Финно-угры и балты в эпоху средневековья - Валентин Васильевич Седов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Материал с памятников бакальской культуры позволяет говорить о контактах ее носителей с населением соседних районов. Связи с племенами лесного Притоболья и Прииртышья документируются находками на Большом Бакальском городище керамики, орнаментированной оттисками шнура, гребенчатого, полулунного и глазчатого штампов и характерной для юдинской и усть-ишимской культур (Потемкина Т.М., 1964, с. 258). Связи с югом проявляются в наличии предметов конского снаряжения и плоских железных наконечников стрел кочевнических форм. Отмеченные захоронения коней на Пахомовском могильнике, совершенные по канонам погребального ритуала кыпчаков, свидетельствуют о проникновении сюда в XII–XIII вв. тюркоязычных кочевников из степей Казахстана и смешении их с носителями бакальской культуры.
На существование связей с тюркизированным населением более восточных районов лесостепного Прииртышья в XII–XIII вв. указывают форма и орнаментация сплошными ямочными наколами сосуда из Пахомовского могильника (Генинг В.Ф., Овчинникова Б.Б., 1969, табл. 65, 1), напоминающего керамику городищ Сибирского юрта (Генинг В.Ф., Корякова Л.Н., Овчинникова Б.Б., Федорова Н.В., 1970, рис. 1, 94; Левашова В.П., 1950, табл. II, 23), к числу западных памятников которого относится и городище Кучум-Гора на Ишиме (Голдина Р.Д., 1969а, табл. 76, 6).
О связях с западом говорят находки на Большом Бакальском городище бронзовой подвески бутылочной формы окского типа и керамики кушнаренковского типа (Потемкина Т.М.; 1964, с. 259), а также общие черты, прослеживаемые в бакальской культуре и памятниках, относимых к сылвенской культуре. Это дало основание некоторым исследователям (Викторова В.Д., Генинг В.Ф., Стоянов В.Е., 1964, с. 196; Потемкина Т.М., 1964, с. 259; Овчинникова Б.Б., 1967, с. 47), как уже отмечалось, рассматривать памятники этих культур в рамках единой сылвенской культуры. К числу таких общих черт В.Ф. Генинг относит керамику, систему укреплений из больших и малых валов и рвов, а в погребальном обряде — разбросанность могил в некрополях, небольшую глубину ям, широтную ориентировку погребенных, малое количество вещей при почти полном отсутствии глиняной посуды, захоронения коней (Генинг В.Ф., Овчинникова Б.Б., 1969, с. 135).
Не отрицая несомненные черты общности, необходимо указать на различия, которые прослеживаются прежде всего в керамике, являющейся в данном случае основным элементом этнокультурной атрибуции. Керамика сылвенских памятников Приуралья сделана в основном из глины с примесью раковины, бакальской культуры — с примесью песка и шамота. В сылвенских древностях представлены высокие сосуды бомбовидной формы с цилиндрическим или слегка расширяющимся горлом (Оборин В.А., 1968, с. 40, табл. 2, 1) отсутствующие на бакальских памятниках. Для орнаментации бакальской керамики характерен ряд из ямочных вдавлений вдоль венчика, что сближает ее с посудой культур лесного Прииртышья и Нижнего Приобья, на которой такой ряд ямок опоясывает венчик абсолютного большинства сосудов независимо от присутствия других элементов орнамента. Для сылвенской керамики более типичен ряд насечек или оттисков зубчатого штампа вдоль венчика (Оборин В.А., 1968, табл. 2).
Все это не позволяет объединять названные древности в одну культуру.
Данные для этнической атрибуции бакальской культуры скудны. Исследователи склонны связывать ее, как и сылвенские древности, с уграми, предками одной из южных групп остяков (Викторова В.Д., Генинг В.Ф., Стоянов В.Е., 1964, с. 196; Генинг В.Ф., Овчинникова Б.Б., 1969, с. 135, 136; Потемкина Т.М., 1964, с. 259; Овчинникова Б.Б., 1967, с. 49; Оборин В.А., 1968, с. 43). Сходные черты сылвенских и бакальских древностей могут объясняться расселением в Приуралье и лесостепном Зауралье в конце I — первой половине II тысячелетия н. э. двух родственных угорских групп.
Решение вопроса о происхождении бакальской культуры осложнено неизученностью в лесостепном Зауралье памятников второй половины I тысячелетия н. э. Существует мнение о генетической преемственности носителей саргатской культуры раннего железного века Притоболья с бакальскими племенами. Оно базируется на некоторых элементах сходства формы и орнаментации части саргатской и бакальской керамики (Сальников К.В., 1956, с. 214; Овчинникова Б.Б., 1967, с. 48, 49). Элементы сходства действительно есть, но между названными культурами существует хронологический разрыв в пять-шесть веков. В Приуралье, в бассейне Сылвы, прослеживается постепенная трансформация памятников неволинского этапа ломоватовской культуры к ранним памятникам сылвенской культуры (Оборин В.А., 1968, с. 43).
В лесостепном Зауралье памятники неволинского типа как подоснова бакальских не обнаружены. В то же время нет оснований для заключения о миграции сылвенского населения из Приуралья в Зауралье. В формировании бакальской культуры участвовали, помимо, возможно, каких-то общих, и иные этнические компоненты, нежели в сложении сылвенских древностей.
Прослеживаемый на материале Пахомовского могильника процесс инфильтрации тюркских элементов приводит к постепенной тюркизации угорского населения по Исети и Ишиму к середине II тысячелетия н. э.
Усилению процесса тюркизации способствовали монгольские завоевания и образование Золотой Орды, вызвавшие отток больших масс тюркоязычного населения из степей Казахстана на север, в лесостепь и южные районы тайги, что привело в конечном итоге к образованию различных групп сибирских татар.
Культуры лесного Прииртышья
Потчевашская культура.Начало изучения памятников этой культуры относится к 70-90-м годам XIX в., когда в окрестностях Тобольска художник М.С. Знаменский произвел раскопки на Потчевашском городище, а А.И. Дмитриев-Мамонов раскопал расположенные рядом 15 курганов. Эти работы плохо документированы. Вещи из раскопок М.С. Знаменского в конечном итоге поступили частью в музей Томского университета, а частью в Национальный музей Финляндии в Хельсинки. Коллекции из раскопок A.И. Дмитриева-Мамонова попали в Томский университет (Мошинская В.И., 1953а, с. 189, 190; Чернецов В.Н., 1953б, с. 7, 8) и были опубликованы в каталоге В.М. Флоринского (Флоринский В.М., 1888). Значительная часть вещей из курганов и с городища, а также план расположения памятников были изданы А. Гейкелем, посетившим ряд сибирских музеев (Heikel А., 1894). Небольшой материал получен при сборах на городище Искер (Пигнатти В.Н., 1915, табл. I; II).
В советский период, в основном в послевоенное время, продолжался сбор материалов и им была дана научная интерпретация. В 1951 г. В.Н. Чернецов и В.И. Мошинская произвели небольшие раскопки на городище Потчеваш с целью изучения стратиграфии. Затем раскопки на этом памятнике продолжала Н.В. Федорова (Федорова Н.В., 1974). В 60-70-х годах велись раскопки потчевашских памятников Прииртышья и Приишимья — Логиновского городища, Лихачевского могильника
