Тут дьявол с Богом борется… - Руслан Бурбуля

— Убивают. Помогите. — правда увидев что никто особо не рыпнулся, попешила ретироваться с глаз долой.

— Ты эт… Брат… ЗачЭм, а? ТЭпЭрь вЭдь кранты тЭбЭ. Не понимашь, да!? У нас вЭд дЭнга ест. Дали бы тысячу этой сабаке, отстал бы!

"Угу… Чего это я в самом деле? На кой хрен мне сдалась эта мразь? Теперь вот придется тут задержаться".

— Та-а-к, слушай мой приказ, дети Мухаммеда. Мое место сто сорок третье. Там сидит женщина. Звать ее Евгения. Вы сейчас же принесете мне сюда мой рюкзак. Парень вас проведет. — он указал на Костика, который от лицезрения всего происшедшего даже выронил из рта сигарету. — Вперед, дети неполной луны. Я побуду здесь возле этого деятеля… Что бы кто-нибудь часом не спер его табельное оружие.

Все втроем удивленно переглянулись и тут же запрыгнув на верхнюю ступеньку вагона, поочереди скрылись в его утробе. Не обращая внимания на испуганных прохожих, Роман поднял тело лейтенанта…

"Надо же! Офицер — мать его женщина. Защитник чести и достоинства". - и отнес на близ находящуюся скамейку, возле которой торговала бойкая старушка.

— Ну, что бабушка… Почем "опиум для народа"? — обратился к ней Роман, видя что пожилая женщина торговала жаренными семечками.

Женщина почему-то перекрестилась, но ответила:

— Бежать тебе надобно сынок. Видал ту потаскуху, что загомонила, прости Господи меня рабу твою грешную. Эт кума этого Федьки. Небось, побежала в контору. Сейчас прибегут его дружки и тогда тебе несдобровать.

— Что-то не слышно в речах твоих бабуля почтения к представителю власти.

Старушка боязно покосилась на все еще непреходящего в себя милиционера и быстро зашептала:

— Э-хе-хе, сынок… Да какое почтение? Мы, в нашем Ву…во, только тем и кормимся, что торговлей на тутошнем перроне. А эта сволочь, со своими дружками, заставляет нас платить ему за "место". Говорят, что мол, все здесь при-вати-зи-ро-ван-но. — по слогам произнесла женщина. — А их родня, Зинка, вон та… — бабушка махнула в сторону неказистого ларька, — …Всем здесь и заправляет. Все они, буржуи, одним миром мазаные.

— Понятно. — он присел на скамейку возле безвольного тела и выплюнул тлеющую сигарету. — Вот ведь гадость. Тьфу… Крышуют значит. Выходит этот "фрукт" ваш местный авторитет?

— Да какой он авторитет, мил человек? Просто не любят их семью у нас здесь. Жизни никому не дают, ироды проклятые.

В это время на перрон соскочили два гастробайтера и испуганно озираясь по сторонам поспешили к скамейке, на которой спокойно беседовал зачинщик беспредела.

Поставив возле его ног рюкзак, они в нерешительности, перемимаясь с ноги на ногу, решили поинтересоваться:

— Так мы эта?… Пойдем, да!?

— Благодарствую за то, что помогли.

— Ты эт… Того… МолодЭц, значит. УважаЭм!

— Угу. Ну, все — бывайте. И помните, коли всякому дерьму будете спускать с рук все, что оно норовит сотворить, таковыми же станете и сами. А коли сами таковыми станете, то значит точно так же будете себя всети с окружаюшими людьми! Но, в таком случае, вы обязательно повстречаете на своем пути кого-то похожего на меня!! Так что, потом, чур не удивляется, если сами окажитесь точно в такойже бессознательной позе. Все… Вечер воспоминаний и напутствий разрешите считать оконченным… Пишите письма.

Один из них не понял метафоры и поинтересовался:

— Куда?

— До востребования. — пошутил Рома — Ладно, прыгайте в вагон, вон провожатый всех созывает.

Он подмигнул Костику, который теперь смотрел на него через окно тамбура, как на "второе пришествие", и принялся приводить в чувство местного "авторитета".

БЫВАЕТ ЖЕ.

Местное отделение было в высшей степени под стать своим сотрудникам. Повсеместно воняло собочатиной вперемешку с отвратительным запахом перегара и еще непонятно чего. Возле барьера сидели трое странных типажа. Когда Роман втащил в помещение местного начальника, то тут же почувствовал, как от этой троицы повеяло странной энергетикой. Так обычно "тянет" от тех, кто обладает от природы экстрасенсорными возможностями, но которые их применяет во вред окружающим. А если точнее, использует свою силу по собственному собствееному усмотрению. Одному сделает добро, другому, при равных условиях, сотворит зло. В общем, кто платит, тот и заказывает танец. Короче говоря, от этих ребят за версту тянуло колдовской аурой.

Знакомиться с ними особого желания не было. Мало ли таких деятелей по миру шатается. Пока дорогу не перешли, да не учудили что непотредное — пусть себе существуют!

Потапенко, таковой фамилией обладал местный "авторитет", сейчас безумными глазами рассматривал свои руки и не мог до конча осознать, что же произошло. Он помнил только, что решил выйти на "охоту" пострелять "дичь" — так он со своими двумя подчиненными называли гастрабайтеров, которые возвращались в свою отчизну после "калыма". И тут на тебе. Нарвался на какого-то мудака… А вот дальше… Дальше он ничего не помнил. Когда он очнулся, то первым делом принялся ощупывать свой "макаров". Табельное оружие находилось на месте. Рядом он различил знакомое лицо.

"А-а, это баба Варя. Вечно недовольная старая карга. Когда же она подохнет? А это что еще за гусь"?

— Что случилось? — задал перонный авторитет вполне закономерный вопрос.

— Мимо пробегал пострел и ненароком столкнулся с товарищЧем лейтенантом, после чего, достопочтимый их офицер, приложился неудачно об асфальт. Я решил подождать пока "честь и слава" соизволит вернуться в этот грешный мир и поблагодарить своего благодетеля.

Голова лейтенанта Потапенко гудела как при набате. Он даже не обратил внимание на вычурные фразы, слетавшие из уст этого странного типа. Хотя, надо отдать должное, пистоль не спер, значит действительностоило бы сказать этому уроду спасибо. Но говорить вообще не хотелось. Хотелось сто грамм, да кусок соленного огурца.

Когда они пришли в дежурку в конторе находились трое просителей или потерпевших. Это еще предстояло выяснить, и конечно же Пашка. Его второй помощник. Плямяник — мать его за ногу. Пригрел гадюку на своей груди, а теперь вот на его должность зарится… Паскуда.

Окинув помещение мутным взглядом он убедился, что Пашка уже выпроводил вчерашних баб. Украинки — возвращались от трудов "праведных" к своим семьям. Сегодня ночью на ночнике, после проверки документов, им пришлось выбирать или заплатить налом или провести эту ночь в дежурке и расплатиться "натурой". Выбрали естественно второе! Деньги сечас катируются дороже чести.

"Видать сели на этот утренний… Та-к, что же делать с этим спасителем — шило ему в зад". - мысли лейтенанта Потапенко были тяжеловесны, а посему мыслительный процесс был ему в тягость.