Реймунд Стург. Лабиринт верности (СИ) - Чуринов Владимир

— Бери, — говорит, — а то ноги сломаю. Сам никуда не уйдешь, тут тебе служить буду.

— Ладно, — отвечаю, — уговорил.

Взял на корабль, он морской науке немного выучился, в матюках поднаторел и стал боцманом — лучше не придумаешь. Да к тому же другого такого воина еще поискать — он как-то даже батыра гетербажского уделал, но это другая история.

***

— Н-да, — сказал Реймунд и осушил свою кружку. — Теперь ясно, почему я его не сдюжил. Думал — если убить его, сумею тебя разозлить и глупости начать делать заставить.

Убить боцмана

Гетербаг был огромен. Его рост достигал почти трех метров, а размах плеч, толщина шеи и огромные руки наводили на мысли о сказочных великанах. Он был одет довольно просто — в кожаную куртку без одного рукава на голое тело, полотняные штаны, украшенные шитьем и цепями, стоптанные добротные ботфорты. На правом плече красовался массивный наплечник, который мог послужить нагрудником для небольшого человека, на левую была намотана цепь. На массивном поясе из многих слоев кожи висели исполинский ятаган, мортиретка и хандканон, напоминающий скорее вертлюжную пушку.

Задание пришло совершенно неожиданно, сроков на подготовку и тщательное обдумывание плана не оставалось. Оно значилось как срочное. А Реймунд вообще не ожидал, что ему дадут новую цель. Скорее, его сделают целью для кого-то. Приходилось действовать почти наобум, полагаясь на удачу и приблизительный расчет.

У Реймунда был один точный выстрел. Он расположился на крыше двухэтажного здания, покрытого гонтовой черепицей, гетербаг шел по кривой, узкой улочке внизу. Был самый конец подходящего месяца — месяца войны гетербагора. Штуцер был отличного качества и неплохо пристрелян. Накрыв плащом кремневый замок от мелкого, моросящего дождя, Стург прицелился в массивную голову с тяжелыми чертами лица, изборожденного морщинами и щеткой коротких жестких русых волос, перевел дыхание и спустил курок.

Пуля зачарованная, чтобы бить точно в цель, прошла возле висячего уха гиганта, не причинив тому вреда. «Ну, теперь мы знаем, что сильнее — всепробивающий меч или несокрушимый щит», — мрачно подумал Реймунд, слишком поздно заметив, что одна из пуговиц двубортной куртки гетербага выполнена из яшмы с замысловатой резьбой — амулет от пуль.

Убийца Альянса подхватил с гонты тяжелый фальшион и бросился бежать, перепрыгивая с крыши на крышу, собираясь атаковать противника сверху.

Гетербаг лениво загнал снаряд в мортиретку, и, не особо целясь, выстрелил. Почти попал, за спиной бегущего Реймунда разлетелись осколки черепицы, рухнула чья-то крыша.

— Проворный мудоконь, — сплюнул гетербаг через обломанный передний зуб, затем снял с пояса хандканон.

Еще одна крыша, скользкая от дождя черепица, мешающийся плащ сброшен на грязную мостовую. Под ногами разлетаются красные осколки и обломки камней — и во второй раз противник почти попал, разнеся пулей, а скорее ядром, крышу и кусок стены.

Последняя крыша. Хорошо, что враг медленный, он лениво тянет из-за пояса ятаган. «Успеваю». Стург скакнул, сверху вниз пикируя на противника, вложил в удар всю силу, метясь в горло. Но с необъяснимой быстротой на его пути встало синеватое лезвие ятагана, размерами превосходящего двуручный меч.

Скрежет, искры. Реймунд резко отпрыгнул назад. Медленно, чуть вразвалку, как будто под ногами палуба корабля, гетербаг двинулся к нему, меся сапогами жидкую грязь.

Быстрый взмах огромной полосы стали прошел прямо перед лицом убийцы, чуть оцарапав нос. Стург метнулся в сторону, ища момент атаковать в прыжке, но противник, хоть и медленный, все время оказывался прямо перед ним, держа ятаган на вытянутой руке.

«Нет, не выйдет, он крупный и неповоротливый, но у него быстрые руки, и опыт, отменная техника. Он бережет силы, хотя у него их больше, чем у меня. И эти глаза, он следит за каждым моим движением, ждет, когда откроюсь. Он не даст мне подойти и не сделает ошибки. Не раньше, чем я».

Первая неудача

— И? — полюбопытствовал Адмирал.

— И я сбежал, — покачал головой агент. — Он действительно такой опасный воин, как ты о нем говоришь…

— То-то, — засмеялся Морнис. — Они все такие. Не лучшие, само собой. У каждого свои слабости и недостатки, часто бывают в дерьмовом настроении — мы много повидали и многих потеряли. И с ними уж точно не пойдешь на бал к королю. Но как-то так вышло, что за тридцать лет пиратской жизни никого из них не смогли убить. Это чего-то да стоит.

— Следующим был Сегун, — Стург дождался, когда ему подольют рому и отпил большой глоток. — Моя первая смерть.

— Ааа, — пират ощерил зубы. — Так ты и был тот дурачок, который решил тягаться с Киншумицу?!

Танец воинов под сенью пагоды

Дракиец был весьма велик, не такой здоровый, как гетербаг, зато и не такой мускулистый — скорее, сухой и жилистый. Покрытый прочной броней чешуи, в доспехе из стали, дерева и лакированной кожи. Всем дракийским кланам их боги дали какой-то дар. Клан огня дышал пламенем, клан воздуха летал, клан тени мог пользоваться тенями. Высшие дракийцы Клана Войны тоже получили свой дар, хоть и не столь явный как у прочих — они были прирожденными бойцами, достигавшими невероятных высот во владении оружием. А также в бою без оружия.

В Храмовом Квартале Ахайоса была небольшая пагода, объединенный дракийский храм, куда немногочисленные высшие и кишащие в городе низшие дракийцы могли прийти воздать хвалу своему богу или помедитировать.

Во дворе этой пагоды располагалась тренировочная площадка, выложенная из отшлифованного камня, окруженная столбами с ритуальными животными — дракон из малахита, тигр из яшмы, змей из обсидиана и прочими.

Моросил мелкий, противный дождь, пагода тонула в густом водяном тумане. Было начало ихтиониса. Дракиец тренировался во дворе — мягкими, плавными движениями он отрабатывал приемы перемещения оружия, резко переводя их в смертоносные, если бы был противник, удары. По костяной пластине с узкими острыми рогами, венчавшей его голову, струился дождь, глаза, располагавшиеся во впадинах пластины, были закрыты толстыми чешуйчатыми веками. Длинные смолянистые черные волосы были уложены в особенную витиеватую прическу. Шипастый хвост двигался ровно и мягко, повторяя движения тела и резко переходя в атаку во время ударов. Оружием дракийца была не катана или нагината, как полагал Реймунд, а огромный, с черным, лакированным древком, украшенный ритуальными письменами топор. Но Стург не собирался соперничать с этим грозным оружием.

— Ты Киншумицу Сегун? — поинтересовался Реймунд, одетый лишь в кожаные штаны, легкие мокасины и хлопковую рубашку, выходя из влажного тумана со стороны распахнутых ворот пагоды.

Дракиец обратил на него внимание не сразу — оказалось, он не тренировался, а медитировал, пришлось повторить вопрос еще два раза, прежде чем он остановился и кивнул.

— Я слышал, дракийцы Клана Войны — мастера единоборств, — убийца скинул рубашку, обнажив мускулистый торс. — Хотелось бы проверить на практике, если не возражаешь.

Дракиец снова кивнул после недолгого раздумья, хвост раздраженно стегнул по плитам, выбив из камня несколько осколков. Сегун тоже принялся раздеваться. Избавившись от доспехов, он остался в шелковых штанах, повязанных широким поясом, доходящих до первого сустава ноги (у дракийцев этих суставов два, не считая непосредственно сустав стопы, первый — как у людей, второй — развернутый назад). Его тело покрывала чешуя серо-стального цвета и роговые, крючковатые шипы, сложен он был отменно, но с учетом своего роста выглядел худым, под чешуей перекатывались могучие мышцы.

В этот раз Реймунд оценил противника по достоинству, как он надеялся, и перед тем, как прийти в пагоду, несколько дней усиленно тренировался, восстанавливая свои неплохие боевые навыки, а непосредственно перед боем принял колдовской эликсир, увеличивающий силу и скорость, повышающий болевой порог, и воспользовался свитком магии тела, повысившим его выносливость. И все же, глядя на противника, он уже не был столь уверен в результате.