие-то странные окрики. Она пошевелила ногами. Как Маритха и ожидала, они тоже оказались несвободны.

Страх слабой волною прокатился внутри и почти угас, затаился в глубине. Вместо него по телу разливалась бесконечная усталость, просто пожизненная. Опять… Теперь-то что? Кому она еще понадобилась?

«Тангар!» — вспыхнуло искрой. Где он, что с ним сделали? Вот теперь настоящий страх прорезался, да еще какой. Маритха принялась барахтаться, приподымая голову и стараясь оглядеться вокруг, нет ли еще где такого же тюка на седле. Вместо этого она уперлась взглядом в какое-то жуткое нечеловеческое обличье и сдавленно вскрикнула.

«Не бойся. Ничего не бойся», — сказал голос внутри, и страх тут же улегся, уступив место легкой тревоге. И обличье показалось не таким ужасным, и хранитель вдруг увиделся живым-здоровым и далеким-далеким. Ничего, она его еще отыщет, только срок дай. Ей пропасть тут не дадут. Раз уж и голос знакомый с нею, и Ключ от Двери она еще не потеряла, значит, никто в беде ее не бросит. Спасут и на этот раз, коли придется.

Между тем обладатель лица, почти сплошь заросшего густым, коротким коричневым волосом, склонился над Маритхой. Большие желтоватые глаза рассеянно бродили где угодно, не обращаясь прямо к девушке. Скользили по окрестным скалам, убегали вдаль. Должно быть, странный зверочеловек к чему-то прислушивался. Девушке сдавалось, что острые волосатые уши, торчавшие из коричневого меха, даже в сторону немного повернулись. Но Маритха отдала бы что угодно: слушал он не только ушами. Она за последнее время немало разных разностей перевидала, знает что к чему. Вот и этот… вслушивался в ее… неужто дыхание? Или еще что-то, понятное ему одному.

Незнакомец сморщил и без того морщинистую переносицу и вдруг издал необычный вопль, протяжный и стройный, будто слово, вытянутое из песни. Скользнул безразличными глазами по лицу Маритхи, вновь унесся в далекие дали. «У них не лекари — все какие-то песенники, — вспомнилось, словно из ниоткуда выскользнуло. — Вопят, поют, причитают, пока не оклемаешься…» Это Такхур про них говорил, про местных «дикарей».

Вот вы какие, адика, хранители запретных земель… звероподобные. И глаза желтизной отливают, совсем как у нарутхи. И тоже почти круглые… только прямо не глядят, вспоминать ни о чем не просят. Наоборот, в такие насмотришься — напрочь все позабудешь.