Путь к Истоку - Анастасия Штука

Она понимающе улыбнулась ему, осторожно касаясь ладонью груди, накрывая заходящееся сумасшедшим ритмом сердце, которое грозило не выдержать слишком большой нагрузки и остановиться. Черная туманная мгла обволокла ее пальцы, перекочевывая на плотную ткань, забираясь под нее. Мужчина вздрогнул, закрывая глаза, усыпленный и убаюканный тихим голосом, слышимым только ему одному. Длинные струйки чернильной тьмы заскользили к сердцу, проникая внутрь, под кожу, вливаясь в каждый кровеносный сосуд, смешиваясь с горячей кровью. Они замедляли и нормализировали бешеное сердцебиение, исцеляя каждую клеточку организма, излечивая все, даже самые застарелые раны и полученные много лет назад травмы, выправляя работу организма, чтобы позволить ему делать в дальнейшем все правильно и самостоятельно.

— Отнесите его домой. Ему нужен отдых.

— А…вы? Как же…? — Милослав выглядел крайне растерянным и расстроенным ее словами.

— Если бы я хотела, меня бы здесь уже не было. Вы знаете, где меня искать. А вашего, — колдунья внезапно споткнулась на этом слове, — отца лучше не тревожить до тех пор, пока он сам не очнется.

— Что с ним? — Хрипло спросил стоящий на коленях в пыли мужчина, имени которого Яснина так и не узнала, хотя двух других братьев все время кто-то невольно ей представлял.

— Он просто спит, — колдунья передернула плечами, не стремясь вдаваться в правдивые и искренние подробности, — глубоким и восстанавливающим сном.

М — да, знали бы они, насколько восстанавливающим…

Она выпрямилась и отошла в сторону, позволяя сыновьям подхватить отца на руки, чтоб торопливо унести его. Не оглядываясь по сторонам и не обращая внимания на разрозненные голоса и робкий шепот, раздающиеся отовсюду, Яснина быстро направилась вверх по улице, чтобы выйти оттуда на главную площадь, к постоялому двору. Конечно, можно было бы просто открыть переход и перенестись сразу к крыльцу, но колдунья не хотела шокировать и без того обескураженных, потрясенных и изумленных людей, ставших невольными свидетелями встречи, которой не должно было быть…

— Яснина!

Она едва успела переступить порог постоялого двора, как к ней торопливо бросилась встревоженная и бледная Велислава, которая до ее появления сидела у разведенного в большом очаге огня, задумчиво покачивая в руках пиалу с каким-то дымящимся напитком.

— Что случилось?

— Почему ты спустилась вниз? — Устало поинтересовалась колдунья, опираясь руками на спинку ближайшего к ней стула.

— Совсем недавно на улице поднялся такой шум, что устроил здесь большой переполох. Тебя все не было, поэтому я и спустилась в общий зал, когда услышала шаги и голоса, доносившиеся снизу.

— Ты не исправима, — Яснина запустила пальцы в свободно струящиеся по плечам волосы, без всякого выражения глядя в пол перед собой.

— Эта тварь…

— Мертва…

— Тогда что с тобой такое?

— Я не хотела объявлять, кто я, но за меня это неплохо сделал Милослав, тот мужчина, которого мы сегодня видели в таверне. Не знаю, каким образом он рассмотрел во мне что-то, что есть и в его дочери, но решил проверить. И выбрал для этого самое подходящее место — среди толпы, у всех на глазах.

— То есть, твоя семья теперь знает, кто ты? — Потрясенно выдохнула Велислава, судорожно стискивая руки. Ее глаза изумленно расширились, она стала пристальнее смотреть на невесело усмехнувшуюся в ответ чародейку.

— Отец и все братья. У меня их трое…

— Может, принести тебе вина? — Робко предложила девушка, на ее лице явственно читалось сочувствие и сопереживание. — Много — много вина?

— Чтобы на утро от постоялого двора остался только пепел? — Колдунья покачала головой, отказываясь от ее предложения. — Это мы уже проходили. И насколько я помню, подобного рода лечение помогает только до того момента, пока из твоей крови полностью не выветрятся алкогольные пары…

— А твоя…? — Велислава не смогла пересилить себя и закончить вопрос.

— Не знаю. Не представляю, как они расскажут ей об этом.

— Может, тебе стоит самой пойти туда?

— Сейчас это не самый лучший вариант. Пусть они немного придут в себя после пережитого волнения и успокоятся.

— А ты?

— Пойду еще немного поохочусь. У меня это получается лучше всего.

— Думаешь, есть и другие? Не похоже, чтобы здесь охотилась целая стая или хотя бы несколько особей.

— Я уверена, что у убитой мной самки остались детеныши. Она слишком явно давала понять, что будет до последнего защищать их.

— Зачем тогда она начала охоту на людей?

— Чтобы сделать своих детей сильнее, позволить им быстрее окрепнуть и набраться сил. Она прекрасно могла обойтись мясом и кровью крупных животных, которых в местных лесах водится в избытке, что обычно особи ее вида и делают, стараясь не мельтешить перед глазами охотников и магов. Но эта тварь пошла на убийства осознанно, совершенно уверенная, что у простых селян против нее нет никаких шансов, да и нападала она только ночью на слабых, не способных защититься от ее клыков и когтей людей.

— Но ведь в гнезде может оказаться не один детеныш?

— Поэтому мне лучше поспешить, пока кто-нибудь из деревенских жителей не наткнулся на них. Не хочу рисковать…

Колдунья довольно быстро нашла лежбище убитой твари, хорошо спрятанное от посторонних глаз на краю обрыва в груде камней и поваленных бурями деревьях. Вот только кто-то ее определенно опередил, расправившись с тремя сильно подросшими и окрепшими детенышами, которые со дня на день и сами бы вышли на охоту, чувствуя сжигающий изнутри голод. И их жертвами стали бы простые люди, потому что, хотя бы раз отведав человеческой плоти, хищники к прежней пище уже не возвращались.

Яснина отошла от гнезда, осторожно пробираясь среди завала из острых, обветренных со всех сторон, камней. Она вышла к краю оврага, немного осмотрелась по сторонам и опустилась на землю, свесив вниз ноги. Всего через минуту рядом с ней сел Чеслав, так же, как и она, перебросив ноги через край. Колдунья не стала поворачиваться, потому что не была удивлена его появлением. Она сразу ощутила чужое присутствие, но человек не стремился выдавать себя, а чародейка не слишком искала встречи, поэтому она и не стала показывать, что заметила его.

— А мы раньше с этого оврага скатывались вниз на санках, было весело, — после недолгого молчания произнес мужчина, разглядывая не высокий, но крутой и неровный спуск вниз, заканчивающийся поблескивающим в лунном свете ручьем.

Яснина хмыкнула, пробежавшись быстрым взглядом по густо заросшему противоположному краю.