Светлая сторона Луны (трилогия) - Сергей Дорош

Оглянулся: за спиной серые тени. Наверно, два десятка, шедшие по моему следу, уже успели войти в селение. Быстро действуют. Я не сомневался, что не за мной они гонятся, а за тем, что лежит у меня поперек седла. Тем желаннее добыча. Если она так нужна друидам, то и мне не помешает. Волков был с десяток, примерно половина. Остальные наверняка задержались, столкнувшись с людьми Хорена. Сперва они вполне уверенно настигали меня, но конь Плутона оказался более выносливым. Когда я вылетел к кромке леса, преследователи уже едва заметно отставали.

Переплетение ветвей надежно прикрыло меня от атаки с воздуха. Оставались лишь те, кто за спиной. Остальные не успеют — завязнут в бое посреди горящих срубов, потеряют след. Я не понукал коня. Умный зверь и так понимал, что по пятам за нами идет сама смерть. Жаль, что откупаться от нее мне пришлось своими людьми, а не бойцами братства.

Девушка лежала тихо, да и что она могла сделать? Руки крепко связаны, а за любыми попытками воздействовать на стихии я внимательно следил. От нее я ждал чего угодно. Дорога вывела нас на поляну. Мы проскочили ее одним махом. Дальше тропа лежала ровная, как стрела, и шла вверх. На гребне возвышенности я вновь оглянулся. Волки не отстали, но вдруг позади них что-то упало на землю, словно камень, запущенный катапультой, и ринулось следом. Оно легко обошло лесных хищников, облик которых приняли друиды, и я понял, что от этого мне уже не уйти.

С тыла на волков налетели всадники, там завязался бой, но гибкое создание даже не обернулось. На какое-то время гребень возвышенности скрыл от меня преследователя, а потом он показался во всей красе. Какая-то длинноногая, жилистая кошка. Я не слышал о таких. Конь выжимал из себя все силы, но не мог соревноваться с этим бегуном.

— Гепард, — услышал я голос девушки, хотя видеть нашего преследователя она не могла. — Тебе не уйти, сын Хансера.

— Посмотрим, — откликнулся я, не осознавая того факта, что моя пленница знает, кто я такой.

Догнать — это одно. А остановить — совсем другое. Мой скакун гораздо крупнее этой кошки, а если друид примет полузвериное воплощение, то разом потеряет скорость. Да к тому же в руках у меня топор, ставший смертельным для плутонского Конклава. Главное — не останавливаться, не дать возможности подтянуться волкам. Своих шансов против десятка аколитов Круга я даже не взвешивал. Итог будет один — смерть. Этих людей, как врагов, я уважал гораздо больше доменовцев. В них чувствовалась какая-то основательность, цепкость.

Гепард настиг нас. Я махнул топором за спину, предотвращая прыжок. Чтобы не сбиться с ритма, друид вынужден был поравняться со мной. Свесившись с седла, я нанес хлесткий, размашистый удар. Мой преследователь легко ушел в сторону, а когда я качнулся обратно, вдруг прыгнул на моего коня, вцепляясь клыками в горло. Скакун испуганно завизжал. На подобную прыть не был способен ни один хищник Плутона. Мой преследователь был воплощенной скоростью. Я оттолкнулся от седла, подхватывая свою добычу. Тело падающего скакуна должно было придавить ей голову и сломать хребет — это в лучшем случая. Но мой преследователь вдруг принял человечье обличье и замер, поднимая бьющееся в агонии тело за горло, словно давая мне возможность безопасно спрыгнуть на землю. Ноги коня молотили по воздуху, когти проходили в опасной близости от груди друида. Один раз они даже окрасились красным. Мой преследователь воспринял это стоически, не издав ни звука. Только руки, затянутые в странные перчатки выше локтя, сделали резкое движение. И плутонский конь, один из самых опасных хищников моей родной планеты, вдруг успокоился и осел на землю с разорванным горлом.

Друид спокойно повернулся ко мне. При нем не было оружия. Неофит? Вроде бы на этом уровне посвящения серп-меч не положен. С другой стороны, он, кажется, упал птицей с неба и перекинулся в гепарда. Значит, как минимум аколит, ведь только начиная с этого ранга друид получает два звериных воплощения. Одежда на груди разорвана. Все-таки конь достал его несколько раз. Полумаска болтается на шее. Я успел разглядеть его лицо. Черты мягкие, но мужественные. Губы тонкие, при этом создается впечатление, что он в любой момент готов искренне и открыто улыбнуться. Подбородок чуть выдается вперед, на нем еле заметная ямочка. Нос с горбинкой. Я-то видел, что он сломан в нескольких местах, но умело вправлен. Скулы не выделяются совсем, глазницы глубокие, а сами глаза, как у каждого друида, неестественного зеленого цвета. Высокий лоб, на который падает пшеничного цвета челка. Тело его было тонким и гибким, я чуть массивнее буду, но обольщаться не стоило: только что он голыми руками удерживал плутонского скакуна. Это требует немалой силы. Особого внимания заслуживали его перчатки. Их покрывали мелкие стальные чешуйки. Казалось, они не толще волоса, но в прочности странного доспеха я вскоре убедился на собственном опыте.

— Оставь ее — и сможешь уйти. — Друид произнес это абсолютно ровным голосом, с каким-то оттенком усталости. И хоть в руках его не было оружия, а лицо — такое молодое, я почувствовал силу за его словами.

— Подходи и забирай. — Я толкнул девушку себе за спину и тут же выхватил серп-меч.

Друид усмехнулся:

— Я знаю тебя, Миракл. Это ты — тот, которому нет хода на Землю. Теперь я все понял. Взятое неправдой оружие тебе не поможет.

Молниеносный прыжок вперед стал бы предметом гордости для любого высшего. Я не уследил за руками, и острая боль пронзила левое запястье от, казалось, двух легких касаний. Серп-меч словно бы с удовольствием отлетел в сторону, избавленный от необходимости проливать кровь друида. Я ударил топором, но мой противник блокировал левым предплечьем. И лезвие, ставшее смертоносным для Конклава, высекло из мелкой чешуи его перчаток лишь бессильные искры. Правый кулак врезался в живот подобно тарану. Меня отбросило. Не спасла кольчуга, не помогли многолетние тренировки.

— Я слишком устал, Миракл, — произнес друид. — Потому лежи и не двигайся, иначе я начну ломать кости.

Девушка рванулась к нему. Я успел вскочить на ноги и оттолкнуть ее свободной рукой. Топора все-таки не выронил. Он словно прикипел к моей руке, как верный пес привязывается к тому единственному человеку, которого он признал хозяином.

Атаковать я уже не пытался. Пятился, следя за каждым движением противника. Что там говорить, он был хорош, этот молодой друид, но он был опасен, мне не следовало недооценивать безоружного противника. Половина вины — на мне, а то и вся целиком. Он вновь атаковал, и на сей раз я был внимателен. Лязг серповидного лезвия моего топора о перчатки незнакомца нарушил тишину ночного леса. Он действовал четче и размереннее, я — быстрее. К тому же со мной было Предвиденье, но левая рука висела плетью. С первых моментов боя стало ясно, что инициативу полностью захватил он, а я лишь отбиваюсь. Я лихорадочно искал выхода из создавшейся ситуации. Почему-то мысль о том, чтобы оставить друиду мою добычу, даже не приходила в голову. Удивительно — тогда я готов был умереть, но не отступить. Меня подстегивало понимание: будь ты хоть трижды друид, не дерутся так за чужого человека. Взгляды, которыми они обменивались, непроизвольные вскрики девушки каждый раз, когда мой топор проходил слишком близко от противника, — все это говорило том, что они близки друг другу. И в глубине души волной поднималась ревность. Она пульсировала, готовая вырваться на волю, и я не стал сдерживать ее.