Жизнь в эпоху перемен. Книга первая - Станислав Владимирович Далецкий

Они выпили вина за своё согласие, поцеловались, Надежда начала рассказывать, как девушки из группы готовятся к выпускному балу по случаю окончания семинарии, а Иван тоже сообщил ей, как студенты института ждут выпускных испытаний.

Стемнело. Надежда зажгла лампу, и они продолжили чаёвничать при мерцающем свете керосиновой лампы, пламя которой колебалось от малейшего дуновения воздуха, от чего тени любовников на стене двигались, будто живые.

Иван обнял девушку, после двухнедельного воздержания желания снова вспыхнули в них обоих, и, лаская друг друга, они предались любовным объятиям, вожделея своим чувствам, пока страсть снова не затмила всё остальное, и, опустошённые взаимным удовлетворением, они забылись любовным сном, бережно прижимаясь полной наготой тел на узкой кровати.

XXIII

После размолвки и примирения c Надеждой жизнь Ивана вернулась в прежнее русло: в будни занятия в институте и работа репетитором, субботний вечер – в объятиях Надежды.

Эти объятия были горячи и сладостны, но Иван заметил, что в минуты интимной близости Надежда прикрывает глаза, а не смотрит в упор, как прежде, и не каждый раз она достигает высшей степени вожделения, когда они сливаются единым оргазмом в ошеломлении чувств и ощущений, – видимо, размолвка сказалась на остроте ощущений девушки.

Воскресный день до полудня он проводил у Надежды, потом возвращался в своё жилище, проводил занятия с учениками на дому и исполнял мелкие хлопоты одинокого мужчины по наведению порядка в своём жилище.

С однокашниками он и вовсе перестал общаться после занятий, проводя свободное время в подготовке к выпускным испытаниям.

Надежду он тоже никуда больше не приглашал в свет, втайне опасаясь, что нечаянно встретит её бывшего любовника, не сдержится и набьёт мерзавцу физиономию за совращение неопытной девичьей души, а то, что Надежда была именно совращена, он уже не сомневался, полагая, что по доброй воле невинная девушка не ляжет в постель к сорокалетнему старику, к тому же женатому.

Недоумение вызывало то, что после совращения Надежда имела связь с этим мерзавцем в течение года, чему Иван не мог найти объяснения, и именно это вызывало в нём ревность и отвращение.

Мысли о бывшей связи Надежды с неизвестным ему художником крепко засели в голове Ивана и бередили сознание, подобно гвоздю в подошве ботинка. Хуже всего, когда эти мысли приходили во время интимной близости, и ему начинало казаться, что кто-то посторонний лежит рядом с ними и наблюдает с усмешкой за их любовными забавами. Желание тотчас исчезало, и Иван без всякого аппетита заканчивал мужскую потребность, как если бы занимался этим с купленной проституткой.

Надежда всегда улавливала смену его настроения, но не придавала этому никакого значения и не пыталась отвлечь Ивана. Она тоже иногда вспоминала бывшего любовника в минуты близости с Иваном, а, открыв глаза, видела над собой напряжённое лицо Ивана, от чего тоже приходила в расстройство чувств, и, не достигая полного удовлетворения, мысленно винила в этом неумение Ивана разжечь женскую страсть. Но чаще в их отношениях такие мысли не возникали, и тогда их вожделенность достигала крайней степени сладострастия, и они одновременно достигали оргазма, как наивысшего блаженства при их любовном соитии.

В таких отношениях прошла весна, и Иван, окончив курс обучения в учительском христианском институте, получил аттестат учителя старших классов городских и земских училищ.

По случаю окончания курса и вручения дипломов в институте был устроен торжественный приём, на который Иван пришёл со своей подругой Надеждой, и другие выпускники, числом тринадцать, тоже пришли: кто с жёнами, которыми успели обзавестись за годы учёбы в Вильне, кто с подругами-невестами, как Иван. Как всегда, на приём были приглашены и юные семинаристки, среди которых выделялась красотой и озорством Бася.

Вечер прошёл непринуждённо и радостно, и Иван, окончив институт в двадцать шесть лет, полагал, что наконец-то вступает в самостоятельную взрослую жизнь, имея за плечами и достойное образование, и опыт работы учителем, и полагая, что впереди его ждёт заслуженный успех на избранном поприще. Надежда тоже была весела и радостна: Иван представил её своей невестой, и впервые она открыто могла показать свою принадлежность мужчине, не скрывая отношений и не опасаясь осуждений. Напротив, многие завидовали её выбору, и когда после фуршета начались танцы, то подруга Бася сказала, что Иван и Надежда были лучшей парой этого вечера.

Торжества закончились поздно вечером, Иван с Надеждой пришли к ней домой, поскольку Татьяна предусмотрительно перебралась на эту ночь в пансион, где всегда можно было переночевать у подруг по семинарии.

Молодой учитель в эту ночь показал в постели всё, что освоил с девушкой за время их связи, и Надежда, измученная его ласками, в полном удовлетворении заснула на груди мужчины.

В несколько дней Иван завершил все дела в Вильне и отправился к месту службы в Оршу, сговорившись предварительно с тамошним инспектором училищ, который знал Ивана ещё со времён его учительства в селе Осокое.

Надежда должна была приехать к Ивану через месяц, когда сама закончит учёбу и получит аттестат, а Иван к тому времени обустроится на новом месте.

Сойдя с поезда, Иван огляделся по сторонам. За прошедшие шесть лет после его отъезда, здесь почти ничего не изменилось. Взгляд радовал новый вокзал железной дороги, который был построен только что, и ещё не вполне обжит пассажирами.

Но привокзальная площадь осталась без изменений. В отдалении виднелись маковки трёх церквей: Святого пророка Илии, Воскресения Христова и Рождества Богородицы, в которые он иногда заходил в годы учёбы, чтобы отметиться посещением.

Сам Иван относился к церкви вполне равнодушно, считая, как и многие либералы того времени, что религия унижает человеческое достоинство, делая людей зависимыми в своих поступках и мыслях от какого-то Господа Бога, который милует и карает людей за их грехи перед ним.

Иван не раз задавался вопросом: почему низкие и подлые люди живут припеваючи, а честные и порядочные зачастую прозябают в нищете и болезнях? Куда смотрит Бог на все несправедливости человеческого общества, где наличие денег и титулов оправдывает самые низкие и мерзкие поступки их владельцев, а крестьяне, на которых он насмотрелся в бытность учителем на селе, тяжко трудятся целыми днями и не могут выбиться из нищеты никак, кроме обмана и стяжательства?

Получается, что Бог этот сам толкает людей труда на низменный путь, а потом карает их болезнями и немощью под одобрительные улыбки богатых мерзавцев и ничтожеств. Но не посещая церковь, хоть изредка, можно было прослыть неверующим атеистом, и тогда не получить учительское место в школе – атеистам там нет места.

Подхватив