Проклятые (СИ) - Сербинова Марина

Но неожиданно губы его тронула едва заметная улыбка, настолько самодовольная, что Кэрол внезапно почувствовала себя уязвленной. Но она даже не успела ни о чем подумать, потому что он мягко взял ее под руку и повел за собой наверх.

— Пойдем, не разговаривать же здесь, — проговорил он спокойно и вполне приветливо.

Кэрол как можно незаметнее с облегчением выдохнула и без возражений вошла в его квартиру. Закрыв двери, он бросил на девушку пристальный взгляд. Взгляд его задержался на ее губах, словно он хотел разглядеть под ними ее зубы, которых не было во время их последней встречи. Он уже заметил под губами ровные белые зубы, словно с ними и не случалось ничего.

— Превосходно выглядишь, — заметил он серьезно, без тени улыбки. — Я же говорил, что все заживет. Как ничего и не было.

— Да… зажило, — смущенно и растерянно ответила девушка, пряча взгляд, не выдержав его пристального разглядывания.

— Есть хочешь? — неожиданно спросил он.

— Э-э-э, вообще-то я не есть к тебе пришла…

— Ничего, позволю себе немного нарушить твои планы, потому что если я сейчас не поем, я упаду в голодный обморок прямо здесь и ты все равно не сможешь тогда ничего мне сказать. Пойдем на кухню, поможешь мне.

Он невозмутимо отправился в кухню, скинув по дороге пиджак и забросив его в комнату на кресло.

Улыбаясь, Кэрол последовала за ним.

Она даже не надеялась, что он примет ее так радушно, как ни в чем не бывало. Ее переполнила такая радость, что появилось ощущение, будто за спиной выросли крылья, и она способна сейчас взлететь.

Не произнеся больше ни слова, они сообща разогрели ужин и накрыли на стол. Так же молча поели.

Кэрол вдруг настолько оробела, что не могла выдавить из себя ни слова.

Вымыв посуду, они прошли в гостиную. Джек устроился на кушетке, лениво закинув ногу за ногу, а Кэрол робко присела в кресло. Джек остановил на ней внимательный взгляд и прервал затянувшееся молчание первым.

— Я знал, что ты придешь. Только не думал, что мне придется так долго ждать.

— Знал? — изумилась девушка.

Он кивнул, не отрывая от нее глаз, и, видимо, не собираясь давать объяснения, почему он был в этом так уверен. Хоть Кэрол и было бы очень интересно послушать, почему это он «знал», но сейчас она не стала заострять на этой детали внимание. Если он знал, то это говорит лишь о том, что он хорошо успел ее изучить, и, как всегда, был прав. Или дело не в ней, а в его чрезмерной самоуверенности?

— Я хотела сделать это намного раньше, только не получилось. Я немного болела, потом уезжала…

— Я знаю, можешь не рассказывать.

— Куртни рассказывала?

— Нет, никто мне ничего не рассказывал.

— Тогда откуда ты…

Он усмехнулся, но как-то печально.

— Просто наблюдал. И в больницу к тебе я приходил, только попросил медперсонал не говорить об этом никому — гордость не позволяла, чтобы ты об этом узнала.

Кэрол ошеломленно смотрела на него, даже не зная верить ему или нет. Приходил к ней в больницу?

Это после того, как она с ним обошлась? Поверить в это было почти невозможно. Словно прочитав ее мысли, он пожал плечами и тихо вздохнул.

— Сам не верю. Но, тем не менее, так и было.

— А почему сейчас об этом сказал?

— Не знаю. Захотелось вдруг, чтобы ты узнала, что я не остался равнодушным к тому, что ты едва не умерла от этого кровоизлияния, к тому, что тебе плохо и что с тобой происходит. К тебе, короче говоря.

Кэрол почувствовала, как заливается румянцем и, опустив голову, стала смотреть на свои пальцы, нервно теребящие обручальное кольцо, которое она так до сих пор и не сняла. Взгляд Джека тоже задержался на кольце и резко помрачнел.

— Все еще страдаешь? — немного резковато спросил он.

Девушка вздрогнула и проглотила подступивший к горлу ком.

— Джек, я пыталась с тобой связаться, но не могла тебя поймать, а потом ты уехал, — продолжила она, пропустив его вопрос мимо ушей. — Я хотела тебя сказать, что жалею о своем поведении… тогда, о своих словах и обвинениях. Ты был прав, во всем, что говорил мне… я была не в себе, я не хотела тебя обидеть. Ты делал то, о чем я тебя попросила. Не ты его погубил, а я. Я во всем виновата. Если бы…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Хватит, Кэрол, — мягко, но твердо проговорил он, прервав ее мучительные излияния. — Виноваты все, и не виноват никто, ясно тебе? Пора уже тебе успокоиться. Или всю жизнь собралась потратить на размышления, кто в чем виноват? Не зацикливайся, нельзя. У каждого в жизни случается что-то такое, что кажется невыносимым, но через это просто нужно перешагнуть и жить дальше. Чтобы не случилось, нельзя воспринимать это как конец света. Конец — это собственная смерть, а все остальное — ерунда. Ты всегда мечтала быть сильной. Так будь ею! Пойми, жизнь никогда не преподносит тех испытаний, которые нам не по силам. Жизнь лучше знает, что ты сможешь вынести, а что нет.

— Значит, она плохо меня знает, — чуть слышно ответила Кэрол. — Она меня уже затрепала, у меня не осталось сил.

— Тебе только так кажется. Посмотри на себя в зеркало. Прекрасная молодая женщина, цветущая и ухоженная, а не спившееся нечто с пустыми глазами, давно махнувшее рукой на то, как выглядит. По тебе не скажешь, что жизнь тебя затрепала, а если этого не видно, значит в тебе еще достаточно сил, чтобы жить дальше. Посмотри на меня. Сколько меня не ломай — бесполезно. Только смерть может меня сломать, больше ничего.

— Да, ты сильный, — с уважением и затаенным восхищением согласилась Кэрол.

— Да, я сильный! И если хочешь, я поделюсь с тобой своей силой, ее хватит на двоих, а может быть, и больше. Я помогу тебе, если ты считаешь, что не можешь справиться сама с этим испытанием.

— Спасибо, но думаю, вряд ли ты можешь мне помочь. Я сама должна выкарабкаться.

— Напрасно ты так думаешь. Когда тяжело, поддержка другого человека играет важную и порой даже решающую роль.

Кэрол помолчала, разглядывая свои ногти.

— Значит, ты не сердишься? — уточнила она, не совсем понимая, что он имеет в виду, предлагая свою поддержку, и инстинктивно не желая продолжать эту тему.

— Для тебя так важно, чтобы я не сердился? — улыбнулся он.

— Важно. Иначе я бы не пришла.

— Понимаю. Хорошо, я буду считать, что все твои слова были сказаны под влиянием нервного срыва и истерики. Впрочем, я так и раньше считал.

— Значит, ты и не сердился?

— Не сердился? Да ты что! — он рассмеялся. — Я чуть не лопнул от злости. Ты нанесла мне удар ниже пояса.

Кэрол улыбнулась ему. Повисло напряженное молчание. Девушка поднялась, считая, что говорить больше не о чем.

— Спасибо, Джек. Признаться, я не ожидала, что вот так легко у меня получится исправить свою ошибку… особенно после того, как ты меня сегодня так толкнул. Я была уверена, что ты меня ненавидишь.

— Ну… есть немного, — улыбнулся он, поднимаясь с кушетки.

— Я пойду, уже поздно, — Кэрол подхватила свою сумочку, но он вдруг вырвал ее у нее из рук.

— Уже? Мы так долго не виделись, а ты сразу убегаешь. Неужели даже из вежливости не хочешь поинтересоваться, как я жил этот год, чем занимался, что у меня произошло? Или тебе совсем не интересно?

Голос его был спокойным и мягким, но взгляд вдруг потяжелел.

— Ну почему же? Очень интересно, — улыбнулась она. — Просто я посчитала неудобным спрашивать тебя об этом, чтобы ты не подумал, что я лезу в твою жизнь и сую нос, куда не следует. Но если ты не против, я бы хотела услышать о том, как прошел для тебя этот год.

— Ужасно, — серьезно ответил он, пронзая ее заблестевшими тихим затаенным гневом глазами, а в его голосе Кэрол уловила упрек. — Это был самый тяжелый год в моей жизни.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Почему? Проблемы на работе? — тихо спросила Кэрол, отводя взгляд.

— Нет, с работой у меня все в порядке. Даже лучше, чем всегда.

— Для меня этот год тоже был самым тяжелым за всю жизнь, — Кэрол мягким осторожным движением забрала у него сумочку.

Она видела, что он злится, не удовлетворенный их разговором и ждет от нее чего-то еще. Похоже, ему нужны не только извинения. Неужели за год, который они ни разу не виделись, он не потерял к ней интерес, если таковой был, как он говорил? Что он от нее хочет, чего ждет? Что она бросится ему на шею с пылкими признаниями в любви?