Я вам любви не обещаю (СИ) - Юлия Леонова

- Катерина горничной была у княгини Одинцовой. Когда Веру Николавну арестовали по обвинению в убийстве супруга, родственник покойного Одинцова приехал в усадьбу. Рассчитал часть прислуги и вести себя стал, будто он уже хозяин там. Катюша нашла документы, где чёрным по белому написано, что князь не мог никому ничего завещать в обход супруги своей, и принесла их мне. Я решил, что они могут быть полезны княгине и привёз их в Петербург вместе с Катериной. А вот этот, - кивнул он на мужика, - лакеем служил в усадьбе Одинцовых, он же князя и отравил.

Мужик вскинул голову и уставился на Адземирова немигающим взглядом.

- Лжёте вы, господин офицер, не травил я князя, то княгиня желала от супруга постылого избавиться, потому как полюбовник у неё молодой завёлся.

- Катерина тебя видела тем вечером, - не моргнув глазом, солгал Амин, - оттого ты её и порешил.

Гришка ухмыльнулся, а ведь и впрямь могла видеть черноглазая. Вон как очами зыркала на него в кухне. Времени у него тогда было всего ничего. Торопился, вот и не удосужился убедиться, что никто не следит за ним. Остановился тогда на лестнице, кое-как выдернул пробку из графина одной рукой, да и влил в вино отраву всю до последней капли из склянки, что стащил в покоях князя. А тут княгиня ему на пути попалась. Ох, и струхнул он тогда, да только её сиятельство сама у него поднос забрала, да и отправилась в покои князя. «Эх, пропала, Гришка, твоя голова, - вздохнул мужик. – Да не одному же пропадать!»

- Всё расскажу, ваше благородие, - повернулся он к Залесскому, - только господина офицера от меня уберите, - поёжился он под пристальным взглядом Амина.

- Пойдёмте, поручик, - мягко тронул Амина за плечо Сергей Андреевич.

Оставив Адземирова наедине с бутылкой бренди в своём кабинете, Залесский вернулся в допросную. Мужик, который назвался Гришкой, заговорил. И рассказывал он удивительные вещи, слушая которые Залесский всё более мрачнел, поражаясь людской жадности и алчности. Но не только бессердечие господина Караулова, не пожалевшего собственную родню, стало причиной огорчения Сергея Андреевича. Вера Николавна оказалась невинной жертвой хитроумной интриги и оттого, у Залесского на душе становилось всё тяжелее и тяжелее.

Всплыли в памяти слова, что она бросала ему в запальчивости всего несколько часов назад: «Правда состоит в том, что я не убивала своего супруга, но вы ведь и сами то знаете. Правда состоит в том, что меня изнасиловал тюремщик с вашего на то позволения». Видит Бог, он того вовсе не желал. Уверен был, что тюремщик лишь припугнёт её, и изнеженная барыня наутро сама ему всё охотно выложит. Ошибся, чудовищно ошибся. Нет, расчёт его на то, что страх перед тюрьмой и всем что она олицетворяет, заставит княгиню стать более разговорчивой, полностью оправдался. Ошибка состояла в другом, в том, что он даже мысли не допускал о её невиновности.

Гришка закончил свой рассказ далеко за полночь, скрипело перо секретаря, торопливо записывающего показания. Сделав писцу знак выйти, Залесский остался наедине с убийцей горничной. Впрочем, не только горничной, но и князя Одинцова. И пусть, сидящий перед ним детина, лишь послужил орудием, именно он влил яд в вино, коим был отравлен князь.

- Три дня тому назад в слободе убили и ограбили тюремного надзирателя, - тихо заговорил Залесский. Мне надобно раскрыть дело, а тебе всё одно терять уже нечего.

- Не, ваше благородие, - ухмыльнулся Гришка, - этот грех на душу я не возьму.

- Наказание можно понести по-разному. Можно в остроге десяток лет отсидеть, да и выйти, а можно на каторгу, по зиме пешком в кандалах, да и дойдёшь ли? – приподнял тёмную густую бровь жандарм.

- Не вы ли поспособствуете? – осторожно осведомился Гришка.

- Я могу и тому и другому способствовать, - отозвался Залесский. – Тебе решать.

Гришка задумался. За тюремного надзирателя, учитывая все его подвиги, много не добавят, а вот пешком в кандалах в лютые сибирские морозы и впрямь не хотелось.

- Слово даёте? – спросил он.

- Даю, - тихо молвил Залесский.

- Ладно уж, зовите писаря вашего, буду дальше каяться, - кивнул Григорий.

Дождавшись конца исповеди, Сергей Андреевич вернулся к себе. Поручик спал на стуле, уронив голову на сложенные на столе руки. Бутылка была пуста. Залесский потряс его за плечо: «Совсем мальчишка ещё», - вздохнул жандарм, насилу добудившись своего невольного гостя. Подставив офицеру плечо, Сергей Андреевич довёл того до служебного экипажа. У гостиницы он сдал поручика с рук на руки швейцару, после чего отправился в свою холостяцкую квартиру.

Ложиться в постель не стал. Всё одно, сна не было ни в одном глазу, несмотря на чудовищную усталость от событий ушедшего дня, а поутру ещё предстояло объясниться с княгиней.

На улице бесновалась метель, бросая пригоршни колючего снега в приоткрытое окно, что удерживала сильная мужская рука. Сергей Андреевич курил сигарету за сигаретой, морозный ветер тут же подхватывал табачный дым и уносил вслед за белыми вихрями вьюги куда-то в сторону Финского залива. Под утро пурга улеглась, оставив сугробы под стенами домов, да в узких проулках.

Залесский побрившись, умывшись и переодевшись в штатское, отправился на Литейный. В десять утра он стоял под дверью в апартаменты графа Бахметьева. Учитывая, что нынче воскресенье, стоило ожидать, что Георгий Алексеевич на службу сегодня не собирался. «Но так даже лучше», - вздохнул Сергей Андреевич и постучал.

Степан, отворивший двери, сначала его не узнал, а поняв, кто перед ним, тотчас нахмурился, но в квартиру впустил и поспешил с докладом к хозяевам.

- Я смотрю, Сергей Андреевич, ежедневные визиты к нам уже вошли у вас в привычку, - нахмурился Бахметьев, поднимаясь с кресла навстречу нежданному гостю, но протянутую руку всё же пожал, хоть и с видимой неохотой.

Вера Николавна смотрела на него настороженно, лишь кивнула едва заметно в ответ на приветствие.

- Боюсь, я пожаловал к вам с дурными вестями, - вздохнул Залесский.

- Напомните, когда это вы добрые вести приносили? – язвительно осведомился Георгий Алексеевич.

Проигнорировав злой сарказм, Сергей Андреевич продолжил:

- Вера Николавна, мне очень жаль, что именно мне приходится сообщать вам о том… Ваша горничная Катерина была убита вчера вечером у гостиницы Знаменская.

Вера тихо охнула, прикрыв рот ладошкой.

- Как же так? – смахнула она слезы, выступившие на глазах. – Я думала она с Амином, - перевела она взгляд на Бахметьева.

- Убийцу поймали, и он уже дал показания, - опустил ресницы Залесский.

Предстояло самое трудное, признать свою вину и принести извинения.