Благородный дом. Роман о Гонконге. - Джеймс Клавелл

— А ты поможешь?

— Десять миллионов американских долларов, от меня и Цзиней. Прижимистого Дуна это не заинтересует, я знаю. Предлагай, где и когда.

— Полмиллиона в «Струанз» в самом конце дня в четверг, а остальное распределяется между «Ротвелл-Горнт», «Эйшн пропертиз», «Гонконг уорф», «Гонконг пауэр», «Голден ферриз», «Коулун инвестментс» и «Эйч Кей дженерал сторз».

— А почему в четверг? Почему не завтра?

— «Хо-Пак» обрушит рынок. Купив большое количество в четверг перед закрытием торгов, мы заработаем целое состояние.

— Когда ты объявляешь о сделке с «Пар-Кон»?

Данросс подумал:

— В пятницу, после закрытия торгов.

— Прекрасно. Я с тобой, Иэн. Пятнадцать миллионов. Пятнадцать вместо десяти. Ты завтра будешь играть на понижение акций «Хо-Пак»?

— Конечно. Ландо, ты не знаешь, кто стоит за этой паникой в «Хо-Пак»?

— Нет. Но средства у Ричарда слишком рассредоточены, и он вел себя не слишком разумно. Люди говорят, китайцы не доверяют ни одному банку, и они реагируют на слухи. Я считаю, этот банк обанкротится.

— Боже!

— Джосс. — Пальцы Маты перестали стучать по столу. — Я хочу втрое увеличить наш импорт золота.

Данросс смотрел на него не отрываясь.

— Зачем? Ты почти достиг «потолка». Если увеличить импорт, неизбежны ошибки и сбои. А сейчас все уравновешено и работает, как надо.

— Да, но Четырехпалый У и остальные уверяют, что могут провернуть несколько крупных отгрузок.

— Не стоит подталкивать их — или твой рынок. Не стоит.

— Иэн, послушай минуту. Сейчас не все слава богу в Индонезии. Тревожно в Китае, Индии, на Тибете, в Малайе, Сингапуре. Волнения на Филиппинах. А теперь ещё американцы собрались в Юго-Восточную Азию, что замечательно для нас и ужасно для них. Инфляция будет расти, и тогда, как это обычно бывает, каждый здравомыслящий бизнесмен в Азии, в частности бизнесмены-китайцы, захотят избавиться от бумажных денег и получить золото. Мы должны быть готовы обслужить этот спрос.

— Что тебе известно, Ландо?

— Много чего любопытного, тайбань. Например, часть высшего генералитета США стремится к широкомасштабной конфронтации с коммунистами. Для этого выбран Вьетнам.

— Но американцам никогда там не победить. Им не позволит Китай, так же как в Корее. Пусть заглянут в любой учебник истории и прочитают, что при вторжении в регион любого захватчика Китай всегда переходил свои границы, чтобы защитить буферные зоны.

— Тем не менее конфронтация произойдет.

Данросс изучающе смотрел на Ландо Мату. Этот невероятно богатый человек очень долго занимался торговлей, каковую почитал почтенным занятием, и потому имел широкий доступ к тайнам из тайн.

— Что ещё тебе известно, Ландо?

— Бюджет ЦРУ увеличен в два раза.

— Эта информация должна быть секретной. Этого не может знать никто.

— Да. Но я знаю. Их система безопасности просто поражает. Иэн, ЦРУ проникло повсюду в Юго-Восточной Азии. Я считаю, что некоторые из его введенных в заблуждение приверженцев даже пытаются внедриться в торговлю опиумом в Золотом треугольнике ради того, чтобы привлечь к борьбе с Вьетконгом[136] горные племена Меконга.

— Господи!

— Да-да. Наши братья на Тайване просто в бешенстве. И все больше и без того огромных средств американского правительства вкладывается в обустройство аэродромов, гаваней, дорог. На Окинаве[137], Тайване и особенно в Южном Вьетнаме. Некоторые политические кланы со связями наверху помогают поставлять цемент и сталь на весьма выгодных условиях.

— Кто?

— Ну, кто производит цемент? Возможно... скажем, в Новой Англии?

— Господи боже мой, ты уверен?

Мата улыбнулся без тени юмора:

— Я слышал даже, что часть очень солидного правительственного займа Южному Вьетнаму была потрачена на строительство аэродрома, на месте которого до сих пор непроходимые джунгли. О да, Иэн, прибыли уже огромные. Поэтому, пожалуйста, закажи тройные отправки начиная с завтрашнего дня. В следующем месяце мы задействуем для перевозок суда на подводных крыльях: это сократит время пробега до Макао с трех часов до семидесяти пяти минут.

— А на «каталине» не надежнее?

— Нет. Не думаю. Суда на подводных крыльях могут брать на борт гораздо больше золота и обойдут любую посудину в этих водах. У нас постоянная связь по радару, самая лучшая, так что мы уйдем от любых пиратов.

Данросс помолчал:

— Такие партии золота способны привлечь самых разных преступников. Возможно, даже жуликов международного масштаба.

Мата улыбнулся своей многозначительной улыбочкой:

— Пускай приходят. А вот уйти им не удастся. У нас, азиатов, длинные руки. — Пальцы снова забарабанили по столу. — Иэн, мы с тобой давние друзья. Хочу посоветоваться.

— Буду рад — о чем бы ни шла речь.

— Ты веришь в перемены?

— В бизнесе?

— Да.

— Смотря в чем, Ландо, — не задумываясь, ответил Данросс. — Благородный Дом в чем-то не изменился почти что за полтора столетия, а в чем-то претерпел очень большие изменения. — Он пристально посмотрел на старшего собеседника, ожидая, что тот скажет.

В конце концов Мата заговорил:

— Через несколько недель правительству Макао придется вновь проводить тендер на право заниматься игорным бизнесом... — Данросс мгновенно обратился в слух. Весь большой бизнес в Макао велся на условиях предоставления монополии предпринимателю или компании, которые были согласны платить за эту привилегию самый высокий налог. — Пошёл пятый год. Через каждые пять лет наш департамент рассматривает заявки. Тендер открыт для всех, но на практике мы очень скрупулезно оцениваем все кандидатуры. — На миг повисло молчание, потом Мата продолжал: — Моего старого компаньона Контрабандиста Mo уже нет в живых. Его отпрыски в большинстве своем расточители, их больше интересует западный мир, казино на Лазурном берегу и гольф, а не благосостояние и будущее синдиката. Семью Mo ждет извечная судьба: один из десяти тысяч кули проводит выгодную сделку, делает деньги, вкладывает их в землю, наживает капитал, становится богатым, покупает юных наложниц, которые быстро сводят его в могилу. Второму поколению неймется, оно тратит капитал и закладывает землю, чтобы купить репутацию и благосклонность дам. Третье поколение продает землю и разоряется из-за тех же самых сомнительных благ. Четвертое поколение — кули. — Он говорил это спокойным, даже мягким голосом. — Мой старый друг умер, и я не испытываю никаких чувств к его сыновьям или к сыновьям его сыновей. Они богаты, очень богаты благодаря мне и займут подобающее им место — хорошее, плохое или очень плохое. Что касается Прижимистого... — Его пальцы снова остановились. — Прижимистый умирает.