Триединство. Россия перед близким Востоком и недалеким Западом. Научно-литературный альманах. Выпуск 1 - Альманах

Тогда же возникла и европейская наука. Но, знакомясь с подлинными текстами тогдашних ученых, испытываешь шок: с нашей точки зрения, это были «колдуны», да и сами себя они называли чаще «магами». Например, один из популярнейших идеологов того времени Пико делла Мирандола, живший в XV веке, известен своей «Речью о достоинстве человека». Распространено мнение, что это первая развернутая декларация «нового человека», освобожденного от ярма Церкви и традиции. И действительно, там автор утверждает, что человек способен приобрести власть над «всем» и совершать чудеса, недоступные самой природе. Но путем к этому он считал магию и каббалу, где надеялся открыть тайны, известные древним мудрецам. В XVII веке наука совершила переворот, иногда называемый «коперниканской революцией» (хотя сама книга Коперника была опубликована в середине XVI века, главные достижения относятся к XVII веку; тогда были сделаны открытия Галилея, Кеплера, Декарта, Ньютона, создавшие то, что до сих пор называется «научным подходом к жизни»). Как географические открытия XV-XVI веков бесконечно расширили кругозор интеллигенции Европы, так научные открытия XVII и последующих веков открыли ей целый новый мир – от галактик до молекул и атомов. И здесь тоже можно видеть торжество принципа власти.

…При покорении других стран западная цивилизация опиралась на два средства. Во-первых, это были определенные технические усовершенствования, применявшиеся в военных целях. Так, при покорении испанцами ряда стран Южной Америки играло большую роль использование ими верховых лошадей или, во многих случаях, огнестрельное оружие. Порох был изобретен в Китае задолго до его открытия в Западной Европе. Но именно там было разработано огнестрельное оружие, которым были вооружены западные колонизаторы.

Во-вторых, западная цивилизация создала обаятельную культуру – живопись, архитектуру, роман (в литературе), музыку, науку – физико-математическую концепцию мира. Эта культура была очень привлекательна для соприкасавшихся с нею жителей соседних с Западом стран. Так образовался как бы передовой отряд, заброшенный Западом в страны, которые он стремился покорить. Обоими этими средствами Запад пользовался и в своих попытках подчинить Россию. Именно ее судьба и составляет содержание настоящей работы. К ней мы и переходим, а предшествующее было только необходимым введением.

Прежде всего, Запад в отношении России использовал самый простой и прямой путь – военный, как и в Америке, Африке, Индии. Век за веком Россия подвергалась нашествиям с Запада – причем каждый раз их возглавляла другая страна. Это были: Польша – в XVII веке, Швеция – в XVIII веке, Франция – в XIX веке и Германия – в XX веке. Все эти нашествия были Россией отбиты и окончились (или могли бы окончиться, если бы не странная политика русского правительства) катастрофой для той страны, которая стояла во главе нашествия. Опыт убедительно показал, что сил объединенного Запада физически недостаточно для покорения России. Тогда был использован «обходный» путь. Я, конечно, не предполагаю, что был какой-то «мозговой центр», который обдумал все факты и сделал из них выводы. Вероятнее всего, что, как часто бывает, «воды истории» потекли туда, где им не было построено плотины. «Обходный» путь был коммунизмом. Аналогичные мысли многократно высказывал и Николай Трубецкой.

Казалось бы, капитализм – наиболее яркое проявление «доминанты» западной цивилизации. Коммунизм же декларирует крайнее отвержение капитализма. Но ведь коммунизм, в нашей стране по крайней мере, да и во всем мире в XX веке, реализовался в основном в форме марксизма. А марксизм – это чисто западное учение, радикальное завершение идеологии западной цивилизации. Да и реальное воплощение своих идей в жизнь основоположники марксизма – Маркс и Энгельс – мыслили в наиболее «прогрессивных» странах Запада. Сначала они возлагали надежду на «чартистское» движение в Англии. Когда оно не привело к социалистической революции, появилась надежда на Германию. Потом – на Францию (Парижская коммуна). Когда и там успеха не было, они с отчаяния перенесли надежду на русских террористов. Под конец же своей жизни Маркс, видимо, совсем разочаровался в реализации своих идеалов. Во всяком случае, после роспуска Интернационала и до конца своей жизни он, такой продуктивный публицист, в течение 12 лет (!) не опубликовал ничего в развитие своих социалистических концепций. Русские же марксисты полностью исходили из учения Маркса, и то, что социалистическая революция в первую очередь произошла в «отсталой» стране (какой они считали Россию), долго их смущало. Но они все время ждали поддержки с Запада. Как писал Ленин: «Мы и начали все дело в надежде на революцию на Западе». Да и Сталин в 1923 году, когда снова забрезжила надежда на революцию в Германии, писал, что «победа революции в Германии будет для пролетариата Европы и Америки более важным событием, чем революция в России».

Взаимоотношения Запада и России всегда имели характер столкновения двух разных цивилизаций с разными «доминантами», характер несовместимости. Многие обращали внимание на то, как давно стало складываться на Западе представление о России и русских как о чем-то страшном и темном. Эти представления основывались на «известиях» отдельных иностранцев, посетивших Московское царство в XVI-XVIII веках. Так, авторы пишут, что русские женщины очень развратны, мужчины склонны к противоестественным порокам и вообще все люди «чудовищны», – и все это в сравнении с тогдашней Европой: Генриха VIII и Елизаветы I, Варфоломеевской ночи и Тридцатилетней войны! Видно, что люди столкнулись с каким-то типом жизни, им крайне антипатичным, они сами мыслят рационалистически и хотели бы придать этим своим эмоциям объективность. И ведь так шло и дальше, вплоть до маркиза де Кюстина и современного потока русофобии! В этом марксизм никак не выделялся среди идеологов Запада. Например, Маркс писал, что «не в суровом героизме норманнской эпохи, а в кровавой трясине монгольского рабства зародилась Москва. А современная Россия является не чем иным, как преобразованной Московией». Ему принадлежит и ряд других высказываний подобного рода. Маркс и Энгельс писали даже: «…ненависть к русским была и продолжает еще быть для немцев их первой революционной страстью». (Здесь забывается и «классовая точка зрения», которой они так дорожили!)

Марксизм исходит из той же западной концепции прогресса, которую он переформулирует в терминах «смены общественных формаций» . Еще одним пунктом, в котором марксизм неотличим от идеологии западной цивилизации, является отношение к крестьянству. Именно западная цивилизация радикально враждебна крестьянству. Ее развитие и началось со сгона крестьян с общинных земель в Англии, так называемого «огораживания». Крестьяне превращались в городской пролетариат или бездомных бродяг, ищущих заработка. Чтобы держать их в руках, издавались жестокие законы «против бродяжничества» или «против кражи». В результате их применения за время правления Генриха VIII и Елизаветы I в Англии было казнено порядка 100 тысяч бывших крестьян. По существу, победившая западная цивилизация относилась к крестьянству своей страны как к жителям другой, завоеванной. Это лучше всего и сформулировал Энгельс, назвавший крестьян «варварами среди цивилизации».

Современная Россия

Такое отношение к крестьянству унаследовала и победившая в России коммунистическая власть. Крестьян непрерывно пытались подчинить центральному руководству: то «комбедами», то «продовольственной диктатурой», то «коммунами», то «продразверсткой». На это деревня ответила волной восстаний, как пишет сам Ленин, охвативших всю Россию. Мне кажется, что это, собственно, была громадная крестьянская война, шедшая во всей стране (см. подробнее статью «Русские в эпоху коммунизма», впервые опубликованную в журнале «Москва», № 10 и 11 за 1999 г.). И я был очень рад, узнав, что к той же мысли пришел западный исследователь А. Грациози в книге «Великая крестьянская война в СССР: большевики и крестьяне» (М., 2007; западное издание 1996 г.). Накал страстей виден в записке Ленина «Товарищи рабочие, идем в последний, решительный бой», цитированной мною в работе «Будущее России», которая содержится в книге «Зачем России Запад?» (М., 2005). Там можно встретить восклицание: «Смерть им!» – и фразы типа: «Никакие сомнения невозможны», «Либо… либо…». Против кого же Ленин зовет в «последний бой»? Он пишет: «Волна кулацких восстаний перекатывается по России». И по другим фразам можно было бы заключить, что его враг – это кулаки. Но сам текст имеет агитационный характер. А в статьях, рассчитанных на понимание ситуации, адресованных интеллектуальной элите партии, Ленин пишет о «крестьянских восстаниях». Так что «кулаки», как видно и по другим признакам, – это эвфемизм, то есть зашифрованный термин, обозначающий крестьянство. Тогда для реализации этих планов сил не хватило, и партия вынуждена была принять НЭП. Но лет через восемь-девять та же цель была достигнута через «сплошную коллективизацию деревни». (Причем опять громадную агитационную роль играл лозунг «борьбы с кулаком».) Но можно, наконец, возразить, что марксизм проповедует революцию: «экспроприацию экспроприаторов». Однако идея Великой революции близка западной цивилизации и, собственно, ею и рождена. Эта цивилизация и развивалась как цепь таких революций, многим из которых был приписан титул «Великая»: это была Тридцатилетняя война в Германии, Английская, Французская, Русская и Китайская революции. Причем многие из них пролили не меньше крови, чем та революция (с Гражданской войной), которую пережила Россия. Так, в результате Тридцатилетней войны население Германии уменьшилось вдвое. В некоторых ее городах официально была разрешена продажа человеческого мяса, а римский папа разрешил (на 30 лет) многоженство в Германии. Таких революций, ставящих себе целью создание «нового мира» и «нового человека», не знали Античность и Средние века.