Проклятые (СИ) - Сербинова Марина

— Почему? Я тебе не нравлюсь? — он устремил на нее голубые глаза, трагично приподняв кончики бровей над переносицей.

— Я только что похоронила мужа! И я не хочу встречаться с другими мужчинами!

— Год уже прошел, — заметил он. — Пора уже снять траур. Что плохого в том, если ты сходишь со мной в ресторан? Мы просто поужинаем, поговорим… и все!

— Я не хочу идти в ресторан!

— Хорошо, мы не пойдем в ресторан. Пойдем туда, куда ты скажешь.

— Кевин, ну не притворяйся, что ты не понял. Пожалуйста, оставь меня, я все равно не приму твоих приглашений.

— Значит, я тебе не нравлюсь, — заключил он. — Я понравлюсь тебе, только дай мне шанс…

— Кевин, дело не в тебе, а во мне. И я не хочу это обсуждать.

— Ты поступаешь глупо и неправильно! Нельзя зацикливаться на своем горе, нужно жить дальше. Его больше нет и никогда не будет! Он не может узнать, как долго ты о нем убивалась, как ты живешь без него, что делаешь, с кем встречаешься. Ему уже все равно, потому что его нет, понимаешь? И он не смотрит на тебя из могилы, не наблюдает за тем, как ты живешь, хранишь ли ему верность или забыла! Он уже сгнил в земле, кому ты хранишь верность — одним костям, гниющим в гробу?

Кэрол отшатнулась от него, побледнев. Молодой человек испугался, что она упадет в обморок, мгновенно раскаявшись в своих словах. Но прежде чем он успел исправить свою оплошность, девушка убежала от него, как от чумы. Кевин в досаде закусил губу, ругая себя за непростительную глупость, которая еще больше уменьшила его и без того ничтожный шанс добиться приглянувшейся девушки, которая, была не только хороша собой, но и являлась протеже его непосредственной начальницы. Кевин был уверен, что если женится на Кэрол, карьера и беспечное будущее ему обеспечены. И со временем он станет во главе компании, заняв место Куртни Мэтчисон, потому что девчонка вряд ли сможет это сделать. Руководить и управлять было не ее призванием. Но залезть ей под трусики он хотел не меньше, чем стать во главе компании, в которой работал уже не один год. Он находил девчонку соблазнительной, и кровь в нем закипала каждый раз, когда он ее видел.

Пока его страсть оставалась не разделенной, но отступать от намеченных целей он не собирался. Поломается, да все равно когда-нибудь даст слабину, а он уж не зазевается…

Дрожащими руками Кэрол сделала себе кофе и поспешила укрыться в каком-нибудь неприметном уголочке, чтобы прийти в себя после жестоких слов Кевина, которые заставили ее против воли представить то, во что превратился Мэтт, такой красивый, такой сильный… До этого мгновения она не задумывалась об этом, и сейчас это ее просто шокировало, оглушив невыносимой болью. Что стало с красивым лицом, таким дорогим, таким любимым, во что превратились руки, которые ее обнимали, великолепное стройное тело? Как теперь выглядит ее Мэтт, что осталось от человека, от мужчины, которого она боготворила? Зачем Кевин заставил ее это представить?

Ей стало дурно, плохо, и снова захотелось умереть, только бы не думать о том, что ее Мэтт — всего лишь гниющая плоть, изъеденная червями…

Держа чашку перед собой, Кэрол на негнущихся ногах шла по коридорам в поисках места, где она могла бы позволить себе потерять сознание и забыться. Даже не заметила, как задела и смахнула со стола бумаги, проходя мимо.

На острый каблук насадился кусочек бумаги, и некоторое время Кэрол не замечала шелеста под ногами, а когда все-таки обнаружила его, попыталась избавиться не останавливаясь. Слегка наклонившись, она смотрела под ноги, стараясь сбросить бумажку, когда сильный толчок едва не опрокинул ее на спину. Кофе оказался на блузке и обжег кожу, а чашка, выскользнув из дрожащих пальцев, упала на пол и раскололась надвое.

С трудом сохранив равновесие, Кэрол подняла возмущенный взгляд на того, кто так грубо ее толкнул… и обмерла, встретившись с холодными серыми глазами. Перед ней стоял Джек Рэндэл собственной персоной!

Загорелый, аккуратно подстриженный, в дорогом итальянском костюме и начищенных до зеркального блеска туфлях, словом, красивый, элегантный и безупречный, как всегда! Почти такой же, каким она видела его в последний раз, словно это было вчера, только с ровным бронзовым загаром, необычным для глаз Кэрол. Она не видела его таким загорелым, но ему очень шло. А в его глазах, впившихся в нее, словно две шпаги, вспыхнула ярость.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Джек! — ошеломленно выдавила она. — Здравствуй…

— Здравствуй! — ответил он, словно ужалил, грубо и неприветливо, презрительно изогнув губы и, оттеснив ее с дороги плечом, продолжил прерванный путь в кабинет Куртни.

Кэрол растерянно проводила его глазами, которые медленно наполнились слезами. «Он меня ненавидит! — мелькнуло у нее. — И презирает!».

Заметив, что за ней наблюдают, девушка присела, чтобы подобрать осколки, спрятав чрезмерно расстроенное лицо от любопытных взглядов.

Рядом остановились изящные черные туфли и, подняв голову, Кэрол слабо улыбнулась одному из заместителей Куртни — высокой красивой женщине, холодной деловой леди, незамужней и ненавидящей мужчин. Причина этой неприязни, о которой знали все, оставалась загадкой.

Кэрол поднялась, растерянно держа осколки чашки в ладонях.

— Жива? — бросила Дебора Свон небрежно и слегка насмешливо, остановив свой взгляд на большом мокром пятне на блузке девушки, которое только что плескалось горячим ароматным кофе в чашке.

— Ничего… Глупо получилось, — смущенно проговорила Кэрол, опустив глаза на разбитую чашку. — Под ноги смотрела, не заметила… сама виновата.

— Сама? — все так же насмешливо хмыкнула Свон. — Ты-то, может, и не заметила, но не он. Чем это ты не угодила Рэндэлу, крошка?

— Я не понимаю, о чем вы.

— О том, что он чуть не отправил тебя в нокаут!

— Но он же нечаянно.

— Нечаянно? — Свон насмешливо приподняла высокомерно изогнутую бровь. — Господи, да ты просто не видела… Он мчался на тебя как танк, с такой кровожадной гримасой, что я испугалась за тебя, девочка, вполне поверив в то, что он вознамерился тебя затоптать. Тебя спасло только то, что ты умудрилась каким-то чудом устоять на ногах!

Женщина улыбнулась, явно забавляясь этой ситуацией.

— Ну, чем ты ему досадила? Колись! И мы тогда объединимся всем коллективом, чтобы тебя защитить! Потому что, если Джек на кого-то заточил свои акульи зубки…

Она не закончила, оставив зловещую многозначительную паузу и прожигая девушку горящим любопытством взглядом. Кэрол устало вздохнула и махнула рукой, выказывая свое безразличие.

— Не с той ноги, наверное, встал, — отшутилась она и, не желая продолжать, изобразила извиняющую улыбку и уединилась в туалете.

Оттереть пятно с блузки было невозможным, и девушка уныло смотрела в зеркало, пытаясь придумать, что делать. Не ходить же с таким пятном на груди всем на потеху! А переодеться было не во что.

Она прислонилась спиной к стене и закрыла глаза. Почему-то ей сейчас было абсолютно наплевать на то, как она выглядит. Поведение Джека, его грубость, холодность и пренебрежение не просто расстроили ее, а ранили в самое сердце. Она, конечно, не заблуждалась на тот счет, как он себя поведет, если они случайно встретятся, и не ждала, что он бросится к ней с распростертыми объятиями, но и такой физической грубости не ожидала. Если он все еще злится на нее, ну прошел бы мимо, сделал бы вид, что не заметил ее, зачем же набрасываться и пытаться сбить ее с ног на виду у всех? Уже б ударил тогда, что ли, если так жаждет физической расправы.

Но Кэрол больше всего расстроило не то, что он ее толкнул. Гораздо больнее в ней отозвался его взгляд и тон, с каким он бросил одно короткое слово, соизволив ответить на ее приветствие. Неужели они стали врагами? А ведь когда-то он сидел у ее постели, заботясь с чуткостью и нежностью матери. Кэрол ясно помнила его силуэт, освещенный сзади тусклым светом торшера, белую расстегнутую рубашку, виднеющееся под ней тело, грудь, покрытую темными волосками, красивые руки, обнаженные до локтей, заботливо укладывающие ей на лоб холодный компресс. Она была тогда в полусознательном состоянии, но, не смотря на это, этот момент врезался в ее память и часто возникал перед ее мысленным взором. Вспоминала она и сон, приснившийся ей в ту ночь, в котором он ее ласкал и целовал. Она гнала прочь от себя эти воспоминания, стыдясь их, а еще больше того, что они посещали ее. Она так и не узнала, сон это был или не сон, а ей очень хотелось это знать, но наверняка это навсегда останется для нее загадкой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})